Под вопросом

– Ты повеселилась?

Уклоняюсь от прямого ответа:

– Ммм.

– Кросби сказал, тебя едва не исключили.

– Да. – Посылаю ему улыбку. – Я чуток перегнула палку с весельем.

Он улыбается в ответ.

– Понимаю тебя. Я тоже.

– Ты по-прежнему развлекаешься, – указываю я. Он был более чем верен нашему обещанию не приводить никого домой – я ни разу не слышала, чтобы у Келлана был секс, не видела, чтобы кто-то тайком выскальзывал утром. Знаю, что он частенько ночует вне дома, но также регулярно вижу, как он занимается, а на прошлой неделе хвалился, что получил B+ за эссе по английскому.

– А почему бы нет? – спрашивает он, передергиваясь и ускоряя шаг, вынуждая меня увеличить скорость, чтобы поспеть за ним. – В смысле, если ты не связан ни с кем обязательствами, почему нет?

Я хмурюсь. Странно слышать такое от Келлана МакВи.

– Был? – спрашиваю я. – Кто-то?

Он молчит секунду.

– Не, – наконец говорит он. – Было много кого, но ни одной особенной.

Ауч.

– Ясно.

– Что насчет тебя?

Выдавливаю улыбку.

– Ни одного особенного.

– А сегодня? Есть кто-то на примете? Хочешь, представлю тебя? Потому что, давай начистоту, Нора? Ты супергорячая. А в этом наряде ты можешь получить любого, кого захочешь.

Смеюсь, потому что не могу удержаться.

– Я избегаю зеленой краски, – говорю ему. – В остальном я открыта для возможностей.

Он одаряет меня озадаченным взглядом:

– Зеленая краска, а? Я сделаю мысленную пометку спросить об этом утром.

– Уверена, я не пойму, о чем ты говоришь.

– МакВи!

В десяти футах от парадной двери дома «Альфа Сигма Фи» словно в стартовый свисток дунули. Каждые парень и девушка, находящиеся поблизости, начинают выкрикивать имя Келлана, и он улыбается, машет и приветствует их, как лучший в мире политик. Почти в то же мгновение я чувствую, будто сливаюсь с задним фоном.

Вдоль дорожки, что ведет к двери, размещены видоизмененные бамбуковые факелы, на каждом красуются отрубленные головы с языками пламени, вырывающимися из глаз. Повсюду фонари из тыквы, набитые чучела черных котов, приведения, болтающиеся на голых ветках деревьев, и вся передняя лужайка покрыта надгробиями, многие из которых появились, чтобы вновь быть потревоженными.

Входная дверь открывается, за ней разворачивается сцена преступления: обведенные мелом контуры от мертвых тел на крыльце и полу. Танцевальную музыку с трудом слышно через пронзительные вопли и завывания приведений, и смех живых еле доносится сквозь звуки смерти.

Келлан посылает мне извиняющийся взгляд через плечо, когда его быстро утаскивают, сунув в руку пластиковый стаканчик с каким-то напитком. Я слегка дрожу в моем пальто, желая прийти в наряде, который не оголял бы мой живот и не показывал больше, чем просто намек на ложбинку. Стараюсь не выглядеть так, словно мне неловко, когда взбираюсь по ступеням и захожу в полутемный дом, каждую лампочку в котором заменили на красную или мерцающую черную, бросавшие мрачноватые отблески.

Снимаю пальто, пробираюсь сквозь толпу извивающихся тел, едва избегаю огромную паутину и наконец нахожу стол, заставленный чашками с красным пуншем с добавлением спиртного, крошечными паучками и глазными яблоками, выглядывающими между пузырьками.

– Неплохо, – раздается голос из-за моего плеча. – Если ты не возражаешь против крови и кишок.

Оглядываюсь и вижу улыбающегося мне зомби – часть его черепа отсутствует, а комбинезон и клетчатая рубашка покрыты свежей и запекшейся кровью, так как его внутренности торчат наружу.

– Если там есть пауки, я пью это, – говорю я.

Он рассматривает мой костюм:

– Ты пришла с кем-то?

– У Луизы тяжелый случай пищевого отравления.

Он зачерпывает пунш, наливает в мою пустую чашку и в свой стакан.

– Повезло мне. – Он чокается со мной. – Будем.

– Будем.

Мы отпиваем тошнотворно сладкую жидкость, щедро сдобренную водкой. Стараюсь не морщиться, когда та обжигает пищевод, говорю себе, что скоро она смоет всю эту неловкость. Я пришла сюда повеселиться, черт возьми, и я так и сделаю.

– Я Макс, – говорит зомби, протягивая руку.

– Нора. – Пожимаю ее, он улыбается, и под жуткой раскраской, думаю, он довольно привлекателен. – Ты живешь здесь?

Он качает головой.

– Жил два года назад, но переехал с территории кампуса. Хотя возвращаюсь на вечеринки. Ты из женской общины?

– Нет. У моего, э, соседа по комнате тут друзья.

– Клево.

– Тельма! – кричит кто-то.

Я отпрыгиваю назад, ярко-синее пятно врезается между мной и Максом и прокручивается, прежде чем встать рядом с нами, уперев руки в бедра, и гордо выпятить грудь со значком S на обтягивающем как вторая кожа костюме. Это Кросби, затянутый с головы до пальцев ног в спандекс, красная накидка болтается за спиной. Даже в темноте я вижу его четко очерченные мышцы, и тут же ругаю себя за то, что замечаю это.

– Привет, Крос, – сухо говорит Макс.

Кросби сдержанно кивает.

– Максвелл.

Макс закатывает глаза.

Затем Кросби берет меня за руку.

– Позволишь мне забрать у тебя Тельму на минутку? Мне нужна ее помощь кое с чем.

– Не думала, что у Супермена был сообщник, – говорю я, пока он тянет меня через толпу к лестнице. Хватаюсь за перила, прежде чем он успевает затащить меня наверх. – Что происходит?

– Келлан сказал мне, что твоя подруга слилась, – объясняет Кросби. Он останавливается вместе со мной на одну ступеньку выше и смотрит вниз на меня. – И он сказал, что ты хотела познакомиться с кем-нибудь. Вот я и пришел на помощь.

– Уверена, навыки Супермена могут найти лучшее применение. Плюс, если ты не заметил, я разговаривала кое с кем.

– Ты не хочешь быть с Максом Фолсомом, – серьезно говорит он. – Поверь мне. А теперь пойдем. – Он подталкивает меня за плечи, утягивая вверх по лестнице.

– Как я познакомлюсь с кем-то наверху, если вечеринка внизу? – спрашиваю я, пока тащусь вслед за ним по коридору в сторону его комнаты.

Он вытаскивает ключ из невидимого кармашка и отпирает дверь.

– Тут отличный обзор.

Не понимаю, о чем он, пока не захожу за ним и не вижу, как он подходит к окну и распахивает его. В помещение врывается морозный воздух, и когда Кросби жестом указывает мне выползать наружу, я с опаской выглядываю. Окно выходит на небольшой карниз с видом на лужайку. Мы находимся довольно высоко, чтобы кто-то мог увидеть нас, даже вытянув при этом шею, но отсюда можно с легкостью шпионить за каждым, кто приходит и уходит.

– Видишь? – говорит он, похлопывая меня по спине, чтобы я начала двигаться, что я осторожно и делаю, дрожа и снова надевая пальто. Кросби следует за мной, и я слышу стук стекла. Поднимаю взгляд и вижу две бутылки пива, материализовавшиеся в его руке.

Я беру одну, после того как он скручивает крышку.

– Где ты взял это?

– Заначка. – Это тот же сваренный местными умельцами напиток, что пьет Келлан. Никогда не слышала о нем, пока однажды не нашла в холодильнике, и хоть я и не пью его часто, как-то обмолвилась, что он мне нравится.

– Здорово, – говорю я. – Келлан покупает его.

– Знаю. – Кросби делает глоток пива, а я изучаю толпу внизу. Как и мои, его колени прижаты к груди для тепла. Между нами расстояние почти в фут, и холод пробирается к моей заднице через джинсы.

– Ты часто приходишь сюда? – спрашиваю я, потому что он не говорит ничего.

Кросби качает головой:

– Нет. Зачем?

Пожимаю плечами:

– Не знаю. – Сканирую взглядом толпу. Не вижу Келлана, или Макса, или кого-то еще, кого узнала бы. Не то чтобы я могла узнать много людей, учитывая мой ограничивающий статус домоседки. – Что не так с Максом?

– С Ходячим Мудаком? – спрашивает Кросби, устремляя на меня взгляд, говорящий о том, что он был не в восторге от моего вопроса. – Мы зовем его так и без костюма зомби.

– Он казался милым.

– Ты можешь найти получше. – Он указывает бутылкой на парня, одетого дровосеком. У него даже есть горящее бревно. – Что насчет него?