Эквей. Одна из пяти

Меня затрясло с новой силой.

- Ещё рано паниковать, ива, - правильно истолковал моё состояние Дерион.

Ему легко об этом говорить, сам, небось, в сотни таких передряг побывал и к смерти относится  с чисто военной или мужской философией, и друзей ему совсем не жалко. А я же не могла быть такой бесчувственной - Грета и Вероник были моими единственными подругами здесь, на Эквей, да и на Земле тоже. А теперь они могли погибнуть.

Чувствуя, что ещё немного и у меня начнётся самая настоящая истерика, попыталась успокоиться и взять себя в руки.

Надо отвлечься, и подумать о чём-нибудь другом. Дерион прав, то, что они не уловили выброс энергии, ещё ничего не значит, причин могло быть целое множество. Может они настолько сильно увлеклись друг другом и своим уединением, что совершенно не обратили на это внимание.

Да, точно, пусть будет так, а меня пока интересовал другой вопрос.

- Вы могли меня оставить там, - тихо произнесла я, сжимая плечи руками, полотенце не спасало от холода, и скосила глаза в его сторону.

Дерион сидел на кресле, откинув голову назад, закрыв глаза. Судя по нахмуренным бровям, думал о чём-то не очень приятном.

- Простите? - эквейт слегка повернул ко мне голову.

- Вы могли оставить меня там в городе, а сами спастись... Почему вы ринулись мне на помощь, отправили в капсулу, а сами стали сдерживать горхов?... Это же верная смерть, у вас практически не было шансов, они даже ваш костюм почти уничтожили... С моей смертью вы от стольких проблем могли бы избавиться, даже руки не пришлось бы марать.

Эквейт во время моей тирады хмурился всё больше и больше. Даже в темноте я это видела, но остановиться не могла. Мне очень хотелось узнать первопричину его поступка.

- Я не убийца, ива.

- Это не убийство.... Это бездействие. Делать то вам ничего не пришлось бы, я сама нарвалась на них... Вас и не обвинили бы ни в чём.

- Вы действительно считаете, что я способен на такое? - он отвернулся, вновь уставившись перед собой, и тяжело вздохнул. - Я не убийца и не собираюсь избавляться от вас, тем более таким образом.

- Простите. Это не о вас лично я так плохо подумала, это моё искажённое восприятие окружающих так на мне сказалось. Своё недоверие к людям я спроецировала и на эквейтов.

- Действительно, вы не думали, - Дерион резко повернулся ко мне. А глаза стали совсем чёрными, тёмными, жуткими. - Тогда встречный вопрос:  почему вы ринулись спасать меня? Втащили сюда, наложили швы, остановили кровь, перевязали... Зачем такие сложности, ива? Чего проще - оставили бы там, подождали совсем немного, пока горхи растерзают меня на части, и вызвали бы спасателей... Выполни вы мой приказ, и путь к Князю открыт.

Последние слова Дерион словно выплюнул мне в лицо.

Что же он ответил мне тем же. Откровенность за откровенность.

- Выходит, мы с вами оба ошибались в отношении друг друга, - подвела итог я.

- Может быть... Но я рад, что оказался не прав.

- Простите... и спасибо за то, что спасли меня.

Он промолчал немного, но всё-таки ответил:

- И вам спасибо, что спасли меня, ива Переславцева.

Тон, конечно, холодноват, но прогресс налицо.

- Мир? - робко улыбнулась и осторожно протянула ему руку.

И тут случилось нечто!! Немыслимо - ив Дерион улыбнулся. Не злобно, без ехидства, не презрительно, а искренне и весело. А в глубине тёмно-синих глаз сверкнула яркая лазоревая искорка. Ярко так сверкнула и почти сразу исчезла, будто её и не было. Может, действительно её и не было, а я её выдумала? Такое ощущение, что лазоревый цвет мне теперь везде мерещится, даже там, где его по определению быть не может.

- Мир.

И наши руки соприкоснулись в рукопожатии, и ив Дерион с почтением сжал мою ладошку.

Нет, электрического разряда, бегающих мурашек по коже не было, дыхание не перехватывало, и от страсти я не сгорала, просто от этого прикосновения на сердце стало неожиданно тепло и спокойно.

- Думаете, мы сможем их дождаться?

- Думаю да, ива Переславцева.

- Алексия.

-...

- Зовите меня Алексия. В конце концов, мы с вами там много пережили вместе, - криво усмехнулась я. - Спасли друг другу жизнь, можем и перейти на «ты».

Он внимательно изучал моё лицо в полумраке, словно хотел прочитать мысли и кивнул.

- Хорошо... Алексия.

Ну, подумаешь, он произнёс моё имя. Ну, слегка растянул гласные, словно попробовал на вкус, как терпкое вино... И меня совершенно не тронули эти хриплые мягкие нотки, эта чувственная улыбка на припухлых губах... И мурашки по телу и внезапно ставшая чувствительной грудь с набухшими сосками - это всего лишь последствия холода. А во рту пересохло из-за жажды... И... и почему это я оправдываюсь? И перед кем? Перед собой?

- Замёрзла?

- Замёрзла.

Он вновь улыбнулся и, повернувшись ко мне всем корпусом, быстро подтянул моё кресло к его.

- Что вы делаете? - просипела я испуганно, когда я оказалась между его расставленных ног и попыталась слиться со спинкой.

- Мы же на «ты».

- Угу. Так что ты делаешь?... Ой.

Его ладони, неожиданно горячие, почти обжигающие, осторожно обхватили мои ноги, и слегка притянули их к себе. А потом медленно, осторожно принялись растирать мои озябшие конечности, посылая тепловые заряды по всему телу от пальцев до колена и обратно.

- Будем греться.

- Но...

- Тс... Успокойся и не дергайся, ты вся ледяная, ноги как ледышки.

Растерев одну ногу, он тут же принялся за другую. И ведь грань приличия не перешёл, никаких лишних движений, взглядов, ничего такого, что могло уличить его в соблазнении, но моё тело реагировало на него совсем по-другому. И мне это совсем не нравилось, я просто не знала, что с этим делать и как дальше себя вести. Практически весь последний месяц мы грызлись, как два голодных горха, едва выносили друг друга, хотя в последнее время наметился прогресс в общении, но такая резкая перемена настораживала.

Нет, конечно, Дерион красив. Очень красив, как собственно и все эквейты, но в тоже время он сильно от них отличался, и дело было не только в том, что он всё время носил чёрное. Дело было в чём-то другом, и я никак не могла понять в чём, хотя думала об этом. А думала я о нём часто, даже больше, чем это было позволительно в нашей ситуации. Не было ни одного вечера, чтобы, расположившись на кровати в своём номере, я не вспомнила о Дерионе и не пыталась разгадать этого несносного эквейта.

Дерион интриговал меня, заставлял думать о нём, анализировать, вспоминать наши встречи, наши ссоры. На него я давно уже не злилась, негатива не было, и скажу больше, он мне начинал нравился. Может, это стокгольмский синдром во всей красе?

Тем временем, эквейт закончил растирать мне ноги, ещё ближе притянув их к себе, положил на своё кресло и обхватил своими бедрами.

Господи ты, боже мой!!!!! Да ему и делать уже ничего не надо, я и так вся горю.

- Так теплее, - невозмутимо ответил он на мой невысказанный вопрос и потянулся к мои рукам.

Я даже дышать не могла, наблюдая за его осторожными прикосновениями, и то, как он сосредоточенно растирает мои ладони, утонувшие в его больших и сильных руках, наклоняется и согревает их своим дыханием, окончательно снесло мои внутренние эмоциональные заторы. Кровь гулко стучала в висках, и сердце заходилось, как ненормальное. И мне казалось, что он тоже слышит этот грохот и понимает, что я сейчас чувствую и испытываю.