Стратегия (ЛП)

Перед тем как уйти, Итан поцеловал это лицо, осыпал нежными дарами любви эти щеки, нос, подбородок, рот. Итан поклонялся этому лицу, шепча "Ты прекрасна" после каждого прикосновения. И я понимаю, что он говорил не о том, как я выгляжу, а о том, какой он видит меня в целом.

Кто я настоящая? Не уверена, что на самом деле понимаю. Несмотря на то, что я показываю людям, мне никогда не удавалось проводить комфортно время с самой собой, как человеком.

Правда в том, что все мы показываем фальшивый фасад миру, постя на наших страничках в соцсетях остроумные фразы и глупые эмоции. Жизнь сводится до 140 символов, селфи и тирад на топовые посты. Жизнь проходит ради утверждения масс, все время дразня незнакомцев за их малейшие оплошности.

И когда ты отдаляешься от этого яркого света, когда больше не видишь тех молчаливых, пиксельных мнений, то кто ты на самом деле?

Кого ты видишь в зеркале? Когда все эти неизвестные люди не влияют на то, кто ты такой? Все те, кто никогда не будут рядом с тобой, разве что ради осуждения.

Если я убегу, то скажу, что все эти уродливые слова в мой адрес - правда. Хуже того, если убегу, то выберу легкий путь. Я позволю этим людям определять меня.

Глядя в зеркало сейчас, я ощущаю всплеск мощной ярости. Все это фигня, эти снимки, которыми я позволяла дразнить себя. Я разрешаю себе почувствовать гнев. И это дает мне силы. Это наполняет меня и вырывается на свободу вместе с криком. Потому что мне надоело чувство стыда, и я не сбегу от жизни снова.

Итан как-то говорил мне, что я искала свою радость. И нашла ее. Теперь мне нужно ее вернуть.

Край телефона втыкается в мою ладонь, когда сжимаю его и набираю номер.

- Вы позвонили Блум, - мурлычет женский голос. – Чем могу помочь?

Я стискиваю зубы, так сильно сжимая телефон, что он почти скрипит.

- Меня зовут Фиона Маккензи. Я лишила Итана Декстера девственности. И хочу свой приз в миллион долларов.

Декс

У МЕНЯ АБСОЛЮТНО нет желания сегодня играть. Но в NFL нет такого понятия, как взять выходной по семейным обстоятельствам. И конечно же не для того, чтобы присмотреть за своей девушкой. Так что как не крути, я сегодня играю.

Фи вытолкнула меня за дверь, уверяя в том, что она будет в порядке. Верно. Будто я не вижу круги у нее под глазами или морщинки вокруг ее рта.

В хреновом настроении я вхожу в раздевалку. Но знакомый запах пота, геля для душа и снаряжения немного успокаивает меня.

Но я ни с кем не встречаюсь взглядом. Это чертовски неловко, и я замечаю несколько кривящих лицо ребят, пока прохожу мимо. Сама мысль о том, что эти ублюдки видели обнаженное тело Фи, вызывает у меня желание выбить им зубы.

Я почти у своего шкафчика, когда Даррен, наш защитник, бормочет "сиськи" себе под нос.

Ему не нужно больше ничего добавлять. С рычанием, я хватаю его за горло и ударяю парня о стену. Ребята собираются вокруг нас, хватают за мои руки и пытаются заставить отпустить этот кусок дерьма. Я отмахиваюсь от них, делая шаг к Даррену.

- Ты что-то сказал, уебок?

Даррен извивается, будто червяк, трепыхаясь в моих руках, его лицо темнеет и потеет под моей рукой.

- Отвали.

Я так не думаю. Даже несмотря на то, что крепкие руки дергают меня назад. Несмотря на то, что все ребята кричат мне остыть. На хрен. Я еще раз бью Даррена, а затем позволяю ему упасть. Он спотыкается, но выпрямляется и делает шаг мне навстречу, меча убийственные взгляды. Хорошо. Давай же.

- Декстер! - кричит наш главный тренер, и все замирают.

Я бросаю на Даррена последний взгляд и разворачиваюсь. Никто не смотрит на меня.

Выражение лица тренера напряженное.

- В мой кабинет.

Я не говорю ни слова, следуя за ним. В этом нет надобности. Я снова сделал бы тоже самое, и все в комнате это понимают.

Когда тебя вызывают в кабинет тренера, это никогда не сулит ничего хорошего. Ты вспоминаешь учебный лагерь и тот ужас, что нависал над твоей головой, когда ты не знал, оставят тебя в команде или вышвырнут. Он пронизывает твои кости до тех пор, пока ты идешь в кабинет тренера, и в результате преобразуется в дрожь.

Внутри кабинета тренер смотрит на меня, усевшись по другую сторону его блестящего стола.

- Ты в состоянии собраться, Декстер?

- Да.

Нет. Возможно. Я на хрен не знаю. Но он не хочет слышать все эти сомнения. Так что я спокойно и собранно смотрю в ответ.

Он переплетает пальцы рук - опирая на них подбородок в таком раздражающем жесте, который свойственен всем тренерам - и продолжает глядеть на меня так, словно я - послеобеденное шоу.

К сожалению для него, это дерьмо со мной никогда не прокатывает. И он это ясно понимает, когда вздыхает и опускает руки на колени.

- Ты один из самых умных ребят в команде, Декстер. Ты всегда хорошо играл. Но эта сверхсила где-то терялась. Теперь она здесь. Сосредоточься. Ты играешь лучше, чем я когда-либо видел.

Клево! Итак, моя ярость - это бонус. Не то что бы я это осознавал. Но мне это не нравится. Возможно, тренер тоже это понимает, потому что наклоняется вперед, упирая руки в стол.

- Этот цирк в СМИ вскоре утихнет. Но пока что ты можешь воспринимать это, как возможность. Канал ярости, Декс. - Его выражение становится жестким и серьезным. - Но держи ее на долбанном поле.

- Конечно, тренер. - Потому что, что мне еще сказать?

Я сержусь меньше, когда играю на поле. Это длится недолго.

О, но я направлю эту ярость, вытолкну ее в свои легкие, пока они не начнут гореть, заставлю ее влиться в мои мышцы, пока те не станут дергаться от потребности в передышке. Я использую ее, чтобы разорвать оборону противника, и впитаю, когда толпа зарычит от восторга.

Это приятно. Все это так офигенно - прилив адреналина, подобный которому я ощущаю лишь когда вбиваюсь в киску Фи.

Я люблю футбол. Всегда любил. Жил и дышал им. Но он никогда не ощущался так, как сейчас.

Эта ярость, то, как она свободно течет через меня, это что-то иное. Что-то внутри наконец вышло на свободу. Больше нет сдерживающего барьера. Нет страха.

Но следуя логике, невозможно полностью отключить это. Потому что я все еще понимаю, что именно боль Фионы высвободила эту часть меня. Насколько же это дико?

Стоя на линии, я ощущаю, как нападающая сторона окружает нас, чувствую их приближение. Это можно заметить, если обратить внимание; не только по тому, как выстроилась их линия нападения, но это видно и в их глазах, напряжении их губ.

Я знаю, они думают, Финн слишком неопытен, чтобы бороться с ними. Они ошибаются.

Я даю сигнал к началу игры, и мои ребята быстро перестраиваются. Я отскакиваю, и мы молниеносно нападаем еще до того, как оборона понимает, что происходит.

Прекрасная игра, и она четко разбивает команду противника. Норрис, передовой игрок и ебаный самородок, который обогнал меня в таблоидах, долго и низко свистит.

- Хорошо себя чувствуешь, Декстер? Ага, я бы тоже был рад, если бы у моей девушки были такие клевые сиськи.

Ярость затуманивает мое зрение.

- Хули ты сказал?

Я делаю выпад вперед, но лишь врезаюсь в Роландо, который прижимает ладонь к моему животу.

Его глаза смертельно серьезны.

- Игнорируй это, черт возьми, мужик. Он лишь пытается достать тебя.

Из-за его спины доносится смех.

- Сосать эти сиськи...

Мои зубы скрипят. Но мои парни рядом.

- Прибереги это для игры, - говорит Райдер. - Мы трахнем их.

Кто-то ободряюще хлопает меня по шлему. Я бегу к толпе, пытаясь сосредоточиться. Финн бросает на меня мимолетный взгляд, но призывает всех к следующему раунду игры.

Дыши. Сфокусируйся. Соберись.

Я пытаюсь. Правда. Но упускаю момент, и когда мяч падает мне в руки, команда противника бросается ко мне и заваливает Финна.

- Дерьмо.

Норрис снова оказывается рядом, хихикая.

- Фиона Маккензи, а? Сладкая маленькая конфетка. Кажется, она натуральная блондинка...