Путь домой

Та незаметно сунула мне в руку крохотный ножик. Лезвие длиной даже меньше десяти сантиметров было, и мы пошли мимо вигвамов, собирая за собой толпу любопытных зрителей к просторной площадке с солнечной стороны лагеря. Пришли первыми. Ни вождя, ни его сына пока не было, поэтому я стал делать лёгкую разминку, изредка морщась от боли в рёбрах. Да, они заметно зажили за эти три недели странного беспамятства, но всё же двигаться я мог, но без резких движений. Кстати, обнаружился ещё один знаток английского языка в толпе зевак, он-то мне и поведал, пока мы ожидали, что было. Меня доставили в лагерь девятнадцать дней назад, два дня везли сюда выходит, лечили, местный знахарь занимался. Что такое поломанные рёбра он знал, так что сделал всё правильно, тугую повязку, ну и остальное. Лечил травами, давая их пить. Заботилась обо мне та девица, мыла и убирала за мной. Это она молодец. После боя нужно будет что-нибудь ей подарить. Насчёт сына вождя, он действительно вернулся со своими молодыми воинами, ведя большой табун с лошадьми, большим количеством вооружения и скальпами бледнолицых. Войны это племя не вело, как пояснил сын вождя, это был бандиты. Выяснилось, что сначала они обнаружили тот основной уничтоженный мной лагерь, естественно приписав его себе, дограбили его до конца, и пошли по следам, успев к концовке, как я понял. Там завалили часового у табуна и объявили все трофеи своими. Странно, что меня взяли, а не бросили подыхать там же. Но и на этот вопрос у полиглота была ответ. Не бросили, потому что когда собирали трофеи, я в беспамятстве схватил одного молодого воина за ногу и полоснул его ножом. Выжить он выжил, но до сих пор хромал. Вот сын вождя и приказал забрать меня, удивился, что я даже в таком состоянии ещё на что-то годился. Я же этого не помнил, но особо не удивился, в моём духе было.

Тут как раз толпа подалась в сторону и в сопровождении тридцати воинов, в круг вышел сын вождя. Сам вождь что-то долго говорил, указывая то на меня, то на своего сына. Судя по гулу голосов и не одобрительным взглядам зевак в мою сторону, он проводил накачку толпы, выбрав меня в отрицательные личности. Особо скво прав не имели, они были на нижней социальной ступени у индейцев, поэтому на них не обращали внимания. А здесь странная старуха вдруг вызвала на бой их же воина, молодого, очень сильного и успешного. Стоит только вспомнить табун и трофеи что он привёл три недели назад. В общем, реклама оправдала себя, на меня смотрели не так и хорошо, как на досаждающую муху.

— Ладно, хватит, пора это кончать, — сказал я, выходя в круг. — Вождь, наши договорённости в силе? Я убиваю твоего сына и ты даёшь мне лошадь, припасы и оружие?

— В силе, — невозмутимо кивнул тот.

— Вот и ладушки… Ну что, труп ходячий, давай, иди ко мне. Я за своих жён всё ваше племя врезать могу, если задержите, так что лучше не беси меня, и быстрее закончим.

Тот вышел в одних штанах, играя мускулатурой на публику, почему-то в своей победе он был уверен на все сто. Судя по тому, как блестело его тело, он чем-то намазал себя. Кстати, в отличие от меня у него была если не сабля, то такой длинный нож. Подпускать его на ближнюю дистанцию мне просто не было смысла, я его не достану, он нашинкует меня как капусту. Тут хитрее надо. Когда мы сблизились, следя за движениями друг друга я просто махнул левой рукой бросая камешек и когда тот машинально начал уклоняться метнул нож. В этот раз уклониться он не успел. Лезвие конечно коротким было, но до мозга достало, если он у него был. В общем, на десятой же секунде противник был повержен, упав с торчащей рукояткой ножа в правом глазу. Вокруг стояло полное молчание, зрители никак не ожидали такого финала.

Выдернув клинок, я собрал всё вооружение с тела трупа, да там и был один пояс с пустыми ножнами. Подобрал новый трофей и, надевая его на себя, застёгивая на поясе, подошёл к старику. Воины что его охраняли, пропустили меня по жесту старика.

— Лошадь, припасы и оружие, — напомнил я ему.

Тот кивнул и двое воинов повели меня куда-то за вигвамы. Я, конечно, держался настороже, но зря, индейцы честно выполнили взятые на себя обязательства. Мне предоставили коня, хорошего, я оценил его, припасы, четыре фляги, «Спрингфилд» с двадцатью патронами, мой дробовик и один револьвер. Ушатанный «Кольт», но рабочий. К револьверу было три десятка патронов, к дробовику как было шесть, так и осталось.

— Норма, — кивнул я и посмотрел на попону, что набросили на коня, ни седла, ни стремян не было, разве что подпруга имелась на месте.

В принципе хватит, я на трофеи рассчитывал. Тут они везде ездят, бери не хочу. Там лишь прошлые хозяева мешаться под ногами могут, так это особо не проблема. Моральными терзаниями я себя не изводил, напомню, это страна врагов для меня. Так я себя и вёл.

— Кто ты? — вдруг услышал я вопрос за спиной. Ещё оборачиваясь, я знал, кто спрашивает. По голосу вождя опознал.

— Это так важно? — спросил я.

— Мне да.

— Бледнолицый. Моих жён скоро могут убить на другом берегу этого континента. Скоро, у меня осталось мало времени, чтобы не дать это сделать солдата конфедератам. Я убью их и не дам сделать чёрное дело.

— Вот ты кто, — отшатнулся тот от меня и назвал каким-то странным именем.

Что-то знакомое, где-то я это уже слышал. Кажется, припоминаю. Мои знакомые индейцы говорили, что вроде это означало полудемон, что-то вроде этого. Вряд ли сильно ошибусь. Индейцы сильно боялись таких одержимых.

Индейцев и зевак как ветром сдуло, куда пропал вождь, я даже не заметил, поэтому одним слитным движением запрыгнув на коня, лишь поморщившись от застарелой боли, поправил поклажу и кобуру с винтовкой, после чего ещё раз проверив револьвер, ударил босыми ногами по бокам коня, отчего тот сделал первый шаг. Я торопился, я очень торопился, поэтому не жалел животину. Я её не знал, а жёны мне были куда роднее, их жальче.

Двигался я более трёх часов, срываясь то в галопом, то переходя на шаг, давая коню отдохнуть и сам отдыхая. Этот первый день для нас обоих был тяжёл, я ещё слишком слабый, держался на одной силе воли, конь тоже оказался давно не ходил в походы. Но ничего если не падёт, наверстаем, укрепимся на природе-то. Жаль девчушке той я ножик не вернул, не дали нам с ней пообщаться, да и подарок получается, зажал. Надеюсь, будет возможность, отдарюсь.

К обеду силы совсем оставили меня, пришлось вставать лагерем и готовить обед. Индейцы дали мне немного злаков, сушёного мяса и бобов. Последние видимо из трофеев. В общем, я сварил похлёбку и съел. Из посуды у меня был один только котелок и ложка. Больше ничего. Ни чаю сварить, ни кофе. Тем более ни того ни другого у меня не было.

После обеда, он заметно придал мне сил, я двинул дальше. В ближайшем ручье заново наполнил фляги, сам напился, напоил коня и двинул дальше. Не останавливался я до самого вечера. Перед темнотой нашёл безопасно место для лагеря. Кустарник, но лучше вокруг просто не было. Пока котелок закипал, я обиходил коня. Пучком травы просто протёр его от пота, источника воды рядом не было. Он час назад пил в озере, но я всё равно опустошив одну из фляг, дал ему напиться из лопуха. Лошадей часто поить надо, иначе уморить можно.

Следующие два дня я никого так и не встретил, одну ночь переночевал на берегу ручья, а вторую на сеновале заброшенной фермы. Её вынесли до последнего гвоздя, так что особо поживиться там было нечем, поэтому и продолжил путь. На третий день зарядил дождь, но я не останавливался, хотя устали мы оба, и конь, и я, промокнув до нитки. Когда левее мелькнул огонёк и забрехала собака, я понял что снова приблизился в темноте дня к какой-то ферме, но из-за дождя ничего не видел. Пришлось уходить в сторону. Это мне помогло, когда лошадь, с трудом выдёргивая копыта из раскисшей земли, вышла на опушку леса, я только порадовался. Тут можно переждать непогоду.

Спрыгнув в грязь поля, а мы шли по пашне, здесь всё было распахано, а где дорога попробуй пойми, я взял поводья в правую руку и повел коня за собой. Лес был в принципе не большим, скорее даже роща, поэтому обнаружив противоположную опушку, достал трофейный ножик переросток и стал рубить ветки для шалаша. Уже через полчаса сделав навес, я смог развести огонь в ямке и подвесил над ним котелок, решив сварить мясную похлёбку. Сырости много, а у меня здоровье и так не железное. Не хватало заболеть, так что нужно горячее.