Путь домой

Эта аналитика у меня проскользнула в мыслях, когда я ещё вскакивал, укрепляясь на ногах, поэтому решил ошеломить их, чтобы у меня появился дополнительный шанс.

— Ха! — громко воскликнул я и одним движением сбросил одежду, оставшись голышом.

Моральный удар по нервам преследователей помог. Один из молодых парней скривился и явно с трудом сдерживал позывы к рвоте, после чего отвернулся. Вернее отвели глаза все, возможно ненадолго, но мне необходима была эта заминка. Нож, который я продолжал держать в руке, полетел в ближайшего парня, войдя в горло, а я уже подскочил к тому, с дырой в животе и, выхватив из его кобуры «Кольт», ударяя по курку, произвёл пять выстрелов. Этого хватило, чтобы уложить всех. Причём, во время последнего выстрела мне пришлось уходить перекатом, здесь ветераны были и на выстрелы среагировали махом, стреляя в ответ. Странно, что они так оплошали когда брали меня. Если всё оружие рядом прибрали, то думали всё, я у них в руках? Ой, наивное дурачьё.

С учётом того что этот «дворик» среди скал имел поверхность усыпанную мелкими камушками вроде щебня, перекат для меня не прошёл без последствий, многочисленные повреждения кожи и новая боль. Рёбра то всё же поломаны. С трудом встав, я осмотрелся и подошёл к недорезанному, вставив ему в ухо ствол револьвера, я снёс ему пол головы. Тот всё ещё покачиваясь стоял, но покрылся мелкими каплями пота и дрожал, так что я ещё милосердие проявил.

— То-то, красота страшная сила, — прохрипел я с кривой ухмылкой.

Упав рядом с ним, я стал доставать из кармашков пояса патроны и переснаряжать револьвер. Не доползу я до остальных тел, сил не хватит. Причём выходить было нужно. Лошадей моих во «дворике» не было, успели вывести, да и сами они были на своих двоих, значит, табун снаружи и он, скорее всего, охраняется. Не семь их было, а восемь, точно говорю и остался последней, а силы меня уже оставили.

Встать я не смог, при попытке это сделать меня завалило набок и я упал, чувствуя, что вот-вот вырублюсь. Не знаю, может, показалось, но, кажется, снаружи у скал раздались выстрелы, несколько их было, однако ни одного попадания по своему телу я не ощутил, ну а потом меня поглотила спасительная темнота.

* * *

Глухо закашлявшись, отчего в спину и бок стрельнуло болью, но уже какой-то не острой, а более глухой, я открыл глаза. Лежал я в каком-то тёмном помещении, в котором не сразу узнал типичный индейский вигвам. Лежал на правом менее пострадавшем боку. Грудь и часть торса перетягивали тугие повязки, и я понял, что попал если не к друзьям, то не к врагам точно. Что уже было хорошо. С учётом того что пахло здесь не очень и похоже смрад как раз шёл от меня, то первая мысль была немедленно покинуть вигвам, вторая уже о деле.

— Сколько я был без сознания, сколько я потерял времени? — прохрипел я с большим трудом.

Очень хотелось пить, но рядом ничего не было, лежал я на старых шкурах. Была сильная слабость но я смог пошевелится и с трудом встав на ноги подошёл ко входу, через оставленную последним посетителем щель струился дневной свет, да и через дымоход наверху тоже светило солнце. Откинув полог, я вышел наружу.

Всё же это оказались индейцы, в прямой видимости было более двадцати вигвамов, сколько их в действительности было, не предположу, но много, да и жителей хватало, что занимались своими делами или просто ходили мимо.

— Синьо? — услышал я рядом девичий голос с вопросительной интонацией.

Повернув голову, я посмотрел на девчонку лет пятнадцати, что стояла рядом и смотрела на меня.

— Чего?

Та что-то быстро затараторила, отчего я поморщился, всё равно ничего не понимал, поэтому перешёл на язык жестов, дополняя их словами.

— Пить хочу. Воды неси клуша мелкая.

— Пить? — сбросила та и, получив утвердительный острожный кивок, умчалась прочь, а я стал себя ощупывать.

То, что я опять в одежде скво, я понял ещё внутри вигвама, кто-то меня обрядил в неё, а вот травмы полученные от попадания пули стали заметно меньше болеть, как будто с того дня прошло значительное количество времени.

— Блин, да сколько я здесь валяюсь?! — зло спросил я у самого себя. Слабость была сильная, мышцы слушались плохо, но пока стоял и это радовало.

В это время подбежала девчушка с кувшином, протягивая его мне.

— Это что, ваше вино? — с подозрением спросил я. — Которое старухи нажевывают, и оно потом бродит? Нет уж, сами пейте. Я брезгливый.

С учётом того в чьём теле я находился мои слова звучали несколько странно, но всё же я именно так и считал. Однако в кувшине оказалась обычная вода, так что я попил не без удовольствия. Девица, когда я закончил, снова что-то быстро залопотала со скоростью пулемёта, и пусть теперь говорят, что индейцы неторопливы и невозмутимы, пусть с этой пигалицей пару минут проведут, тоже голова от мигрени заболит.

— Так, хватить воздух сотрясать, — остановил я её рукой. — Ты английский знаешь?… Нет? А кто знает?… Вот, веди к нему. Давай-давай.

Девица меня внимательно слушала, о чём-то подумала и жестом велела идти за собой. Шли мы в центр лагеря, как я понял, и вышли к вигваму вождя. Это было видно. Я их и раньше видел, так что не спутаю. Они были просто больше, и их всегда охраняло один или два воина. По статусу положено. Тут было два воина, видимо большое племя.

— На хрена мне ваш вождь сдался?! — возмутился я. — Пусть мне просто сообщат, где я, сколько времени в отключке валяюсь и пусть вернут вещи, оружие и лошадей. У меня очень мало времени и задерживаться я не собираюсь.

— Возможно, задержаться всё же придётся.

Услышав за спиной чей-то незнакомый голос, я не резко, а плавно повернувшись, посмотрел на старика лет шестидесяти, что стоял позади меня. Судя по национальным одеждам и перьям, это был вождь. Спутать трудно, он это и был.

— Это по какой такой причине? — напрягся я.

— Потому что у тебя ничего нет. Тебя нашли голой, и даже та одежда на тебе, тебе не принадлежит.

— С какой это радости? — удивился я. — У меня было три лошади, имущество и пять единиц огнестрельного оружия, два револьвера, «Винчестер», «Спингфилд» и «Шарп». Где они?!

Это действительно было так, после уничтожения основной группы преследователей, я обнаружил «Шарп» и прибрал его со всем наличным запасом патронов, ну и «Спрингфилд» прихватил, тем более привык к нему. Так что такой развод меня взбесил, к своему имуществу я относился очень серьёзно. Раз моё, значит моё и ничьё более.

— Мои воины убили всех бледнолицых и сняли с них скальпы. Это их трофеи.

— Чего?! — возмутился я. — Да они только охранника у табуна могли убить, остальных я уделал!

Кто наврал вождю, я уже видел, рядом с ним встал парень лет тридцати, у него на поясе были «Кольты» одного из убитых мной преследователей, я их узнал. Красивые такие, рукоятки из кости с перламутром.

— Скво, ты не можешь говорить так с мужчиной, — жёстко сказал вождь.

— С такими уродами ещё как могу. Я вырезал полсотни бледнолицых, мне это труда не составило, и ваш лагерь вырежу. Нет, лагерь не буду, в благодарность за лечение, а вот врунов легко. Вызывают на бой этого сопляка, что стоит рядом с тобой вождь, на бой на ножах. Если не хочешь чтобы он умер, мне нужна лошадь, два револьвера и «Шарп» остальное я сам добуду, скряги и ворьё.

— Да будет так. Мой сын проучит странную скво, — кивнул тот. Имел он изрядно задумчивый вид и бросал на меня странные взгляды.

— Вождь! — крикнул я в спину индейцу. — Сколько я уже без сознания?

— Два раза по десять дней и ещё один, — не оборачиваясь, бросил он и пошёл прочь.

— Уроды, — буркнул я себе под нос, после чего простонал с досадой. — Весь лимит времени потерял. Если выезжать сегодня же и гнать все дни без отдыха, то… Успею. Да, успею.

Обернувшись к девице, что стояла рядом ни жива, ни мертва, я сказал ей:

— Пошли к месту, где у вас бои проходят. Нож одолжишь? Я с возвратом.