Оазис

Но и этому яркому до неприличия светилу следовало отдать должное. Не знаю, чем я думала, не взяв с собой даже планшета, чтобы подсвечивать нам дорогу в кромешной темноте южной ночи, но не будь луны, мы бы добрались до места назначения с разбитыми носами и лбами: нагромождения камней перед Русалкиной ямой и днём представляли собой сложное препятствие. Зато теперь, благодаря жёлтому лунному свету, заливающему окружающее пространство, нам удалось достичь цели без потерь.

Яринка, которую до этого мне приходилось волочь чуть ли не на буксире, почуяв конец пути, вырвалась вперёд и скакала по камням, кривясь на один, помятый Бурхаевым, бок. Я слышала её прерывистое, со всхлипами, дыхание, и на какой-то миг испугалась, что она начнёт в голос звать Яна. Не начала, только едва слышно поскуливала что-то на ходу. Я различила слова «мамочка» и «пожалуйста», из чего сделала вывод, что это была своеобразная молитва. И мысленно горячо присоединилась к ней, обращаясь сразу ко всему сущему: море, небо и луна, помогите мне спасти свою подругу, защитите моего самого близкого человечка!

Словно в ответ на нашу общую мольбу длинные, резкие отброшенные луной тени глыб Русалкиной ямы потянулись нам навстречу, спеша обнять, укрыть и спрятать. В моём сознании на миг ярко ожила картина из прошлого: я и Яринка, пригнувшись, бежим через открытое, освещённое фонарным светом пространство к ночной церкви, стремясь быстрее укрыться в её тени. История всегда повторяется дважды…

Впереди негромко вскрикнула Яринка, и моё сердце оборвалась. Засада? Я неловко замерла, силясь разглядеть что-либо там, где темнота каменных нагромождений уже поглотила мою подругу. Луна оранжевым прожектором била в глаза, и сделать это было нелегко. А потом уже не понадобилось.

Сквозь лёгкий плеск прибоя до моих ушей долетел счастливый Яринкин смех, звук поцелуев, обрывки восторженных восклицаний: "Пришёл… Пришёл за мной!", – и, облегчённо выдохнув, остаток пути я преодолела уже не торопясь. Пусть влюблённые помилуются.

Правда, для того чтобы вволю намиловаться, времени им понадобилось куда больше, чем мне, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние даже неспешным шагом. Я терпеливо стояла рядом, деликатно глядя в сторону, а они всё обнимались, целовались и, кажется, оба ревели, шумно шмыгая носами. Ян безостановочно просил у Яринки прощения за то, что ей пришлось пережить, а подруга утешала его. Мне эта мелодрама уже начала надоедать, и я принялась скучающе оглядываться: благо, к тому времени глаза почти привыкли к царящей среди глыб тьме. И вздрогнула.

– Привет, – довольно дружелюбно поздоровалась со мной неподвижная фигура, застывшая в стороне и только сейчас мною замеченная.

– П… привет, – испуганно отозвалась я, силясь разглядеть это новое, возникшее на сцене лицо. Лицо оказалось высоким и стройным парнем – узнать что-то большее мне не позволила темнота. Но, к счастью, наш обмен приветствиями отвлёк Яринку и Яна друг от друга, вернув в суровую действительность.

– Здравствуй, Дайка, – чуть смущённый Ян шагнул ко мне, протянул руку. – Спасибо тебе за помощь.

Мне доводилось много раз видеть Яна со стороны: и одного, и с Яринкой, – но вот общаться нам не пришлось, поэтому сейчас я с интересом, хоть и тоже не без некоторого смущения, обменялась с ним неловким рукопожатием.

– Привет. И тебе спасибо за то, что приплыл.

Яринка, державшая Яна за локоть и волшебным образом мгновенно вернувшая себе обычную насмешливую уверенность, закатила глаза.

– Да-да, всем привет, всем спасибо. Может, уже приступим к главному?

– Э, нет, – неожиданно ответил ей стоящий в стороне незнакомый парень, и, судя по тому, как Яринка подпрыгнула от неожиданности, она его до сих пор тоже не замечала. – Давайте уж соблюдём все правила приличия и представимся друг другу.

– Да, – Ян протянул руку своему спутнику. – Это Ига, мой лучший друг и единомышленник. Он здорово помог мне обойти береговую охрану и пересечь фарватер, вряд ли без него вообще что-то получилось.

– Не так уж это было и трудно, – с ноткой пренебрежения отозвался друг и единомышленник со странным именем Ига. – Я бы даже сказал – возмутительно легко.

Он подошёл к нам почти вплотную, и теперь я могла более-менее разглядеть четвёртого участника нашей авантюры. Довольно худой парень, очень молодой, возможно, даже моложе Яна, со светлыми волосами, живописно растрепавшимися под морским бризом.

– Ига, это Ярина, моя девушка и будущая жена, – не обратив внимания на хвастливое замечание друга, продолжил Ян и приобнял Яринку за плечи. – А это её лучшая подруга Дайка, благодаря которой мы вообще смогли здесь оказаться.

Мы с Игой обменялись вежливыми кивками. До меня только сейчас дошло, что непонятное имя Ига – скорее всего, сокращение от Игоря. Видимо, за пределами приютских стен искажения православных имён порицались не так строго, как я привыкла считать.

– Пора, – решив, что знакомство состоялось, Ян двинулся между глыбами к морю, увлекая за собой Яринку. – Мы сумели вытащить лодку на берег и спрятать в камнях, теперь понадобится некоторое время, чтобы снова спустить её на воду. Потом ещё грести часа два в темпе марша.

– Отсюда до земли всего два часа на лодке?! – изумилась я, прежде чем успела сообразить, какую чушь ляпнула. После года жизни на острове мне бы уже полагалось знать, что земля, находящаяся на расстоянии двух часов вёсельного хода, была бы видна на горизонте.

Но никто не засмеялся. Ига вздохнул:

– Если бы…

А Ян грустно объяснил:

– Два часа – это только, чтобы уплыть из зоны слышимости на веслах и иметь возможность запустить мотор.

Велико было искушение спросить: а как далеко вообще до большой земли: неважно, на вёслах ли, на моторе? Какое расстояние отделяет меня от свободы, сколько километров синей глади? Но я промолчала, боясь сморозить новую глупость. Да и время уже не позволяло отвлекаться на болтовню.

Гуськом мы пробрались между глыбами и снова вышли под лунный свет, уже с другой стороны, со стороны моря. И там я сразу увидела лодку.

В Маслятах лодки тоже были. На них наши рыбаки ходили по безымянной речушке, на берегу которой стояла деревня. Но то были тяжёлые неповоротливые «ящики» из плохо оструганной древесины. Здесь же лодка оказалась надувной, овальной, аккуратной, на вид лёгкой и звонкой, как поплавок. Не составляло труда представить, как игриво запрыгает она на морской зыби, взлетая с волны на волну. Я даже губу закусила от обиды, что плыть по ночному морю на таком воздушном чуде предстоит не мне…

Ига и Ян наклонились, с двух сторон подхватили лодку и, спотыкаясь на камнях, понесли её к воде. Только сейчас в свете луны я заметила, что оба парня насквозь мокрые: видимо, пристать к крутому берегу Русалкиной ямы оказалось делом непростым даже на таком судёнышке.

– Дайка, – Яринка неслышно подошла, горячей ладонью сжала мой локоть, и я вздрогнула от неожиданности. – Дайка, плыви с нами, пожалуйста.

Я только вздохнула. Она говорила мне это много раз, начиная со вчерашнего вечера. И я неизменно отвечала одно и то же. Что Доннел (да, теперь только Доннел, не Ральф!) поставил мне бескомпромиссное условие: или я обещаю ему остаться на острове, и тогда он позволит спастись моей подруге, или письмо Яна попадает в руки папаше Бурхаеву. Что я дала такое обещание. Что это самое разумное решение, учитывая то, насколько опасно стало для Яринки находиться в Оазисе.

Я отвечала так столько раз, сколько раз она спрашивала. Ответила и сейчас, равнодушно, заученно, без каких-либо эмоций. Эмоции потом. Но теперь Яринка, выслушав меня, не сникла, как раньше, а упрямо тряхнула волосами, прищурила оттенённые синяками глаза.

– Нахрен обещания! – даже голос её стал прежним, она уже не шепелявила разбитыми губами. – Ты никому ничего не должна! Просто садись с нами в лодку – и всё. Твоего Доннела здесь нет, и остановить тебя он не успеет. А когда спохватится, мы будем уже далеко. А там выкрутимся. Главное, чтобы вместе!