Страница 98 из 184
Тем временем ожесточенная схватка произошла также на восточном берегу Березины, когда корпус П.X. Витгенштейна вступил в бой против арьергарда маршала Виктора. Витгенштейн в эти решающие дни проявлял мало инициативы, хотя его войска были гораздо менее измотаны, чем солдаты Кутузова. С трудом можно было признать в этом человеке бесстрашного генерала, в образе которого он представал в летние месяцы. Возможно, Витгенштейн был не особенно рад оказаться под началом Чичагова или держался осторожно вследствие личного присутствия Наполеона. Он преследовал Виктора по дороге до Борисова, заявляя, вероятно, справедливо, что проселочные дороги, которые вели прямиком в тыл Наполеона у Студенки, непроходимы. Дойдя до Борисова 27 ноября, Витгенштейн затем свернул к северу в направлении Студенки, чтобы помешать Наполеону переправиться через Березину. Больше вследствие удачи, чем точного расчета это перемещение отрезало путь генералу Партуно, чья дивизия была вынуждена отступить. Семь тысяч человек попало в плен, хотя половина из них к тому моменту были скорее бродячими, чем строевыми солдатами. На протяжении всего дня 28 ноября Витгенштейн сражался с остатками корпуса Виктора, располагавшегося в качестве арьергарда вокруг укреплений перед мостом у Студенки, но ввел в бой всего 14 тыс. человек из своего отряда. Хотя русская артиллерия наносила чудовищный урон толпам людей, пытавшихся переправиться через реку, русские не смогли пробиться через численно уступавший им, но храбро защищавшийся арьергард противника, который не подпускал их к себе в течение всего дня и затем благополучно отошел по мостам[484]. Они оставили после себя опустошенную местность. Ермолов в своих воспоминаниях описывал эту картину, которую наблюдал с восточного берега Березины после окончания сражения:
«На мостах, частями обрушившихся, бывшие пушки, разные тяжести упали в реку; толпы людей, сходивших на лед, между которыми немалое количество было женщин с детьми и грудными ребятами. Никто не избег лютости мороза! Никогда не случится видеть столько ужасного зрелища! Счастливы окончившие бедствия свои вместе с жизнию. Они оставили завидующих их участи! Несчастнее сравнительно были сохранившие жизнь для того, чтобы лишиться ее от жестокости холода, в ужаснейших мучениях. <…> Река покрыта была льдом, прозрачным как стекло: под ним видно было во всю ширину реки множество погибших. Неприятель оставил огромное число артиллерии и обозов. Не перешли Березину богатства разграбленной Москвы!»[485]
С одной стороны, переправа через Березину окончилась для Наполеона катастрофой. Он потерял от 25 до 40 тыс. солдат и почти что всю артиллерию и обоз. Даже от наполеоновской «старой гвардии» осталось всего 2 тыс. человек. Последние два боеспособных корпуса французов под командованием маршалов Виктора и Удино теперь едва ли были в состоянии принять участие в дальнейших боевых действиях. Если бы Наполеон смог удержать оборону моста в Борисове, или если бы Березина покрылась прочным льдом, большей части этих потерь можно было бы избежать.
Тем не менее 29 ноября Наполеон имел все основания для того, чтобы испытывать удовлетворение. Находясь в окружении численно превосходящих сил противника и оказавшись перед угрозой полного уничтожения, он смог сбежать. Помимо всего прочего это произошло благодаря отменному бесстрашию остававшихся в его распоряжении войск и решительности его военачальников. Справедливо и то, что даже при Березине Наполеон имел ряд преимуществ. Его войска были собраны воедино, находились посреди отрядов русской армии и направлялись волей одного человека. Особенности рельефа наряду с человеческими ошибками затрудняли взаимодействие между русскими армиями. Если рассмотреть образ мыслей и действия отдельных русских военачальников, почти всегда удается видеть в их поведении определенную логику и сопереживать им в трудных ситуациях, в которых они оказывались. Тем не менее в целом из-за просчетов, недостатка решимости и эгоизма представителей русского верховного командования большее, чем это могло бы быть, количество войск наполеоновской армии смогло ускользнуть.
У многих русских, и прежде всего у Александра I, наибольшее недовольство вызывал тот факт, что самому Наполеону удалось бежать. Это вполне естественное чувство, однако, было неуместно. Наполеону всегда было под силу взобраться на восточный берег Березины и оттуда через сельскую местность выйти прямо к Вильно. У Студенки у него все еще имелось достаточное количество кавалерии, способной обеспечить ему мощное прикрытие. На пути к Вильно только в случае сильного невезения он мог бы наткнуться на достаточно крупный казачий отряд, который решился бы бросить вызов подобному эскорту.
Гораздо менее вероятным и вызвавшим большее раздражение было бегство многотысячных отрядов наполеоновской армии. На первый взгляд это может показаться не столь уж серьезным делом. Больше половины солдат, пытавшихся переправиться через Березину, погибли или попали в плен, проведя последующие недели в условиях ужасного холода. Менее 20 тыс. человек выжили и снова поступили на службу в наполеоновскую армию. Но 2,5 тыс. офицеров из гвардии и корпусов Даву, Нея и Богарне пересекли границу России, спасаясь бегством. В их числе — большая часть старшего командного состава и много штабных офицеров французской армии. Если бы они были взяты в плен во время переправы через Березину, Наполеону было бы очень трудно вовремя воссоздать новую Великую армию для оборонительных действий в Германии весной 1813 г. Тем самым у русских появилась бы возможность избежать жертв в ходе кампании следующего года. Более того, если бы Наполеон был схвачен у Березины, русские смогли бы отправиться на зимние квархиры, не понеся тяжелых потерь, вызванных преследованием врага в Литве в декабре 1812 г.[486]
После разыгравшейся на Березине драмы последние недели кампании 1812 г. характеризовались некоторым спадом, хотя это определение плохо подходит для описания невероятных лишений, испытываемых армиями на протяжении семнадцати дней. Все, о чем писали и пишут французские апологеты относительно погоды в декабре 1812 г., является правдой. Даже по меркам русского декабря было исключительно холодно. Это вызвало окончательный распад большей части подразделений французской армии. 5 декабря сам Наполеон покинул расположение армии и отправился в Париж, оставив вместо себя Мюрата в качестве главнокомандующего. К тому моменту ничто и никто не могли сплотить французскую армию на границе с Россией, и Наполеон правильно сделал, что уехал. 11 декабря русские овладели Вильно. Три дня спустя казаки М.И. Платова взяли Ковно, Мишель Ней отвел свой неукротимый арьергард за Неман, и кампания 1812 г. завершилась.
В течение этих недель русская армия жестоко пострадала. 19 декабря Кутузов рапортовал Александру I, что потери армии столь многочисленны, что он был вынужден скрывать их не только от противника, но даже от своих собственных офицеров. Из 97 тыс. человек, находившихся под командованием Кутузова в Тарутине до начала кампании, 48 тыс., т. е. почти половина, находились в госпиталях. Только 42 тыс. солдат оставались строю. Положение армий Чичагова и Витгенштейна было лучше, но назвать его хорошим тоже было нельзя. В рядах армии адмирала было 17 тыс. человек, и еще 7 тыс. солдат из прибывшего наконец корпуса Эртеля. Под командованием Витгенштейна все еще находилось 35 тыс. человек: это являлось отражением того обстоятельства, что его люди питались и одевались лучше, чем солдаты остальных частей армии, и что они прошли маршем меньше остальных. Однако большая часть русских полков к тому времени страдала от голода и усталости, их обмундирование превратилось в клочья, а одеты они были во все, что им удалось найти и что могло защитить их от холода. Один молодой офицер ставки писал, что он носил солдатскую шинель, полы которой сильно обуглились от бивуачных костров, сапоги с отваливавшейся подошвой, головной убор, состоявший из солдатского кивера и шерстяного капюшона от гражданского платья, а также мундирный сюртук без пуговиц, подпоясанный французской портупеей[487].
484
Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 3. С. 270-272, 277–284, 297; Васильев И.Н. Указ. соч. С. 235–248, 268–285; Clausewitz С. Op. cit. P. 204–208.
485
Ермолов А.П. Указ. соч. С. 254–255.
486
Этой точки зрения придерживаются М.И. Богданович и Т. Бернгарди: Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 3. С. 288; Bernhardi T. Op. cit. Vol. 4. P. 319.
487
M. И. Кутузов. Сб. документов. Т. 4. Ч. 2. С. 551–554; Муравьев H. H. Указ. соч. С. 389–390. Эти цифры не включают в себя корпус Ф.В. Остен-Сакена.