Страница 105 из 184
Многочисленные поражения породили среди некоторой части австрийцев пессимизм и отвращение к риску, прежде всего это касалось Франца I, от которого зависело окончательное решение о начале войны и заключении мира. Подозрительность по отношению к России пустила глубокие корни, причем традиционный страх, который внушали российская мощь и непредсказуемость, усугублялся тем обстоятельством, что австрийцы ранее перехватили часть переписки Александра с князем Адамом Чарторыйским, главным поверенным императора в польских делах, и были в курсе планов России относительно Польши. Апелляции России и Пруссии к германскому национализму, временами доходившие до призывов свергнуть князей, поддерживавших Наполеона, привели австрийцев в ярость, которая отчасти была вызвана опасениями воцарения хаоса, а также тем, что эти призывы способствовали отдалению князей из Рейнского союза, которых Вена обхаживала. Барон Штейн, основной советник Александра по германским делам, был главным пугалом для австрийцев.
С марта 1813 г., однако, Александр все больше склонялся в пользу пожеланий австрийской стороны в этом вопросе, пресекая поток подстрекательских воззваний, поступавших от русских генералов, и уступая Австрии первенство во всех делах, касавшихся Баварии, Вюртемберга и южной Германии. Важнее всего было то, что большую часть австрийской политической и военной элиты отличало глубокое неприятие факта, что Наполеон низвел Австрию до положения второсортной державы, отняв у нее часть территорий и устранив ее влияние в Германии и Италии. Учитывая наличие хорошей возможности изменить ситуацию и восстановить реальный баланс сил в Европе, большинство представителей правящего класса Австрии предпочитали этим воспользоваться, действуя по возможности мирным путем, но они были готовы в случае необходимости пойти также на риск, с которым неразрывно связана война. Министр иностранных дел Австрии граф Клеменс фон Меттерних разделял точку зрения большинства[519].
В январе 1813 г. главная непосредственная задача для Меттерниха состояла в том, чтобы освободить Австрию от союза с французами и взять на себя роль нейтрального посредника, провоцируя Наполеона не более чем того требовало достижение этой цели. Одной из сторон такой политики был вывод корпуса Шварценберга из состава Великой армии и возвращение его целым и невредимым через австрийскую границу. Другая сторона предполагала выработку условий мира, в отношении которых Австрия могла выступать в качестве посредника. Целью Австрии была европейская система, в которой Россия и Франция уравновешивали бы друг друга, а Австрия и Пруссия возвращали себе былое могущество и оказывались в состоянии гарантировать независимость Германии. Австрийцы также очень хотели длительного и устойчивого мира и нуждались в нем[520].
Меттерних понимал, что для достижения успеха в посреднической деятельности Австрии потребуется перестроить свою армию таким образом, чтобы она могла принять решающее участие в войне. Проблема заключалась в том, что после поражения 1809 г. и государственного банкротства 1811 г. военные расходы Австрии были сильно урезаны. От многих пехотных батальонов остался лишь костяк; ощущалась очень сильная нехватка лошадей и снаряжения; большая часть военных заводов была закрыта. Министерство финансов в 1813 г. вело упорные арьергардные бои за военные расходы, однако денежные средства даже после согласования бюджета поступали очень медленно. Кроме того, предприятия по производству оружия и обмундирования нельзя было воссоздать в одночасье, и ни один здравомыслящий предприниматель не предоставил бы австрийскому правительству кредит. Меттерних также неправильно рассчитал, сколько времени было в его распоряжении. В начале февраля он был убежден, что Наполеон не сможет собрать крупную полевую армию до конца июня. 30 мая он признал, что удивлен той «невероятной скоростью, с которой Наполеон воссоздал армию». При всех великих дипломатических дарованиях Меттерниха ему были чужды стремительность и напор, с которыми действовал Наполеон, а это могло легко расстроить все его расчеты. Подобно Пруссии в 1805 г. Австрия в 1813 г. провела длительные переговоры с обеими противостоящими сторонами прежде чем окончательно присоединиться к союзникам. Тогда политика Пруссии была полностью спутана в результате разгрома при Аустерлице. То же самое чуть не случилось с австрийцами в мае 1813 г.[521]
В условиях напряженности и неясности в отношениях между России и Австрией весной и летом 1813 г. сильно помогало то, что Нессельроде часто переписывался тайно с Фридрихом Генцем, одним из главных идейных вдохновителей контрреволюции в Вене и ближайшим доверенным лицом Меттерниха. Генц исключительно хорошо знал образ мыслей самого Меттерниха и так же хорошо был сведущ относительно мнений и конфликтов внутри правящих кругов Австрии. Нессельроде был знаком с Генцем многие годы и справедливо верил в его глубокую преданность общему для союзников делу. Генц мог замолвить перед Меттернихом словечко в пользу союзников. Еще важнее было, что он мог довести до сведения Нессельроде те строгие границы, внутри которых действовал австрийский министр иностранных дел, будучи стеснен не только осторожностью Франца I и некоторых из его советников, но также действительно серьезными трудностями, связанными с перевооружением Австрии[522].
По сравнению с извилистой дипломатией, которую вел Меттерних в первую половину 1813 г., за передвижениями наблюдательного корпуса Шварценберга относительно легко проследить. В январе 1813 г. солдаты Шварценберга находились непосредственно на пути наступления русских через Варшаву и центральную часть Польши. Как и в случае с корпусом Йорка на противоположном краю линии Наполеона, 25-тысячное войско относительно свежих австрийцев стало бы серьезным препятствием для измотанной армии Кутузова, если бы оно решило преградить путь русским войскам. Но австрийцы не были заинтересованы в защите Варшавского герцогства и фактически приветствовали марш русских в направлении Центральной Европы, рассматривая его в качестве средства ослабления и уравновешивания мощи Наполеона. Они также не желали жертвовать своими лучшими войсками в сражениях с русскими.
Проигнорировав приказы французов прикрыть Варшаву и отступить на запад, Шварценберг, в соответствии с инструкциями своего правительства, заключил секретное соглашение с русскими о том, что он отступит на юго-запад в направлении Кракова и Австрийской Галиции. Вместе с русскими была составлена тщательно продуманная шарада, согласно которой Вена могла заявить о том, что необходимость отступления австрийских войск была вызвана фланговым маневром противника. Единственным крупным отрядом для прикрытия центральной части Польши оставался Саксонский корпус генерала Рейнье. 13 февраля 1813 г. при Калише его нагнал авангард Кутузова и нанес ему серьезное поражение. В результате отступления австрийцев на юго-запад в руках русских к концу февраля оказалось все Варшавское герцогство, за исключением горстки французских крепостей и узкой полоски земли вокруг Кракова[523].
Первый этап весенней кампании 1813 г. был завершен в первую неделю марта с освобождением Берлина и Пруссии и размещением корпусов Милорадовича и Винцингероде из армии Кутузова на границе Польши и прусской части Силезии. До конца месяца большая часть русской армии находилась на квартирах, отдыхая после зимней кампании и пытаясь прокормить себя и своих лошадей и привести хотя бы в некоторое подобие порядка обмундирование, ружья и снаряжение. Кутузов издал подробные инструкции для военачальников на предмет того, как следовало воспользоваться передышкой, и они сделали все, что могли для их выполнения. В период своего квартирования близ Калиша лейб-гвардии Литовский полк, например, каждое утро начинал с тренировок. Все ружья в полку были отремонтированы умелыми частными ремесленниками под пристальным наблюдением полковых унтер-офицеров. Разбитые повозки также были отремонтированы. Из двухнедельного запаса муки был испечен хлеб и заготовлены сухари — на случай непредвиденных обстоятельств в будущем. Полк не мог пополнить запас боеприпасов, поскольку груженые ими обозы застряли где-то по пути, однако каждая рота построила для себя русскую баню. Подвозили материал для обмундирования, и тут же открывались мастерские для пошива новой формы[524].
519
Oncken W. Op. cit. Vol. 1. 359–360; Vol. 2. P. 287; Внешняя политика России. Т. 7. С. 118–122; Поход… С. 132.
520
Самым подробным исследованием политики Австрии остается исследование В. Онкена: Oncken W. Op. cit. Помимо общих работ по истории дипломатии рассматриваемого периода, см.: Kraehe E. К. Mettemich's German Policy. Vol. 1. Princeton, 1963; Russland und Österreich zur Zeitder Napoleonischen Kriege. Wien, 1989.
521
Oncken W. Op. cit. Vol. 1. P. 423; Vol. 2. P. 323–324. О военных приготовлениях см. первые два тома Geschichte der Kämpfe Osterreichs…
522
Lettres et papiers du Chancelier Comte de Nesselrode. Vol. 5. P. 12–21, 35–44, 44–47, 48–51, 51–55, 58–60, 64–70, 70–78, 83–90, 96–101, 104–107, 122–124. О позиции Ф. Генца в Вене см.: Rumpler H. Österreichische Geschichte 1804–1914. Wien, 1997. P. 78–80.
523
Большая часть последующих переговоров велась Ф.В. Остен-Сакеном, и соответствующие документы отложились в его журнале исходящей корреспонденции, см.: РГВИА, Ф. 846. Оп. 16. Д. 3403. Австрийцы передавали дальше важную информацию о перемещениях поляков. Оригинальный текст перемирия см. в кн.: Собрание трактатов… Т. 3. 70–91. Последующие соглашения приводятся в кн.: Внешняя политика России. С. 118, 184–185.
524
М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 5. С. 282–284; Пестряков Н.С. Указ. соч. Т. 1. С. 115–119.