История зайца

* * * Собака в снег пугается идти, и ей Ребята со двора кричат «Пошла скорей»… На снежной улице не слышно никого. Молочница, идя, трясется для того, Чтоб не упасть. А дома в низком камельке Огонь трещит, свистит и пахнет на руке… Пер. И. Эренбурга Отрывок из поэмы «Жан Нуаррьо» Когда вернется осень снова, Я счастья не хочу иного, Как леса бледно-золотого, Как песни жалобной слепого, Как колокольчика коровы… Когда придет зима с дождями, Хочу я, чтобы в печке пламя, Шумело красными углями; Чтоб свет виднелся вечерами В лавчонке с горькими хлебами… Весной мне ничего не надо, Как ветра острого, прохлады, Расцветшего без листьев сада, Тропинки мокрой у ограды И ландышей, что утру рады. Пер. И. Эренбурга * * * Уж завтра будет год, как я в Одо печальный Срывал цветы на мокрой от дождя опушке. Сегодня самый лучший день из дней пасхальных, А я поехал мимо дальней деревушки И мимо рощ, лугов, покрытых вешней влагой. Как, сердце, ты не перестало биться за год?.. Я мучаю тебя, вернувшись к той долине, Где в прошлый год я столько муки вынес. Увидев розы в садике убогой церкви И белую сирень, нависшую над дверцей, Я вспомнил о своей прошедшей боли, И удивляюсь, как я не упал невольно, Никем не сдержанный, в отчаяньи, в бессильи На узкую тропинку желтую от пыли. Нет никого, и все и все на свете пусто… Зачем я родился, зачем теперь живу я. О если бы сложить к твоим коленям душу, Что валится как нищенка на мостовую. Уснуть, забыться бы, суметь уснуть надолго Под синим ливнем, под грозой, под тучей желтой. Не видеть ни холмов и ни лазури синей, Повисшей тяжело над синею долиной. Мне кажется, что кто-то плачет в сердце этом, Кого на самом деле в этом сердце нету. Деревня засыпает, наступает вечер, И радостно трещит в густой траве кузнечик; И в домике, спокойно задремавшем к ночи, Меж сит белеют шляпы круглые рабочих. Пер. И. Эренбурга * * * Висит на белой стенке у кровати, Похожая на негритянку, Богоматерь. И я Ее люблю слегка по-итальянски. Вирго Лауретана[16], в золотом уборе Ты мне напоминаешь городок у моря, Где продают, крича, на набережных длинных Полипов, всякие плоды и апельсины. Вирго Лауретана, в эти дни печали, Когда она моей любви не принимает, Меня один Твой строгий образ утешает. Пер. И. Эренбурга * * * В это утро наша церковь весело звонила, Оттого что дочь соседа замуж выходила. И она звонила в славу пышной кукурузы… И она звонила над гумнами, над сараем, Где скрипели цепи заржавелые, стихая. И она звонила над амбарами, над кладовыми И над девушками темными и золотыми, Что пришли толпой на свадьбу их подруги милой. И она звонила… о любви она звонила. И волы, ступая важно, изумленно словно, Поворачивали бледные рога к решетке, Где краснел меж изгороди вьющийся шиповник. И она звонила… Голуби, топорщась, кротко Ворковали на блестящих черепицах крыши. Дочь соседа, как цветок, задумчиво качалась На своем крыльце меж курами и петухами. Церковь весело звонила… Каждый звук, казалось, Расплывался широко над дальними полями. Пары выстроились у начала огорода И подруги подошли к застенчивой невесте. Музыка наивная играла перед шествием. А поэт, молившись Богу, говорил: Когда-то Так вступала в Ханаан невеста Исаака, Скромная Реввека из столь доблестного рода, Времена не изменились к тем, кто верит в Бога… Может вот колодец, где Рахиль, ступая босой, Смуглыми руками робко оправляла косы, Между тем как Яков ждал ее в тени оливы, Точно крепкую, созревшую на солнце сливу. И. Эренбурга * * * В городке, где показалась Богоматерь, Тихие ручьи меж зелени струятся. Камни, стертые водой, блестят сильнее, И печально голубеют Пиренеи. На холмистых склонах много трав лечебных, И звучит, как вздох, торжественное пенье Всех пришедших, чтоб просить об исцеленьи. В гроте темном Пресвятая Богоматерь, Облаченная, решила показаться Пред ребенком, мудро ставшим на колени, Бедным и печальным, как Ее младенец. Божьи гроты в Гефсимане, в Вифлееме, Ныне снова явлены вы перед всеми. В дымном гроте, преклонив колени, В сладком для моей души смиреньи, Уподобившись безграмотным крестьянам, Я молюсь. Кругом морщинистые лица, Руки грубые перебирают четки, И Господь, как в яслях, глубоко гнездится В этой вере бедной, сладостной и кроткой. Пер. И. Эренбурга

Примечания

Основной массив включенных во второй том «Избранного» Ф. Жамма произведений составили переводы И. Оренбурга и Е. Шмидт, опубликованные в сборнике Жамма «Стихи и проза» (М., 1913, далее — СП). Хотя прозаические переводы в данной книге были подписаны Е. О. Шмидт (1889–1977) — первой (гражданской) женой Оренбурга и матерью его дочери Ирины — лексика их не оставляет сомнений в том, что эти переводы были отредактированы и, вероятно, по крайней мере частично выполнены самим Оренбургом. Все тексты из СП публикуются нами в новой орфографии с сохранением оригинальной пунктуации.

вернуться

16

Вирго Лауретана — Virgo Lauretana, Богоматерь Лоретская (лат.).