Страница 8 из 35
– А Борис Поросюк? Он же руководитель «Руха»? Он что, не поедет?
– Меня пригласили, а не его, – произнес недовольным голосом муж.
Супруга пожала плечами и молча стала собирать мужа в далекий путь.
Самое трудное, что пришлось пережить Вопиющенко в этот день, это звонок Майкла и его известие о том, что Катрин прилетела раньше на один день и что она уже ждет его в гостинице «Киев».
– Не может этого быть! – воскликнул он в порыве восторга. – Американская делегация во главе с великим сыном Америки Збигневом уже ждет меня в посольстве? Благодарю, благодарю, от всего сердца благодарю. Я скоро там буду.
Он лгал так правдиво и так искренне, что жена тут же принялась гладить новый галстук и даже достала оранжевую рубашку, но Вопиющенко уже ничего не видел, ничего не слышал, он какое-то время постоял перед большим зеркалом в прихожей, поправил галстук и схватился за ручку двери.
Людмила пыталась догнать его, но лифт закрылся перед ее носом, не дав ей сообразить, что увозит мужа от нее навсегда.
Путь до гостиницы «Киев» оказался на удивление длинным, казалось, количество светофоров увеличилось вдвое, а постовых милиционеров вчетверо. Он уже держал удостоверение депутата в раскрытом виде и, когда работник ГАИ подходил ближе, совал ему в нос и говорил: опаздываем.
– Не ездите на такой высокой скорости, это небезопасно. Счастливого пути, – козыряли работники дорожной службы.
Проверка документов при входе в гостиницу заняла много времени. Он уже искал глазами американку украинского происхождения, думал, что она спустится, чтоб встретить его, и сожалел, что не запомнил номер, в котором остановилась великая гостья. «Может, пошутили надо мной, – подумалось ему, и он грустно вздохнул. – Ничего, посмотрим».
И вот наконец номер тридцать три. Он постучал.
– Хэллоу! – раздалось за дверью, а потом показалась дородная девушка украинского телосложения. – Плиз!
– Моя прелесть! Настоящая украинка! Ты вернулась на родину, это очень хорошо, это великолепно.
Лицо Катрин сияло от радости. Она выглядела в глазах Виктора Писоевича немного задержавшейся зрелой девушкой, лет двадцати шести, двадцати восьми. Он невольно сравнивал ее со своей пока что законной супругой и приходил к выводу, что она ничуть не лучше Люды. Может быть, более живая, более массивная, более самоуверенная, и, вполне вероятно, что с такой нигде не пропадешь.
Катрин оказалась образованной, деловой и немного начитанной. Ее отец, сержант советской армии, в конце Второй мировой войны, воюя в Германии, перешел на сторону американцев и уехал в Америку, женился и стал довольно зажиточным человеком. Только в десятилетнем возрасте Катрин узнала, что ее корни на Украине и что она когда-то должна посетить эту страну во что бы то ни стало.
И вот такой случай, и жених просто красавец…
Три дня и три ночи хватило на то, чтобы насытиться друг другом, причем к концу третьего дня Вопиющенко выглядел усталым, каким-то сморщенным и вялым. Но не беда: обычное воссоединение сменилось политическим, экономическим и прочим единством, среди которых перспектива стать первой леди страны, пусть и такой бедной, как Украина, для Катрин было на первом плане. Именно это обстоятельство делало Катрин покорной, ласковой, преданной, и, когда она позже поняла, что эти три ночи и три дня не прошли даром, она была счастлива как никогда в жизни, – испытать радость материнства было давно пора.
И вот Америка, сказочная страна – страна, господствующая над всем миром. Остались две страны – Китай и Россия. Это нехорошие, непослушные страны, их надо опоясать ракетами, военными базами и, главное, враждебными режимами. Короче, их надо сломить, сделать послушными. Украину надо оторвать от России. Для этого есть хорошая почва… и есть кандидатура. Это счетовод, бухгалтер с Галичины Виктор Писоевич. Они с Катрин летят…
В первый же день приезда в Вашингтон, в одной из загородных резиденций их принял Збигнев Пробжезинский и имел с ними трехчасовую беседу. Катрин оказалась хорошим политиком и дипломатом. Вопиющенко она все больше и больше нравилась. После беседы, которая носила в основном нравоучительный и инструктивный характер, знаменитый американец польского происхождения выделил свою машину, и Катрин увезла жениха в свой загородный двухэтажный особняк с подземным гаражом, бассейном, сауной и другими постройками. И все это было обставлено с отменным вкусом, дорогой современной мебелью.
– Виктор, будь как у себя дома, – сказала она, ожидая поцелуя хотя бы в щеку.
Но Виктор не торопился с этим. Как дипломат и политик он проявил выдержку, был хладнокровным. Это еще больше раззадорило Катрин. После шикарного ужина она уложила его в роскошной спальне на водяном матрасе и сама улеглась рядом в чем мать родила. Теперь она была великолепной в постели, гораздо лучше, чем в Киеве, и Писоевич понял, что он сейчас влюбился по-настоящему: она его покорила, если не сказать поработила как женщина. Законная жена Людмила просто серая мышка по сравнению с Катрин.
Виктор уже на следующий день сделал Катрин предложение, попросив ее, если это возможно, пожить какое-то время, пока не кончится процесс развода, в гражданском браке. И Катрин с радостью согласилась.
– Я твоя судьба, – сказала она, – и нарожаю тебе шестерых детей, будущих политических деятелей. Все у нас будет хорошо, и мы объединим наши капиталы.
6
Виктор Писоевич привез свою гражданскую жену в Киев и месяца два жил с ней в полной духовной и телесной гармонии, отойдя на какое-то время от дел, имеющих, как он полагал, важное значение для будущего украинской нации. «Однако всему, что имеет начало, приходит конец», – изрек он про себя историческую фразу.
В это утро он проснулся рано и впервые почувствовал себя зятем Америки. Катрин рядом уже не было, она ушла на кухню готовить мужу сандвич.
Заложив руки за голову и обняв ладонями затылок, он устремил глаза в потолок, куда едва доходил свет ночника, улыбнулся довольный. В эту ночь сон был крепкий, даже снов не помнил.
Теперь хорошо думалось. Мысли роем лезли в голову и требовали систематизации. Все складывалось как нельзя лучше, за исключением того, что законная жена Людмила забила тревогу во все инстанции. Президент Кучума успокаивал ее: муж жив. Он, правда, очарован другой особой, да так крепко, что он сам ничего не может с собой поделать. Кто-то из друзей Америки настаивает на том, чтобы он, Виктор Писоевич, стал зятем великой страны, и это так соблазнительно, что ни один мужчина не мог бы отказаться от такой чести.
– Придется, голубушка, согласиться на развод, – убеждал Людмилу Кучума. – Ты еще молода, красива, найдешь себе друга и заживешь с ним припеваючи.
– А куда я дену двоих детей? Нет, нет, о разводе я и слышать не хочу. Я обращусь во все газеты, на телеканалы, выступлю в прессе и расскажу, что он из себя представляет.
Этот разговор каким-то образом дошел до Виктора Писоевича, и сейчас он вспомнил о нем и его лицо, еще гладкое, румяное, как у его духовных наставников на Галичине, сморщилось.
«Придется лишить ее жизни, – пришла в голову страшная мысль, которая, однако же, взбодрила его и заставила приподнять голову. В спальне никого не было. И хорошо, потому что ему показалось, что он произнес это вслух. – Как-нибудь так, не своими руками, конечно. Есть люди, которые за небольшую плату сделают все так, что комар носа не подточит».
Как у всякого мудрого человека, мысль повернула в другую сторону.
Вчера лидер «Руха» Борис Поросюк доложил, что на западе страны его люди, руководители одной из самых популярных партий, уехали в Англию к Борису Березовско-Гнильскому, а затем отправятся в США, дабы договориться о финансировании президентской избирательной кампании. Фамилии не назывались, но Виктор Писоевич сам догадался, кто из его окружения давно напрашивался на свидание с опальным российским олигархом.
«Молодцы, побольше бы таких людей в моей вильной Украине. Хотя более надежного посредника между мной и западным миром, чем моя супруга, не найти. Значит, дела идут как нельзя лучше. Можно продолжить обучение галичанских юношей, составляющих боевые отряды – костяк оранжевой революции. Зря Кучума с Яндиковичем выпустили плакат под названием «Бывшие идут». Ну и что, что бывшие? Бывшие придут, а бывшими станут те, кто пришел раньше нас. Моя нация это прекрасно понимает, и она требует от меня великих свершений. И я готов к этим свершениям. Никуда от этого не денешься. И я иду к тебе, моя нация, мой народ. Я твой сын, а ты – мой народ. При этом я буду руководствоваться коммунистическим лозунгом: для достижения цели все средства хороши. Мою связь с руховцами не одобрят на востоке страны. Там основная часть населения симпатизирует русским, да и сами они русские. Зато запад на моей стороне. Я пригрел руховцев. И не зря. Они меня переубедили. И внушили, что я должен стать отцом украинской нации, которая никогда больше не воссоединится с москалями. А это будет по достоинству оценено населением западной части Украины. Мне лишь бы победить на выборах. Какая разница, как я буду это делать. Деньги тут играют немаловажную роль. Помогайте, раскошеливайтесь, мои западные друзья, взамен я отдам вам Украину всю, с потрохами. Вводите сюда свои танки, стройте аэродромы, придвигайте свои войска к русским границам. У вас есть хорошее название, хорошая организация – НАТО. Вот в это НАТО мы и вступим, немедленно, как только я окажусь в кресле президента».