Страница 155 из 163
Как выяснилось, ветхозаветный Всевышний (Господь Бог), в образе которого объединились (суперпозировали), помимо древнеегипетских ("Исход евреев из Египта") и ханаанейских ("Земля Ханаанейская"), также и месопотамские религиозные представления (в Месопотамии до прихода шумеров процветала раннеземледельческая культура убейдцев ("Отцы Авраама")), уже не приемлет (Ветхий Завет) "даров Каина" (подношения в виде плодов земли (земледелия), ранее угод╛ного Двуединому божеству убейдцев). И тогда известный инцидент, возникший между Каином и Авелем в результате того, что Бог (Всевышний) отверг приношение земледельца Каина (продукты растительного мира), но охотно принял дар пастуха Авеля (жертвенное животное, видимо, агнца), может быть понят в свете намерения братьев совершить подношение Всевышнему в некий переходный период, при адаптации древними шумерами (патриархальная культура) местных богов (когда в качестве Всевышнего в Нижней Месопотамии почитались и убейдское Двуединое божество (возможно, Кур или Энки), и протошумерский скотоводческо-кочевой бог (шум. Энлиль (шум.-акк. Эль-Шаддай) или акк. Абба).
Дар Каина - плоды раститель╛ного плодородия, - приношение Великой богине (по класси╛фикации); и Всевышний "черноголовых", потомков номадов-скотоводов, такой дар Каина, естественно, ка╛тегориче╛ски не приемлет. И тогда непомерно перепуганный Каин ("и поникло лицо его"), со╛вершивший столь пагубную оплошность, дабы задобрить Всевышнего и вымолить у того про╛щение, приносит ему в жертву великий дар, - самое дорогое из того, что есть у него, - убивает своего брата и возливает его кровь на Землю, - на естественный раннеземледельчекий "алтарь" бога-отца.
О сакральной значимости учёта пола жертвенного животного свидетельствует архаич-ный обряд "ки╛порот", совершаемый у евреев в Иомкипур (в Судный день): над головой мужчины вращают петуха, а женщины - курицу по часовой стрелке (обряд "ки╛порот" гово-рит и том, что мужское население Ойкумены "курировал" бог-отец, а женщин - Великая бо-гиня). В Древней Греции, где довольно быстро осев и ассимилировавшись, праарии воспри-няли и адаптировали земледельческий культ богини-матери (см. по тексту), "самыми рас-пространенными жертвен╛ными животными греков были овца, корова, коза и свинья" (В. Буркерт "Греческая религия". 1977), т.е. греки особо почитали своих богинь. Так, на одном микенском золотом кольце изображён человек, молитвенно возносящий руки перед священ-ным деревом (предположительно смоковница, которая, как известно, считалась священным деревом др.-егип. Великой богини Нут). Этот богомолец привёл с собой жертвен╛ную козу, у которой из спины выросла ветвь, подобная ветвям священного дерева (Спиридон Марина-тос; А. Хир╛мер). На Кипре, и особенно в святилищах Энкоми, найдено множество коровьих черепов, что говорит о преимущественном почитании там женских божеств. Примечатель-но, что в дворцовом архиве Пилоса найден перечень даров богам, в котором Зевсу полагался мужчина, а Гере - женщина. Известно, что у здания Совета Олимпийских игр (Булевтерион) стояла статуя Зевса-Горкия (хранителя клятв), возле которой над кусками жертвенного кабана атлеты, их отцы и братья, а также тренеры приносили клятву верности законам состязаний (клялись преисподней). Приведём состав хеттского жертвоприношения (в котором ощутимо влияние ранеземледельческой культуры хатти) богине Солнца (Вурусеме) и богу Телепину в едином акте (Телепину - сын и архаическое мужское проявление раннеземледельческой Великой богини Вурусемы (параллель к протохан. паре: бог-рапаит Балу - Анат); заметим, что слово хатт. "ину" в имени "Телеп-ину" означает "сын"). Итак, некто (KUB IV,47) жертвует богине-матери овцу, а богу Телепину - козла, его жертвенное животное (поскольку Телепину - "умирающий" бог, регулярно пребываюший в преисподней (и, вероятно, - один из судей потустороннего мира)). По мимо этого (сходные) наборы, состоящие из хлеба, ячменного пива и мёда (Телепину - бог растительности), были при╛несены в дар обоим божествам (поставлены на их жертвенные столы). В храме же бога Грозы (громовика) хет. города Ципланы в жертву всесожжения были принесены бык и баран (В.Г. Ардзинба. 1982).
В исконно земледельческом Ханаане (как и в Египте), даже в постнеолитический период были весьма сильны культовые ранееземледельче╛ские традиции. В частности, интересен состав (жертвенный набор) подношения ханаанского правителя Карату, "слуги" (жреца) бога Илу, в дар последнему и богу Балу (т.е. двум богам в едином акте): козлёнок, ягнёнок, птица "жерт╛венная" голубь, мёд из золо╛того кубка и вино - из серебряного, - принесены в жертву на башне городской "верхней стены". Заметим, что действо, описанное в "Поэме о Карату", происходит, видимо, в сер. II тыс. до н.э., в пору, когда бог-рапаит Балу - уже могучий Баал- Хаддад, бог-громовержец, царь богов Ханаана (а "старик" Илу, в прошлом бог Неба, отец и глава пантеона, - совершенно пассивен). Однако приношение, как представляется, совершено в архаичном раннеземледельческом контексте.
Итак, в данном акте козлёнок (эмблема подземного огня) и (красное) вино (эк╛вивалент крови бога-отца) в серебряном кубке (цвет серебра адекватен свету Луны) принесены в дар богу Илу/Элу как изначально общесемитскому богу-отцу, демиургу и владыке мира (хан. Муту - его сын, т.е. проявление). Ягнёнок (как и во времена неолита рогатый баран (рога - ветвистые побеги) считался даром богине-матери, а в Ханаане - и рапаиту Балу как эпифании Анат, богу. ответственному за растительное плодородие, за функцию, сохранённую за Баалом и в период его возвышения (когда он, заместив бо╛гиню Неба, сделался владыкой небесных вод (росы и до╛ждя)). Золотистый мёд (пчела - проявление Великой богини) в золотом кубке (цвет (сияние) золота подобно солнечному свету (баск. название золота - "urre" ([-r-])) и адекватно цвету солярной Шапаш - раннеземледельческой дочери богини Неба) и белый го╛лубь принесены (по традиции) в дар Великой богине Анат, представленной здесь её мужской эпифанией - богом Балу, её сыном. По-видимому, и место приношения - башня, как эквивалент высоты ("бома"), тоже, по устоявшейся традиции, связана с Анат, как с богиней Неба.
В.Г. Ардзинба (KUB VII и далее) описывает древнехеттский обряд, в котором царь и ца-рица вместе "курили фимиам" богу Грозы. Они совместно "отбивали" поклоны, молились и совершали иные ритуальные дейсва. Однако, когда наступила пора совершить возлияние (раз╛новидность жертвоприношения), то "царь... совершал ритуальное возлияние в чашу, а царица... не совершала". Следовательно, одновременное, в едином ритуальном акте, совме-стное (муж╛чиной и женщиной) жертвоприношение любому божеству не дозволялось.
Принесение в жертву в едином акте либо равного числа особей (животных) муж. и жен. рода какого-либо одного вида (например, баранов и овец), либо живности различной культовой принадлежности, "адресата" (например, кабана и голубя), указывает на дуальную (амбивалентную) природу божества-жертвополучателя. Так, жертвоприношение тельца и гуся (бычка и гуся) в одном акте имело весьма важное сакральное значение в др.-╛егип. ритуале под названием "хенкет" (М.Э. Матье), что (этот дар) свиде╛тельствует об архаичной уже и тогда у егип╛тян традиции отправления культа Двуеди╛ного божества (к примеру, такой дар мог приноситься ещё неразделенным Гебу и Нут). Показательно, что головы этих гуся и быка в неком особом об╛ряде отрубает жрец, исполняющий роль бога Тота (создателя Земли и Неба).
В свете вышеизложенного вполне объяснимо жертвоприношение Одиссея богам преис-подней при вызове из Аида прорицателя Тересия (Гомер "Одиссея". XI, 20-50). Итак, Одис-сей выкапывает "яму глубокую, в локоть один шириной и длиною" (квадрат в сечении (не круглая), т.е. герой преимущественно апеллирует с просьбой к самому Аиду, владыке под-земного мира), над которой он "три совершил возлияния" богам мертвых: первое - смесью медвяной (для Персефоны), второе - вином благовонным (для Аида), третье - водой и, мукою ячменною все пересыпав (для Персефоны)". После чего (четвёртое) "сам я (Одиссей) барана и овцу над ямой глубокой зарезал, - черная кровь полилася в неё (жертвоприношение Аиду и Персефоне, как обитающей в преисподней и не связанной с небосводом)". Характерно, что сам Гомер и указывает адресат принесённых героем даров: освежевав барана (для Аида) и овцу (для Персефоны), Одиссей "повелел... огню их предавши, призвать громогласно грозного бога Аида и страшную с ним Персефону ("мною призванным вместе")".