Страница 17 из 21
– Сейчас время пертурбаций, – объясняла Эльгара, ловко перепрыгивая через лужи.
Мы шли подземными разветвлёнными катакомбами, стены которых были из бетона или старинной кирпичной кладки. Вокруг пищали растревоженные крысы, шевелились в ответвлениях какие-то неясные тени, порой напоминающие человеческие. Сверху через люки лился слабый свет, а когда его не хватало, Эльгара зажигала фонарик.
Попали мы сюда, встретившись с ней на окраине города. Мулатка заявила, что мы не имеем права привести за собой на торги слежку, и должны оторваться. А где можно запутать следы лучше, чем не в подземных коммуникациях.
Самое удивительное, в этой грязи она умудрилась не только не запачкать свой ярко-красный костюм, но и полосатые сине-жёлтые туфли. Да она не королева, а просто фея какая-то!
Эльгара быстро продвигалась вперёд, при этом на ходу объясняя суть текущего момента:
– Верховный судья и Генпрокурор скоро складывают свои полномочия. Их должности выставят на продажу. И право подписи на некоторое время, до назначения новых руководителей, получат секретари ведомств. Вот этих секретарей мы сегодня и купим!
– Верховного суда и Генеральной прокуратуры? – с придыханием спрашивал Абдулкарим, с обожанием глядя на кофейную богиню.
– Именно. Оба они из некогда влиятельных, но ныне пришедших в упадок семей. Оба прошли по негласной программе бесплатных назначений. Оба жаждут денег и готовы продаться. Вот мы и купим на них эксклюзивные права, которые дадут нам основание требовать от них подписи, исключив даже саму возможность отказа.
– А не эксклюзивное пользование есть? – спросил я.
– Да. Можно купить даже долю чиновника. Но тогда он может отказаться выполнять обязательства, ссылаясь на конфликт интересов.
– И это всё прописано в устной традиции? – не переставал удивляться заковыристости местных отношений Абдулкарим.
– Ну да. В старые времена были даже должности сказителей, которые передавали эти правила из уст в уста. Сейчас всё проще.
– Как?
– Неважно. Не об этом надо думать. Покупать буду я. Как представитель Тайной гильдии интеллектуалов-гуманитариев, – объявила мулатка
«Ух ты, всё интереснее и интереснее», – подумал я
– У нас достаточно средств? – деловито осведомилась мулатка.
– Уже чего, чего, а этого нам хватает, – с гордостью заверил Абдулкарим – он явно стремился произвести впечатление на нашу союзницу.
В Республике предпочитали золото, притом не только по экономическим причинам, но и из-за некоторых особенностей национальной психологии. А трюмы нашего звездолёта были наполнены этим презренным металлом.
Мы поднялись по лесенке с влажными чугунными скобами, сдвинули люк и очутились на небольшой площади, усеянной бумажным мусором.
Это был почти центр города, но при этом место совершенно пустое и запущенное. Прилегающие улицы были узкими и на вид совершенно нежилыми, мрачные стены их зданий и бетонных заборов были щедро исписаны граффити. Справа, совсем близко, возвышались небоскрёбы делового центра. Прямо перед нами тянулся чугунный забор с закрытыми воротами. За ним, утопая в зелени, возвышалось обшарпанное круглое здание с тяжеловесным куполом и башенкой, стрелки часов на которой застыли на трёх тридцати пяти. На огороженной территории тлела жизнь. Суетились люди, слышался собачий лай.
– Мы на месте! – уведомила Эльгара, открыла сумочку и вытащила оттуда спутавшиеся солнцезащитные очки. Одни нацепила на нос себе, остальные раздала нам. – Наденьте. Раньше на торгах покупатели присутствовали в масках. Сейчас смысл утерян – все и так друг друга знают, но традиции остались. Для удобства маски заменили очками.
Солнце уже садилась, и через очки было видно плоховато, но традиции надо соблюдать.
Эльгара бодрой походкой направилась вперёд, толкнула калитку.
Нас встретили два огромных чернокожих охранника в легкомысленных полосатых костюмах, вооружённые тяжёлыми автоматами с деревянными прикладами и дисковыми магазинами.
Эльгара небрежно предъявила им медные кругляши, потом получила их обратно. Как из-под земли вырос вертлявый распорядитель и повёл нас по запущенному парку в здание, радостно сообщая на ходу:
– Сегодня весомый товар. И собрались хорошие покупатели!
Его нисколько не смущало, что мы белые. Похоже, здесь не обращали внимания на расовые предрассудки и ценили лишь деньги. Распорядитель вручил нам клочки тетрадных листов в клеточку, на которых шариковой ручкой были коряво начертаны номера – это наши места в зале.
Здание снаружи и внутри походило на старинный цирк в центре Москвы. В фойе толкался народ – все были в чёрных очках, но не все сами были чёрными. На глаза попались два белокожих индивидуума, которые окинули нас надменными и вместе с тем оценивающими взорами, демонстративно кривя пренебрежительные улыбки.
Послышался звонок, и участники действа устремились в зал.
Зал был тоже типично цирковой. Амфитеатр с рядами мягкий удобных сидений, круглая арена, на которой стоял массивный дубовый стол и кресло, походившее на трон. Чуть поодаль возвышалась клетка из тонких алюминиевых прутьев.
– Тоже дань традиции. Так раньше продавали невольников, – поясняла нам Эльгара, и у меня сложилось впечатление, что она не первый раз на подобном мероприятии.
Прозвенел третий звонок. Свет медленно погас, и зажглись прожектора, высветив арену.
Из-за кулис вышел Председатель сего действа. При виде его худощавой сгорбленной фигуры сердце у меня ёкнуло. Это был Рукомук Хитросплетённый собственный персоной – тот самый злосчастный судья, который заварил всю эту кашу с Тимом.
– Вот сволочь, и здесь успел, – прошептал я.
Эльгара тоже досадливо поморщилась – похоже, это и для неё был неприятный сюрприз.
Председатель-судья ударил три раза в ритуальный бубен. И торги начались.
Чиновники, одетые нарочито серо, как представители низших классов, заходили в клетку и зачитывали своё резюме. Выглядели они в большинстве своём довольно жалко – стараясь продаться подороже, блеяли о значимости своих должностей и полномочий, а также о перспективности капиталовложений в них. А потом начинался аукцион. Объявлялась начальная цена, и прожектор выдёргивал из зала каждого, набавлявшего цену.
Это всё смахивало на невольничий рынок. Особенно коробил нешуточный азарт покупателей. Что-то бесовское было в самом факте покупки человека человеком, и при этом у всех участников торга открывались самые тёмные стороны души.
Секретаря Верховного суда Эльгара купила сходу, предложив сумму в три раза выше запрошенной. А вот за Заместителя генерального прокурора пришлось поторговаться. Он был очень нужен белокожему хлыщу с визгливым голосом, который перебивал все предложения мулатки , поэтому цена неумолимо ползла вверх. Но, наконец, соперник сдался.
Судья уже поднял ритуальный барабан, чтобы объявить нашу победу. При этом он выглядел очень злым. Думаю, он нас узнал и понимал, что мы что-то задумали. Но вот только ничего сделать не мог.
Он всё не решался ударить по бубну. Потом вдруг опустил его. Судейское унылое лицо радостно просветлело. И он с ехидной улыбкой объявил:
– Технический перерыв на пятнадцать минут.
Зал зашумел в возмущении. Но председательствующий был в своём праве.
Никто не вышел покурить, пожевать бутерброд или выпить пива. Вся публика осталась на своих местах. Сгустившаяся в зале напряжённая аура торгов будто гравитационной перегрузкой прижала людей к креслам. Они с нетерпением ждали возвращения Председателя, понимая, что сейчас всех ждёт неожиданный сюрприз.
Судья появился полный спокойствия и уверенности, расправивший плечи и будто ставший выше ростом. Он занял своё место и отчеканил:
– Изначально в наших аукционах принимали участие лишь полноправные чёрные граждане. Пятнадцать лет назад ввиду бездумной политики расширения гражданских прав расовых меньшинств, поразившей даже оборотное законодательство, на аукцион были допущены белые, что, конечно, возмутительно, однако не принимать во внимание этого факта мы не можем. Вместе с тем имеется прецедент девяносто шестого года. Согласно ему особям смешанной расовой принадлежности женского пола участие в торгах в качестве покупателей воспрещено!