Страница 39 из 55
Вместе с тем статистические материалы свидетельствуют, что эта замкнутость далеко не была абсолютной. Согласно переписи 1897 г. свыше 13,5 % староверов (8698 чел.) считали родным языком белорусский. Определенные изменения произошли в структуре территориального размещения староверов. Если в 1863 г. в Восточном регионе было сосредоточено до 60 % всей группы, то в 1897 г. уже только 46 %. За это время их численность на востоке увеличилась на 30 %, в Западном — в 1,5 раза, Среднебелорусском регионе — в 2 раза. Характерно, что до 61 % «белорускоязычных» староверов было сосредоточено именно в Восточном регионе, и они составляли здесь до 17,4 % всей группы. Удельный вес староверов здесь с 1863 по 1897 г. снизился с 2,1 % до 1,5 %. По-видимому, контакты с белорусским населением были более интенсивными там, где старообрядцы проживали дольше и там, где сложились определенные традиции таких связей. В Западном Полесье и Западном регионе удельный вес нерусскоязычных староверов составил соответственно 8 и 8,8 %. В Западном Полесье староверы появляются только после 1881 г., вследствие чего они дольше сохраняли обособленность [134, л. 5, 6]. В Западном регионе определенное значение имела конфессиональная структура населения — староверы быстрее сближались с православными, чем с католиками.
Более высокими темпами эти процессы развивались в городах. Здесь свыше 17,0 % староверов считали своим родным языком белорусский. В городах Восточного Полесья и среднебелорусском регионе их удельный вес был еще выше: 25,0 % и 19,0 % соответственно.
Судя по всему, появление «белорусскоязычных» староверов было результатом межэтнических браков. Об их существовании упоминали М. В. Довнар-Запольский и А. М. Сементовский, отмечая, правда, «редкость этих случаев» [181, с. 206; 195, с. 55]. Определенную роль сыграли и этнокультурные связи. Так, в сборнике А. Дембовецкого упомянуто, что несмотря на сохранение старообрядцами «чисто русского языка, у них имеется примесь белорусских слов» [153, кн. 1, с. 665]. С другой стороны, Е. Р. Романов отмечал случаи заимствования белорусами русского-фольклора именно у старообрядцев [169, с. 26, 27; 170, с. 463]. Длительное проживание на территории Беларуси оказало определенное влияние и на формы самосознания староверов. Характерно, что старообрядцы — переселенцы из Беларуси в Хотинском уезде в Украине в конце XIX в. устойчиво именовали себя белорусами [105, с. 123].
Перепись 1897 г. позволяет детально проанализировать сос-ловно-социальный состав населения Беларуси. Белорусы составляли крупнейшую группу потомственного дворянства (51,8 %). Вслед за ними шли поляки (32,8 %) и русские (11,7 %). В то же время среди личного дворянства большинство составляли русские (50,6 %), белорусы — 26,1 %, поляки — 18,3 %. Обращает на себя внимание высокий удельный вес татар среди потомственных дворян — 2,5 %. Среди духовенства преобладающими группами были русские (53,9 %) и белорусы (43,2 %). Подавляющее большинство купечества составляли евреи (87,4 %). Относительно многочисленным было русское купечество (8,6 %). Среди мещан крупнейшими этническими группами были евреи (67,8 %), белорусы (20,9 %), русские (5,7 %) и поляки (3,9 %). Большую часть крестьян составляли белорусы (88,3 %), украинцы (6,1 %) и русские (3,1 %).
Одним из показателей реального места каждой этнической группы в социальной структуре общества было распределение лиц с «образованием выше начального». Доминирующее положение в этой группе (всего 44 916 чел. — 0,69 % населения) занимали русские (49,9 % всей группы). На втором месте были поляки (18,9 %), за ними шли белорусы (18,5 %), евреи (7,3 %) и немцы (2,6 %). При этом лица с «образованием выше начального» составляли 11,2 % всех немцев, 8,0 % русских, 5,4 % поляков, 1,4 % татар и только 0,3 % евреев и 0,17 % белорусов.
Не менее очевидным было доминирование русских (48,0 %) среди занятых в администрации, суде и полиции (всего 9001 чел.). Вместе с тем здесь были достаточно значительны позиции белорусов (38,7 %), а также и поляков (7,7 %), несмотря на дискриминацию последних. Среди частнопрактикующих юристов (всего 606) значительной была доля евреев (36,6 %), что достаточно удивительно при учете относительно небольшого числа евреев с «образованием выше начального». Значительной была также доля русских (30,3 %), поляков (21,9 %), белорусы составляли же только 9,9 % всех частнопрактикующих юристов. В сфере здравоохранения (4791 чел.) евреи были наиболее многочисленной группой (32,4 %), вслед за ними располагались русские (25,3 %), белорусы (24,5 %) и поляки (13,6 %). Еще более значительным было представительство евреев (42,2 %) среди лиц, занятых литературой, искусством и наукой (всего 916 чел.), русских среди них было 28,9 %, поляков — 11,7 %, белорусов — 9,7 %. Среди наиболее массовой социальной группы, занятой интеллектуальной деятельностью — преподаванием и воспитанием (15 586 чел.), опять-таки доминировали евреи (58,2 %), вслед за которыми располагались белорусы (20,5 %), русские (14,6 %), поляки (3,7 %). Позиции русских (50,9 %) и белорусов (47,3 %) были примерно одинаковы среди достаточно многочисленного православного духовенства (4993 чел.)— В то же время среди духовенства «других христианских исповеданий» (462 чел.) явно преобладали поляки (66,8 %), однако заметным был и удельный вес белорусов (21,6 %).
Позиции белорусов среди чиновничества и занятых в интеллектуальной сфере были значительно сильнее в сельской местности (включая местечки). Так, если среди занятых в администрации, суде и полиции в городах белорусы составляли 32,5 %, то за пределами их — 53,2 % , среди частнопрактикующих юристов соответственно 6,8 % и 21,6 %, православного духовенства — 37,4 % и 49,5 %, не православного — 3,6 % и 29,3 %, учителей — 7,7 % и 28,8 %, занятых литературой, искусством и наукой — 4,2 % и 29,2 %, врачей — 15,4 % и 33,8 %. Иными словами, большая часть белорусов, занятых в интеллектуальной сфере, жила за пределами городов. Особенно хорошо это видно на примере католических священников-белорусов, из которых только 5 % были горожанами. Кроме того, необходимо подчеркнуть, что обозначенная представителями интеллигенции в ходе переписи 1897 г. белорусская идентичность не была (в подавляющем большинстве случаев) тождественна национальной, во всяком случае, равнозначной четко артикулированному самосознанию русских, поляков, немцев, евреев. Дистанция между формально заявленной «белорускостью» и собственно национальной позицией была огромной, также как между признанием украинского языка родным и его употреблением. Об этом красноречиво свидетельствует приведенный Я. Грицаком пример из истории формирования украинского национального движения: в начале XX в. в Киеве было только восемь интеллигентных семей, в которых говорили по-украински [38, с. 98]. Дополним, что согласно переписи 1897 г. в Киеве родным языком украинский обозначили 731 чиновник, 1467 священников, 28 юристов, 402 учителя, 337 врачей и 41 занятый в сфере литературы, науки и искусства (всего 3006 чел.).
Что же касается Беларуси, то очевидно, что в конце XIX в. русские представляли собой доминирующую в социокультурном отношении группу населения. Среди признавших родным языком русский доля дворян была в 4 раза (10,8 % против 2,7 %), духовенства — в 13 раз (3,48 % против 0,27 %), купечества — в 2 раза (0,36 % против 0,18 %), лиц с «образованием выше начального» в 11,5 раза (8 % против 0,69 %) выше, чем в среднем по Беларуси. Показательно, что именно русский язык стал основным языком грамотности. Его указали 94 % всех грамотных белорусов, 95,4 % украинцев, 65 % поляков (sic!), 54,8 % немцев, 58,4 % евреев, 61,6 % татар. Кроме этого русским языком, вне всякого сомнения, владели и те 11 % грамотных поляков, 18,6 % немцев, 4,2 % татар, имевших «образование выше начального». Не менее характерно, что удельный вес русского населения в городах (18 %) более чем в 4 раза выше, чем в среднем в Беларуси. Именно в городах русские составляли 54,6 % чиновников, 35,3 % юристов, 59,5 % православного духовенства, 32 % занятых в сфере науки, литературы и искусства и 31 % занятых в сфере здравоохранения.