Прииск «Безымянный»

— Федя, поставь, пожалуйста, чашку. Ты, наверно, обжёгся? — участливо спросила Анна Ивановна, вернув его в действительность. — На, возьми салфетку.

Он ответил что-то односложное и, промокнув чай, снова погрузился в размышления.

— Федя, что с тобой? На тебе лица нет. С кем-то поругался или, может, Леночка отказала? Не переживай, всё пройдёт. Если хочешь, я поговорю с ней …

— Да причём тут Леночка? — неожиданно вспылил парень. — Что вы кто мне пристали? Вечно вы что-то придумываете.

Анна Ивановна, как будто только этого ждала, и сразу перешла в наступление.

— Федя, ну ты, оказывается, наглец! Я к тебе пристала, я всё придумала! Товарищи, вы только посмотрите на него, вы представляете, какой он нахал! — неизвестно к кому обращаясь, выпалила женщина. — Вы все, мужики, одинаковые: вначале в любви объясняетесь, голову девкам морочите, а потом бегаете к другим бабам.

Молодец Леночка, правильно сделала, что тебе хвост показала. С таким букой, как ты, ни одна женщина долго не выдержит.

До Фёдора, наконец, дошло, в чём его обвиняют, захотелось возмутиться, но в последний момент он сдержался и спокойно сказал, что с Леной у него всё замечательно и только вчера он ходил с ней на концерт.

— С кем я работаю?! — не дослушав, обиделась Анна Ивановна. — Я его пирогами угощаю, а он…

«Ну, всё, её теперь не остановишь. Надо шефу рассказать о своём открытии этого золота. Я думаю, ему будет интересно».

Глава 1.2. Открытие

На крупном лице Шурковского заходили желваки, глаза сощурились. Сквозь толстые стёкла очков Фёдор увидел, как в них блеснули сердитые огоньки, пунцовая краска выступила на щеках.

— У меня отчёт горит, а ты пристаёшь со всякой ерундой, — подняв голову от стола, резко сказал шеф. На высоком лбу обозначились едва заметные залысины. –

Сейчас это совершенно не актуально, есть дела поважней. — Машинально он погладил лоб и продолжил уже более спокойно. — Фёдор, давай отложим этот разговор до лучших времен, я думаю, твои пробы никуда не денутся.

Несолоно хлебавши, Закатов закрыл за собой дверь.

«У него, видишь ли, отчёт горит, а ты тут кувыркайся, как хочешь. Проблема моя, значит, и решать самому».

Своим открытием Фёдор поделился с Владимиром Николаевичем Ачагыровым. Поджарому, болезненному с виду Ачагырову, можно было дать лет тридцать пять.

Был он доброжелательным улыбчивым человеком среднего роста и худощавого телосложения. Редкие волосы Владимир Николаевич зачёсывал назад, от чего его лицо казалось более вытянутым, чем было на самом деле, но это нисколько не портило его внешность. Взгляд выразительных тёмных глаз приковывал к себе внимание, придавая ту самую привлекательность, какой многим так не хватало. Во внешности Ачагырова угадывались якутские черты, которые можно было принять за азиатские корни разных народов, доставшиеся ему от каких-то далёких предков.

Владимир Николаевич вёл свою научную тему и ещё работал на шефа. Как он справлялся с таким объёмом материала, можно было только догадываться. Любой другой давно бы взбрыкнул, но только не Ачагыров, отличавшийся невероятной выдержкой.

— Понимаешь, у меня такая проблема, — взволнованно начал Фёдор. — Мне принесли пробы золота из музея, и в нашей лаборатории сделали анализы на основные микроэлементы. Получились классные результаты. Я до сих пор не могу успокоиться, а Шурковскому всё по фигу.

— Ну и что? — спокойно ответил геолог. — Я тоже получил свои пробы, и у меня неплохие анализы. И из-за этого шефа надо отрывать от отчёта? Да у него сейчас без нас забот хватает. Привыкай решать такие вопросы самостоятельно.

Ачагыров улыбнулся. До того как попасть в эту экспедицию, старший геолог

Ачагыров прошёл все ступени роста. Был горным мастером на Индигирке, где документировал канавы и шурфы, работал в геолого-поисковой партии на Колыме, занимался геологической съёмкой в Верхоянье и, наконец, стал ответственным исполнителем работы по россыпям касситерита. Поэтому после того, что он испытал, проблемы Закатова казались ему детскими забавами. Только молодой специалист мог так болезненно относиться к безучастному отношению начальника.

— Понимаешь, это золото похоже на африканское из Витватерсранда, — ухмыльнувшись в ответ, продолжал Фёдор. — Это необычное золото. Такого здесь никто не находил. И не только здесь. Его вообще никто не видел в глаза.

— А ты откуда знаешь?

— По составу определил. В моей базе данных есть всё, что хочешь. Надо только ввести показатели и ты получишь ответ. — Во взгляде его открытых тёмных глаз угадывался волевой характер и упорство.

Сообщением Фёдора Ачагыров заинтересовался, и задумчиво посмотрел на парня. А тот, увидев в нём благодарного слушателя, рассказал о полученных результатах.

— Напомни мне, пожалуйста, про этот Витватерсранд, — будто невзначай, попросил его Владимир Иванович. — В своё время я что-то слышал о нём. Кажется, это одно из богатейших месторождений. Если не ошибаюсь, таких у нас нет.

— Я тебе об этом и говорю, — подскочил Фёдор. — Витватерсранд считается самым крупным месторождением золота в мире. Можно сказать — это крупнейшая древняя россыпь. Точнее, это группа месторождений, залегающих в структуре Ранд, — сбиваясь, быстро заговорил он, — а Рандом в Африке называют рифт или хребет.

Так что, судя по названию, это целый золотоносный хребет, сложенный пластами преобразованных кварцитов1, песчаников2 и золотоносных конгломератов3.

Ачагыров молча закивал головой, и Закатов стал уверенно продолжать.

— Месторождение относится к типу древних конгломератов. Золотоносная порода представлена галькой кварца, гнейсов и других образований, которые когда-то были разрушены, а потом вторично сцементированы. — Его понесло, как необъезженную лошадь, и, вспоминая всё, что знал, Закатов сыпал налево и направо. — Среднее содержание золота колеблется от шести до десяти грамм на тонну. Но это только среднее, на самом деле золота намного больше, а в отдельных местах доходит до пятидесяти грамм…

— Хорошее содержание, ничего не скажешь, — не выдержал Ачагыров.

— Но это ещё не всё. Если учесть, что длина Ранда около ста километров, и он прослежен на глубину более четырёх километров, то это настоящий монстр, какой нам даже не снился.

— Когда его открыли?

Фёдор машинально почесал нос с едва заметной горбинкой и подошёл к окну. Сквозь висевшее моросящее облако было видно, что по улице нескончаемым потоком идут машины, на автобусной остановке толпится народ. Какая-то женщина в рыжем плаще остановила такси.

— По-моему, где-то во второй половине девятнадцатого века, — сказал он, поворачиваясь, — точной даты я не знаю. — Но, как всегда, и там не обошлось без курьёзов. Золото в конгломератах открыл один человек, а основной пласт золотосодержащих конгломератов, находящийся в центре Ранда и ставший тем самым Витватерсрандом, о котором мы теперь знаем, нашёл другой. Это был австралийский золотоискатель Джордж Харрисон.

Геолог Штрубен обратил внимание на гряды конгломератов, развитых среди пород Главного рифа. При дальнейшей разведке выяснилось, что эти конгломераты залегают на всём протяжении Главного рифа. Выветрелые на поверхности, на глубине они оказались очёнь прочными, поэтому для их разработки требовалась дорогая техника, какой не было у единоличных искателей фарта.

— Конечно, там одиночкам не потянуть — нужны буровзрывные работы и обогатительная фабрика с разными дробилки, — словно разговаривая с самим собой, сказал Ачагыров. — Короче, без соответствующей технологии разработки, много золото из них не добудешь.

— Вот поэтому на Витватерсранде вскоре появились горнодобывающие компании, которые смогли внедрить такие технологии. Но самое интересное, что и им эти породы оказались не по зубам. Проблема заключалась в том, что руды обогащены сульфидами, а они мешают извлечению металла. Золотодобытчики уже подумывали о закрытии рудников, как произошло одно событие, изменившее представление о добыче этого драгоценного металла.