Страница 4 из 4
Палец мой застыл на курке, а в сердце, вцепившись в плоть холодными когтями, поселился неведомый прежде страх. И... на секунду мне показалось, что одна из девушек, стоявших поблизости, вдруг подняла на меня очень странный взгляд...
Словно зачарованный, я ждал, что вожак клана скажет что-нибудь, но, вместо этого, он просто кивнул в нашу сторону - и, развернувшись, направился вверх по сверкающим ступеням.
- За ним! - неуверенно прикрикнул Ульрих, но голос его вдруг утонул в слитном вопле окружающей толпы. Сплошная человеческая масса пришла в движение за считанные секунды, накатив со всех сторон волной из тел, рук и зубов.
Нет, это не были чудовищно сильные кровососы - обычные люди... Но в их едином, страшном стремлении задавить нас числом было что-то противоестественное, идущее наперекор человеческой природе.
И тут я осознал... Догадался, что это была за разношёрстная толпа. Молодёжь и старики, уставшие от своей жизни. Слуги. Рабы, молящие о снисхождении своих тёмных господ, мечтающие обратиться и стать частью чего-то большего, чего-то древнего и могущественного. Они были готовы на всё ради этой привилегии - даже пойти против себе подобных... Рискнуть собственной жизнью в борьбе с механизированными рыцарями, вооружёнными по последнему слову техники!
Ульрих, как обычно, стрелял без раздумий. Первый же снаряд из его пушки вырвал целый пласт из наседающей человеческой волны, открыв небольшое окошко для наступления. И я бросился в него всей массой своей брони, стараясь не замечать цепляющиеся за пластины брони пальцы, хруст чьих-то конечностей под тяжёлыми стопами и исступленного воя, заставляющего резонировать нависший над залом стеклянный купол. Моторизированные детали моего доспеха двигались вопреки всему - их нельзя было остановить одним только напором, но обезумившие от опасности и сладкой награды люди бросались поперёк моего пути целыми потоками, отлетая прочь или умирая под ногами самодвижущейся брони. Я словно бы продирался сквозь песчаную бурю по колено в песке - а может, под водой, утопая в иле... В любом случае, каждый шаг давался мне с огромным трудом, но проклятая лестница казалась всё ближе... Я уже почти достиг цели, когда вдруг ощутил пугающий укол одиночества. Отряд... Его не было рядом - ни Ульриха, ни кого-либо ещё... Я остался один посреди бури человеческой плоти, и как будто бы единственный во всём свете продолжал движение к поставленной цели.
Нет, воины Ордена не могли погибнуть в подобной передряге - слишком ничтожны были силы противостоящих нам глупцов... Если только в бой, воспользовавшись ситуацией, не вступили ещё и истинные вампиры.
Содрогнувшись всем телом, я прибавил шагу - насколько это было возможно - и вскоре вышел к высокой лестнице, омрачив её безупречные формы россыпью кровавых брызг. Ослеплённые собственным глупым стремлением люди по-прежнему облепляли меня со всех сторон, но тут, на последнем отрезке пути, их было уже намного меньше - и я, оставив за собой ещё с десяток изувеченных тел, начал быстро подниматься по блестящим ступеням. Шага доспехов было достаточно, чтобы миновать две-три за секунду, однако колоссальная масса доспеха заставляла меня двигаться с некоторой осторожностью: казалось, стоит сделать единственное неловкое движение - и видимость хрусталя под моими ногами раскрошится в пыль, увлекая за собой к дну голодной пропасти.
Тела вопящих преследователей с грохотом валились позади, ломая рёбра и разбивая головы об углы ступеней, но я старался не замечать их. И просто брёл вверх, пока не услышал едва заметные мелодии, струящиеся из-за больших двустворчатых дверей, блестящих благородством и роскошью бриллианта совершенной огранки.
Фортепианные мотивы, стоило только подняться чуть выше, вскоре затмили собой все остальные звуки, заставив позабыть и о творящемся ниже безумии, и о диком статическом шуме, что доносился из наушников моего шлема... В голове не осталось ничего, кроме набора простых нот, выстраивающихся в продуманном, идеальном порядке, складывающихся в умиротворяющую мелодию, подобных которой мне не приходилось слышать никогда прежде.
Толкнув створку двери, я моментально обнаружил источник чарующего звука - фортепиано из настоящего дерева, большое и несказанно дорогое, с печатью производителя - мало что мне сказавшей - и большим подсвечником на крышке, озаряющем комнату троицей игривых свечных огоньков.
Прицелившись чуть правее подсвечника, я медленно двинулся вперёд, ожидая увидеть за клавишами рояля седовласого кровососа, но там, вопреки всем моим ожиданиям, восседал кто-то совершенно иной. Девочка. Маленькая девочка лет тринадцати. Глядя в пустоту перед собой - затуманенным взглядом вроде тех, что мне уже приходилось встречать под лучами красных прожекторов - она легонько покачивалась из стороны в сторону, без нотной тетради даря жизнь божественной, изумительной красоты музыке.
Подавившись удивлённым вздохом, я опустил оружие.
И тут девочка, которую я было уже приписал к числу одурманенных манекенов, вдруг сфокусировала взор на моей броне - конкретно на той точке, где хранился оставленный погибшей дочерью медальон - и улыбнулась... Улыбнулась той странной улыбкой, что не имеет ничего общего с весельем или радостью...
Вздрогнув, я открыл глаза и поёжился в высоком кресле. Кожа моя давно уже не различала ни тепла, ни холода, но то человеческое, что ещё оставалось в моей голове, внушило ощущение лёгкой зябкости.
- Кошмар приснился? - игриво поинтересовалась Медуса, выводя очередную мелодию. Её бледные крохотные пальчики бегали по клавишам с удивительной скоростью и чёткостью, создавая при этом не просто холодный пересказ замысла автора музыки - но глубокий, полный нюансов и личного участия труд, в котором девочка могла высказать больше, чем после часа насыщенных бесед.
- Угу, - невесело кивнул я, поджав губы. - Ночной кошмар...
Пусть даже я не видел снов уже долгое, долгое время.
- По слухам... - девочка как будто бы готова была рассмеяться. - Твой драгоценный Орден намеревается снова попытать удачу. Завтра. И, говорят, руководить операцией снова будет Ульрих... Бедный старик, похоже, жаждет мести...
После стольких попыток... После двух лет тщетных нападений - он всё ещё не сдался? Последний рейд стоил ему Диего, ещё одного парня и... меня... Но этого, наверное, было мало?..
Орден не зря назвал мой клан сборищем интеллектуалов и поэтов... Во главе с Медусой, обращённой чуть ли не тысячелетие назад, этому гнезду удавалось оставаться в выигрыше благодаря мастерской закулисной игре, дезинформации и хитрости. Да, чем-то приходилось жертвовать - но итог был один: Орден терял людей и экипировку, а на пороге секретных штаб-квартир клана собиралось всё больше преданных, ослеплённых жаждой вечной жизни последователей.
Ульрих изначально выбрал себе не тех противников. Покусившись на видимую лёгкость добычи, он сам загнал себя в жестокую паутину из ненависти и боли... Из которой вряд ли найдёт когда-нибудь выход.
- Думаешь, стоит остановить, наконец, твоего настойчивого друга? - искрящиеся глазки Медусы горели ярче свечных огней. И, как обычно, мои мысли были у девочки как на ладони.
- Да, - я покрутил меж пальцев пластиковую коробочку со старым медальоном внутри - его серебро было вредно для моей мёртвой плоти - и тягостно вздохнул: - Я думаю, смерть для него станет истинным милосердием...