Страница 2 из 32
Когда мы глядим на небоскреб – массивный, совершенный, манящий из-за горизонта, – разве возникает мысль, что он был построен за одни сутки? Нет. На наших глазах к нему подъезжали грузовики со стройматериалами, вбивались сваи, рос каркас из балок и ферм. Мы видели копошение рабочих, слышали шум подъемных кранов…
Все большое и красивое создано из невзрачных мелочей. Все сто́ящее дается ценой тяжкого труда и мучительных сомнений. То, чем мы с вами теперь восхищаемся, воздвигнуто на фундаменте ошибок и неудач.
Что бы вы ни замышляли, ни проектировали, ни строили – знайте: дело надо довести до конца. Ваш небоскреб нужен человечеству.
Per aspera ad astra![1]
Действующие лица
Золотые
Октавия Луна, действующая верховная правительница Сообщества
Лисандр Луна, внук Октавии, наследник дома Луны
Адриус Августус, он же Шакал, лорд-губернатор, брат-близнец Виргинии
Виргиния Августус, она же Мустанг, сестра-близнец Адриуса
Магнус Гримус, он же Повелитель Праха, лорд-император верховной правительницы, отец Айи
Айя Гримус, она же Рыцарь Протея, главная телохранительница верховной правительницы
Кассий Беллона, он же Рыцарь Зари, телохранитель верховной правительницы
Рок Фабий, император армады Меча
Антония Северус-Юлия, сводная сестра Виктры, дочь Агриппины
Виктра Юлия, сводная сестра Антонии, дочь Агриппины
Кавакс Телеманус, глава дома Телеманусов, отец Даксо и Пакса
Даксо Телеманус, наследник и сын Кавакса, брат Пакса
Ромул Раа, глава дома Раа, лорд-губернатор Ио
Ведьма, бывший упырь, теперь лейтенант скелетов
Лилат Фаран, наперсница Шакала, лидер скелетов
Виксус Сарна, бывший член братства Марса, лейтенант скелетов
Средние и низшие цвета
Тригг Накамура, легионер, брат Холидей, серый
Холидей Накамура, легионер, сестра Тригга, серая
Квиксильвер, регулус Солнца, самый богатый человек Сообщества, серебряный
Алия Снежная Воробьиха, королева валькирий, мать Рагнара и Сефи, черная
Сефи Молчаливая, предводительница валькирий, дочь Алии, сестра Рагнара
Орион Аквария, капитан корабля, синяя
Сыны Ареса
Дэрроу из Ликоса, он же Жнец, бывший копейщик дома Августусов, алый
Севро Барка, он же Гоблин, упырь, золотой
Рагнар Воларус, новый упырь, черный
Танцор, военачальник Ареса, алый
Микки, ваятель, фиолетовый
Я взмываю во тьму над садом, залитым кровью моих друзей. Рядом со мной на холодном металле палубы лежит золотой, убивший мою жену, а теперь павший от руки собственного сына.
Осенний ветер треплет мои волосы. Внизу ревут двигатели корабля. Вдалеке языки пламени подсвечивают небо оранжевыми сполохами – Телеманусы спускаются с орбиты, спеша мне на помощь. Лучше им этого не делать. Пускай меня поглотит мрак, пускай стервятники кружат над моим неподвижным телом!
За спиной звучат голоса моих врагов, огромных демонов с ангельскими лицами. Самый низкорослый из них наклоняется, гладит меня по голове и смотрит на тело своего отца.
– Вот так и должна была закончиться эта история, – произносит он. – Не твоими криками, не твоей яростью, а твоим молчанием![2]
В углу сидит Рок – человек, который предал меня. Когда-то я называл его другом и думал, что у него слишком доброе сердце для золотого. Он понурился, по его щекам текут слезы. Но он оплакивает не меня, а себя. Оплакивает то, что потерял. Тех, кого я забрал у него.
– Арес тебя не спасет. Мустанг тебя не любит. Ты остался один, Дэрроу, – тихо произносит Шакал, уставившись в пространство пустым взглядом. – Совсем как я, – добавляет он, берет в руки черную маску без прорезей для глаз, надевает ее на меня, и мир исчезает. – Вот так все и закончится!
Чтобы сломить меня, он убил тех, кого я люблю.
Но у тех, кто остался в живых, есть надежда! У Севро, Рагнара и Танцора. Я думаю о моем народе, погруженном во тьму, о закованных в цепи и порабощенных золотыми правителями людях всех цветов во всех мирах, и меня охватывает жгучая ярость. Она заполняет черную пустоту, которую Шакал оставил в моей душе. Я не одинок! Я не стану его жертвой!
Пусть делает что хочет! Я – Жнец. Я знаю, что такое страдание. Я знаю, что такое тьма. И это еще не конец!
Часть I
Тернии
Per aspera ad astra
1
Только тьма
Безгласным камнем я лежу в сердце тьмы, вдали от тепла, от солнца и луны, со всех сторон нависают стены, заключающие мое скрюченное тело в жуткую утробу. Нельзя ни встать, ни потянуться – можно лишь свернуться клубком, превращаясь в разрушающуюся от времени окаменелость, которая когда-то была человеком. Руки скованы за спиной. Совершенно обнаженный, я скорчился на холодном каменном полу.
Я погружен во мрак и бесконечно одинок.
Мне кажется, что с тех пор, как я в последний раз сгибал ногу или выпрямлял спину, прошло много месяцев или лет, а может – тысячелетий. Боль сводит меня с ума. Суставы утратили подвижность, словно заржавевшие металлические сочленения. Давно ли я смотрел на своих золотых друзей, истекающих кровью на зеленой траве? Сколько дней назад Рок поцеловал меня в щеку, разбив мне сердце своим предательством?
Здесь время совсем не похоже на реку. Оно никуда не течет.
В этой гробнице время напоминает камень. Или темноту. Вечное и постоянное, оно измеряется лишь двумя маятниками жизни – дыханием и биением моего сердца.
Вдох. Удар. Выдох. Удар. Вдох. Удар. Выдох. Удар. Только сердце и легкие.
И так до бесконечности. Или же конец все-таки настанет? Но когда? Когда я умру от старости? Размозжу голову о камень? Перегрызу трубки, которые желтые вставили в мой желудок и кишечник, чтобы вводить по ним питательные вещества и выводить отходы жизнедеятельности?
Или когда ты сойдешь с ума?
– Нет, – шепчу я сквозь зубы.
О да-а-а!
– Проклятая тьма! – кричу я в голос и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Прикасаюсь к стене разными частями тела в определенном порядке – это упражнение помогает мне прийти в себя. Спина, пальцы рук, копчик, пятки, пальцы ног, колени, голова… Потом все сначала, и так двенадцать раз. Или сто. Ладно, пусть на всякий случай будет тысяча.
Вот как выглядит полное одиночество.
Я и не подозревал, что нет более ужасной судьбы, чем остаться совсем одному. Человек – не остров. Мы нуждаемся в любви. Нуждаемся в ненависти. Другие люди дают нам волю к жизни, учат нас чувствовать. У меня же не осталось ничего, кроме тьмы. Иногда я кричу, иногда – смеюсь. То ли весь день, то ли всю ночь – кто его разберет. Смеюсь, чтобы хоть как-то убить время, сжечь калории, которыми кормит меня Шакал, и наконец заставить свое дрожащее тело погрузиться в сон.
А еще я плачу. Издаю странные звуки вроде жужжания и свиста.
Откуда-то сверху доносятся голоса, всплывающие из бескрайнего черного океана. Слышу сводящее с ума бряцание цепей и костей, от которого стены моей темницы начинают вибрировать. Кажется, что люди совсем близко, но на самом деле нас разделяют тысячи километров. Будто совсем рядом, у края тьмы, существует целый мир, но мне не дано увидеть его, прикоснуться к нему, попробовать его на вкус, ощутить – я не могу проникнуть через завесу, отделяющую меня от реальности. Я – пленник одиночества.
1
Через тернии к звездам (лат.).
2
Парафраз строк из поэмы Т. С. Элиота «Полые люди». (Здесь и далее примеч. перев.)