Страница 56 из 171
5. ЗЕЕБРЮГГЕ
Я вечером увидел Зеебрюгге, В лиловой пене брандера плечо, След батарей за дюнами на юге Я, как легенду черную, прочел. Пустыней мол и виадук сияли, Дымилась моря старая доска, И жирной нефти плавала в канале Оранжево-зеленая тоска. Простого дня тягучее качанье, В нем чуть дрожал полузабытый миф, Когда сюда ворвались англичане, Ночную гавань боем ослепив. Далекий бой — он ничего не весил На горизонте нынешнего дня, Как будто клочья дымовой завесы На вечер весь окутали меня. Я пил и ел, я думал, не проснется Во мне война — сны день мой заглушат: Мне снился блеск форштевня миноносца, Которым крейсер к молу был прижат. Мне снился брандер, тонущий кормою, И на корме — тяжелый сверток тел, И виадук воздушною тюрьмою, Искрящейся решеткой просвистел. Мне снился человек на парапете, Над ним ракеты зыбились, пыля, Он был один в их погребальном свете, За ним фор-марс горящий корабля. Мне снилась та, с квадратными глазами, Что сны мои пронзительно вела, Отвага та, которой нет названья, И не понять, зачем она была. Проснулся я. Стояла ночь глухая, На потолке, снимая ночи гарь, Легко сверкнув и снова потухая, Как гелиограф, шифровал фонарь. 19356. У МОРЯ
(Остенде)
Ненастный день. Как лезвия Небезопасных бритв, Срезает отмели, звеня, Разгневанный прилив. Сырые серые пески Морщинами косят,— Багровой тушей толстяки Над морем в ряд висят. И каждый крутит колесо, И на стальных цепях Корзина черная, как сом, Ползет к воде, скрипя. И, неумелою рукой В волну погружена, Под свист колес наверх с тоской Является она. И в ней мелькают два угря… В их жалком серебре Весь день, прожитый снова зря, Блеснул и отгорел. И завтра снова, как сейчас, Придут толпой висеть,— Владыки, мне не жалко вас, Мне жалко вашу сеть. И я, печальный, как прибой, Вхожу на праздник ваш, И море путаю с судьбой, И слышу черный марш. Пусть то играют в казино, Пусть то набобы в ряд, В шелка, в душистое сукно Одетые, скользят. Пусть то играют на молу, Пусть то набобы в ряд Рабынь на водяном балу Твоих боготворят. Шершавый душит смех меня, На узкой полосе, У волн холодного огня Вы здесь столпились все. Чтоб праздник свой изображать… Но дальше некуда бежать… За вами — материк, Где страшной глубине рожать Последней боли крик. Владыкам некуда бежать, И силы двух глубин Их каждый миг готовы сжать И кончить в миг один. 1935169–173. АНГЛИЙСКИЕ НОЧИ
1. В ЛА-МАНШЕ
Мы чинно ползем По белесому скату, Вот это Ла-Маншем Зовут небогато. Костистый чиновник — Канадская ель — Сосет безусловно Не первый коктейль. Сидит, проверяя Потом паспорта, Но вермута раем Душа налита. По службе ж до гроба Ему не везет, Сидит он сурово И когти грызет. Влюбленных наречье На палубе рядом, И чайки навстречу им Диким парадом. Влюбленные знают, Терзаясь у борта, Что ночь поджидает их С кольтом потертым. И в ярость одетый Джентльмен круто Швыряет газету, Уходит в каюту. Ложится, стеная, Хрипит на полмира, И жаба грудная Здесь душит банкира. Шпион одинокий Жрет ростбиф горячий, И с шулером в покер Схватился приказчик. Высоко над ними Глаза капитана, Что были стальными, Туманятся странно. Здесь место, что мучит Не мелью худою, — Здесь сын его лучший Лежит под водою. Лежит на обломках В подводных полянах. Глядят, как в потемках, Глаза капитана. В день раза он по три Идет здесь, тоскуя, И смотрит, и смотрит В пучину морскую. 1935