Девочка из легенды

Мальчишка помахал рукой на прощанье и побежал к каменной лестнице, ведущей в парк. Светлана проводила его глазами, вздохнула и снова взялась за весла.

Лодка подъехала к скалам-близнецам.

Светлана, тронув ладонью серый, отполированный водой бок скалы, спросила Виктора:

— Ты можешь отыскать голубой камень?

Виктор вдруг засмеялся. Светлана посмотрела на него с удивлением. Иногда она говорила очень смешные вещи, а он не смеялся. Почему же смеется теперь, без всякой причины?

— Я могу найти голубой камень, — сказал он. — Я подарю тебе его. Обязательно. Чтобы ты была счастливой.

— Но ты же не умеешь нырять! — презрительно сказала Светлана.

— Это не обязательно.

— Нет обязательно! А вот я умею нырять. Я могу даже вот сейчас нырнуть. Только здесь глубоко, наверное. Не видно дна.

Светлана перевесилась через борт и посмотрела в воду. В воде отразилась красивая русалка с длинными косами. Коса скользнула по плечу и шлепнулась концом в воду. Русалка в воде запрыгала и стала некрасивой, как Клаша.

Светлана выпрямилась, закинула вымокшую косу за плечо.

— Не нужен мне твой голубой камень. Я сама его найду, если он мне понадобится.

— Ты такого не найдешь.

— Найду. А сегодня я пойду через Мертвую долину, и ты, пожалуйста, за мной не увязывайся!

Виктор смотрел на Светлану. В его бесцветных глазах Светлана вновь увидела свое отражение.

Как он смеет ее отражать!

Светлана в сердцах ударила веслом по воде, и лодка, рванувшись в сторону, стукнулась о скалу. Гнилые доски треснули, но выдержали.

А Светлана для шутки крикнула:

— Тонем!

И тут же выпустила из рук весла. Увидела: Виктор перекрестился…

— Ты чего? — испуганно спросила Светлана.

Виктор не покраснел.

Он только серьезно и строго посмотрел на Светлану.

А Светлана, раскрыв рот, в свою очередь смотрела на это самое что ни на есть настоящее чудо — живого человека, такого же странного, как житель Марса или Луны.

Человека, который верит в бога.

Костер уже пылал! Огромный, яркий, он гудел и разбрасывал искры, старался захватить желтыми лапами ветви кипарисов у ограды.

Светлана остановилась недалеко от входа, прижалась спиной к чугунной ограде, и Большой костер ласково прикоснулся к ее лицу своим теплом.

Две девочки-артековки, пристроившиеся прямо на земле — поближе к костру, оглянулись и посмотрели на нее.

Они посмотрели на нее без всякого интереса, равнодушно, а Светлана в их взглядах прочла: «Зачем ты сюда пришла? Костер у моря и даже угольки, что от этого костра останутся, — это уже не твое, это наше. А у тебя, наверно, уже совсем другие заботы».

«Неправда! — молча ответила им Светлана. — Нет у меня никаких забот!.. А если уж вам так жалко вашего костра, то, пожалуйста, я могу уйти! И не нужны мне угольки от вашего костра, и не нужны мне ваши голубые камни!» Но девочки уже давно на нее не смотрели, отвернулись.

Жалко. Она бы еще сказала этим двум девочкам о том, что шла сюда, на Костровую площадку, через Мертвую долину и не боялась ни капельки. Хотя там не было ни одной живой души. Только одни улитки. Но они все равно молчали. Светлана, наверно, не одну раздавила в темноте ногами, а они даже не пикнули.

Она бы сказала этим двум девочкам еще о том, что после сегодняшнего случая на море захотелось вдруг уехать домой.

Вот она возьмет и уедет. Кто ей может помешать? Никто! Вот возьмет и уедет!

Светлана постояла еще немного на Костровой площадке, подставляя лицо теплому дыханию Большого костра, потом вздохнула тихонько и направилась к выходу.

Утром хозяйка дачи, мать Виктора, сказала Светлане:

— Взбалмошная ты, балованная!

У нее были такие же, как у сына, глаза, похожие на сосульки. Сейчас эти глаза смотрели на Светлану так, словно Светлана в чем-то обманула их хозяйку. Светлана пожала плечами — за комнату уплачено до конца месяца. За молоко тоже. В чем же дело?

— Балованная. Очень балованная, — повторила еще раз хозяйка. — Это, конечно, если разобраться, не такая уж беда. Обломать можно.

— Нет, — сказала Светлана.

— Почему «нет»?

— Потому что никому не дам себя обламывать.

— Ну, как сказать! — протянула хозяйка и ушла из комнаты.

Светлана присела на корточках перед раскрытым чемоданом, нужно собраться в дорогу, уложить вещи, перебрать морские камешки-голыши, собранные на морском берегу, — какие взять с собой на память, какие выбросить.

К Светлане подошел Виктор и тихо попросил:

— Подари мне что-нибудь на память.

— У меня нет ничего для тебя.

— Да хоть вот этот камешек, что сейчас в чемодан спрятала. Я тебе подарю вместо него камень красивее, лучше.

— Не надо мне твоих камней.

Виктор молчал. А его глаза снова отражали Светлану.

— Не смотри на меня! — прикрикнула на него Светлана.

Он послушно отвел глаза в сторону. Светлана с треском захлопнула чемодан.

Наверно, Виктор долго стоял на ступеньках веранды и смотрел вслед Светлане. Светлана назад не оглянулась.

Утро пришло яркое, настоящее летнее.

Комната залита солнечным светом. Лучи солнца, теплые и ласковые, как дыхание Большого костра, светят прямо в лицо.

Наверно, поэтому Светлане, перед тем, как она проснулась, приснился Большой костер и артековский мальчишка в трусиках, держащий в руке яркий голубой камешек (нашел все-таки!).

«Хорошо, что я дома», — подумала Светлана и пропела вслух:

— Это очень хорошо, даже очень хорошо!

Она приехала домой вчера. Мать, открыв ей дверь, всплеснула руками.

— Ты?..

— Я!

— Приехала?

— Приехала! — весело крикнула Светлана и звонко поцеловала мать в щеку.

— Что же ты?.. Не понравилось?

— Не понравилось! — сказала Светлана, входя в дом. — Твои знакомые не понравились. Чудо, а не знакомые! Их только в музей!

Светлана поставила чемодан на пол, стянула с себя плащ.

— Уф, устала! Камней, наверно, с полпуда приволокла!

Она взглянула на мать. Та рассеянно перебирала лепестки цветов, стоящих в банке с водой на столе. И лицо у матери было расстроенное-расстроенное.

— Мама! — огорченно воскликнула Светлана. — Да я и здесь хорошо отдохну! Честное слово, у нас в саду лучше, чем в Крыму.

— Ах, не в этом дело! — ответила мать и махнула рукой.

И весь день до самого вечера она сердилась на Светлану.

Вечером Светлана спросила ее:

— Это ты из-за денег, да?

— Из-за каких денег?

— Я же заплатила хозяйке за месяц. За комнату-то. А сама прожила только две недели. Ты из-за денег, да?

— Нет-нет, — сказала мать. — Бог с ними, с деньгами!..

«Из-за чего же тогда? — думала Светлана теперь, причесываясь перед зеркалом. — Конечно, из-за денег!.. Ничего, мама! Вот я вырасту!..»

Светлана тут же улыбнулась: «Вот я вырасту!» Действительно смешно! Разве она уже не выросла? Ведь шестнадцать лет!

Сегодня ей исполняется шестнадцать лет! Странно: совершенно не чувствуется, что она уже взрослая…

Светлана причесалась, надела новенькое, тщательно отглаженное с вечера платье и вышла в сад. В саду мать возилась с цветами. Она срезала ножницами цветочки настурции. На земле у ее ног кучкой лежали только что срезанные флоксы и махровые бархотки. Кто-то заказал букет. «Обидно, — подумала Светлана. — Обидно торговать цветами. Цветы нужно дарить, а не продавать…»

— Тебе помочь? — спросила Светлана у матери.

— Да я почти уже все приготовила, — отозвалась мать. — Все к празднику готово. Вот только за колбасой сбегать нужно.

— Давай сбегаю.

— Да уж я сама.

— Вот еще! Должна я тебе помогать или нет? Ведь должна, да? Где деньги?

— Возьми в сумочке три рубля. Постой, постой! Ну зачем ты опять комсомольский значок нацепила? Ты же не на собрание идешь! Совсем не идет значок к этому платью. Если б вот брошка!

— Смешная ты, мама! — пожала плечами Светлана.