Девочка из легенды

Она обернулась и посмотрела на Виктора. Виктор все время ходил в темном костюме и в серой крапчатой кепке. И сегодня он был в черном костюме и в кепке. Можно подумать, что это форменная одежда.

Глаза у Виктора были бесцветные. Они никогда почему-то не отражали ни моря, ни неба. В них все время Светлана видела лишь свое отражение. Может быть, потому, что он всегда смотрел на нее? А нос его напоминал вытянутый вперед указательный палец.

— Я поеду сегодня в грот, — сказала Светлана. — Я возьму лодку и буду грести сама. Если хочешь, можешь поехать со мной. Только имей в виду: если будем тонуть, я тебя спасать не буду…

В жизни бывают, конечно, разные встречи, но этот некрасивый, жалкий и вдобавок трусливый Виктор встретился ей совершенно напрасно.

Светлана, обдирая ладони и коленки о большие острые камни, разыскивала на морском берегу красивые перламутровые раковинки, а он говорил, что гораздо легче купить в Гурзуфе на лотке шкатулку, оклеенную такими же перламутровыми раковинками и отодрать их, если уж они очень понадобятся.

Светлана уходила за два километра от дачи, чтобы нарвать маков с прозрачными шелковыми лепестками, а он говорил, что за тридцать копеек может купить на рынке маков в два раза больше, чем она соберет.

Она хотела посмотреть Пушкинский грот, к которому можно было добраться только на лодке, а он боялся утонуть и приглашал Светлану посидеть на скамеечке возле дачи.

Кажется, он учился где-то. А может быть, и нет. Светлана его не спрашивала об этом…

— Я поеду в грот сейчас! — сказала Светлана. — Сию минуту!

Она сбежала по ступенькам с веранды и оглянулась на Виктора. Виктор торопливо шагал за ней. Светлана покачала головой — вот привязался!..

Лодка оказалась совсем старенькой, дряхлой. На дне плескалась вода.

Светлана прыгнула в лодку и с трудом опустила концы тяжелых весел в воду.

Потом она мельком глянула на Виктора. Может быть, все-таки струсит окончательно? Ведь она и в самом деле его спасать не собирается.

Виктор забрался в лодку и сел на скамью, положив на колени руки. Костяшки его пальцев были худые, длинные, и кисти рук поэтому напоминали лапки какого-то зверька.

Светлана взялась за весла.

Берег, к которому они плыли, был далеко. Аю-Даг, опустивший в море медвежью морду, казался отсюда, издалека, совсем маленьким. А две скалы, высунувшиеся из воды возле артековского берега, похожие друг на друга, как близнецы, напоминали крошечные камушки, что валяются на пляже.

Верхний слой воды был прозрачным и чистым. Если вглядеться хорошо, то можно увидеть, как проплывают под водой медузы, похожие на куски размокшей ваты.

— Как ловят медуз? — спросила Светлана.

— Зачем их ловить? — ответил Виктор. — Пусть плавают.

Грести было тяжело. Платье на спине намокло от пота и прилипло к телу.

— Отдохни, — посоветовал Виктор.

Светлана с силой ударила веслом по воде.

— Я слыхала, что в Черном море до сих пор встречаются мины. Мы можем подорваться.

— Может быть, — ответил Виктор. — Что же поделаешь.

И он снова замолчал.

— Говорят, один раз даже подорвались два артековских пионера. Купались в море и подорвались. Их похоронили в Артеке.

— Что ж поделаешь, — снова сказал Виктор и повыше поджал ноги.

— А какие они?

— Кто?

— Мины.

— Я не знаю.

— Мины круглые, — разъяснила ему Светлана. — С рогами. Вон там что-то похожее плывет. Тоже с рогами.

Виктор догадался, наверно, что над ним издеваются. Он покашлял и переменил тему разговора:

— Как плохо это устроено — нельзя попасть в грог сушей. Ведь все-таки это — историческая достопримечательность. Кстати, грот находится на территории Артека, а в Артек посторонних не пускают. Нас не будут ругать, если увидят?

— Обязательно будут! — с торжеством произнесла Светлана. — И правильно сделают! Очень даже правильно!..

Артековский пляж был пуст, и над огромным морем зелени от Аю-Дага до высокой скалы над морем, по темневшей от недавнего дождя, было совсем тихо.

— А где же грот? — спросил Виктор.

— Сейчас, — ответила Светлана и налегла на весла.

Лодка объехала скалы-близнецы, выступающие из воды крутыми островками, и очутилась у входа в каменную пещеру.

Светлана сложила весла и с силой оттолкнулась руками от большого серого камня у входа. Лодка плавно вошла в грот.

Здесь стоял полумрак. Потревоженная волна негромко плескалась о стены грота. На больших обтесанных водой камнях круглыми лепешками чернели мелкие раковины.

— Здесь Пушкин писал стихи, — тихо промолвила Светлана. — Это здесь он, наверно, написал стихотворение «Прощай, свободная стихия, в последний раз передо мной»…

— Брехня! — раздалось вдруг из глубины грота.

Светлана и Виктор разом вздрогнули и обернулись на голос.

На большом облепленном ракушками камне сидел мальчишка лет двенадцати. Он был в темных трусиках. Круглая голова с торчащими ушами острижена наголо.

— Брехня! — повторил еще раз мальчишка. — Про стихию Пушкин писал на Большой Султанке. Это скала такая. Над морем. Там стоит башня. А на башню ведет лестница.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросила Светлана.

— Вдохновляюсь. Сегодня у нас закрытие лагеря, разъезжается по домам наша смена. Я хотел написать стихотворение. Прощальное.

— Написал?

— Так вы же помешали, успел только одну строчку придумать. «Стоит высокий Аю-Даг — мечты моей кумир». А потом я думал, что, может быть, здесь найду голубой камень.

— Голубой камень?

— Да.

— Разве бывают голубые камни?

— Должны быть.

— А зачем тебе голубой камень?

— Он приносит счастье. Есть такая легенда. Тут кругом легенды. Даже про лавровый лист есть легенда. На нашем пляже полно камней. Разных цветов. Черные, белые, серые, даже розовые попадаются. А голубых нет. Я думал, может, здесь, в гроте, найду. А здесь только ракушки. Ничего, я поныряю в море. Может, найду на дне возле берега… Слушайте-ка, если уж вы сюда приплыли, то довезите меня, пожалуйста, до нашего пляжа. Лодки тут часто появляются, никто и внимания не обратит, а если поплыву, то меня обязательно увидят, и мне попадет. У нас сейчас абсолют.

— А что это такое? — поинтересовалась Светлана.

— Абсолют-то? Абсолют — это, по-нашему, по-артековскому, мертвый час. Это значит, что все должны спать. Все абсолютно. А я сегодня не абсолютный.

И мальчишка без лишних разговоров полез в лодку.

Светлана взялась за весла. Мальчишка покосился на Виктора, подождал немного, потом, отстранив Светлану от весел, сказал:

— Давай я.

— А ты умеешь?

Мальчишка сплюнул за борт и налег на весла.

— А этот, — он кивнул на Виктора и понизил голос до шепота, — больной, что ли?

— Он не умеет! — громко сказала Светлана. — Он не умеет грести, не умеет плавать, не умеет нырять. Он ничего не умеет. Это чудо, а не человек!

— Чудо, — согласился мальчишка. — Самое настоящее чудо.

Он благополучно высадился на артековском пляже и, обращаясь к Светлане, сказал:

— У нас сегодня закрытие лагеря. Вечером будет Большой костер. Приходи посмотреть.

— А пустят? — спросила Светлана.

Мальчишка задумался на минутку.

— Я не знаю, пустят ли тебя на Костровую площадку, — сказал он, наконец. — Но через Суук-Су тебя ни за что не пропустят. Там девчонки. Вредные. Придется идти через Мертвую долину.

— Я не боюсь идти через Мертвую долину, — сказала Светлана.

— Там могут быть змеи, — вставил словечко Виктор.

— Там нет змей, — возразила Светлана. — Там одни улитки.

— Правильно, — поддержал ее мальчишка. — Улиток там много. Зачем-то они взбираются на кончики сухих травинок и сидят там. Наверно, им там удобно.

— Я не боюсь идти через Мертвую долину, — еще раз сказала Светлана.

— Так приходи!