Время гостей (сборник)

— Ладно, не будучи человеком, думаю, я могу быть человечной. Я присмотрю за тобой, уродливый папа. Но они не хотят, чтобы ты становился новым человеком; прежний ты устраиваешь их больше. А теперь позлись ради людей. Это твоя работа.

— Знаю, но я больше не могу. Я тут подумал, Передача, раз ты моя дочь, в некотором смысле — кортин от моего кортина и адреналин от моего адреналина, — мы могли бы сбежать куда-нибудь и…

— Святой свинтус! — унтер-доктор Котрел перешел на визг слишком высокого тона, чтобы его могло воспринять человеческое ухо, поэтому вероятно только Передача услышала его и покраснела. И тогда Котрел разошелся вконец. Он лягал Гневни и колотил его кулаками. Он визжал, рыдал и злобно бормотал. А когда издаваемые им звуки снова стали членораздельными, все услышали:

— Злись, черт тебя побери, злись!

Котрел был худощавый, но жилистый и мускулистый, и сейчас жгуты мышц и струны сухожилий вызывающе выделялись на его черно-фиолетовой коже.

Этот человек откровенно взбесился, будучи раздосадован на Гневни. Пузырящаяся пена с его губ запятнала комнату — такого вы не могли ожидать от унтер-доктора Котрела.

— Ну и ладно, — произнес начальник Дагл. — Продуктивный период Гневни все равно подходил к концу. Лучшие из них хороши только год или два, — темп ужасный. Нам повезло, что у нас есть замена.

— Замена? — прорычал Котрел, багровый от злости. — Он обязан разозлиться! Нет никакой замены. — И продолжил колотить Гневни.

— Думаю, начальник подразумевает вас, — вклинился обер-доктор Ратрейсер. — Да-да. Я уверен.

— Меня? Я унтер-доктор Котрел! Я зарабатываю 500 гузмандов в месяц!

— А теперь будете зарабатывать пять, — сказал начальник Дагл. — Беспросветная нищета — сопутствующее обстоятельство вашей новой работы. Раньше я лишь подозревал, что у вас есть дар. Теперь я уверен. Приступайте немедленно. Позже или, я надеюсь, раньше, вы станете лучшим среди «очень сердитых людей».

Котрел стал им, причем немедленно. Гневни был хорош. До него Ват считался одним из лучших. Но, если учитывать продолжительность крика и накал скандала в целом, то не было доселе таких представлений, какие давал теперь Бешенный Котрел, проникшийся духом новой работы.

Не было на свете человека свирепее его!

Перевод С. Гонтарева

Свинья в тюряге

Это случилось на Гипподамии.[8] Впрочем, название не столь важно. Десятки тысяч астероидных станций по всему свету мало чем отличаются друг от друга.

Неттер откинулся в кресле, отделанном мягким живым мхом, и открыл было рот, чтобы начать беседу с существом из тупика, но увидел крупную усатую голову на стене и похолодел.

Это была одна из вещей, ради поиска которых он прилетел, — точнее ее часть. Крупная, с бородой и усами голова капитана Кальбфляйша украшала стену гостиной, водруженная туда как трофей, среди прочих трофеев.

— Боже милостивый, это человек! — тот, к кому он обращался, не был человеком. — Вы повесили на стену человеческую голову, — произнес Неттер дрогнувшим голосом.

— Чей Боже милостивый, ваш или мой? — прохрюкал в ответ Порцелус. — Они не одно и то же, в противном случае их неверно описали. Да, человеческая голова. Я давно мечтал о такой. Вы заметили, что я выбрал для нее лучшее место в центре стены. Теперь у меня есть по меньшей мере по одной голове каждого интересующего меня вида. Некоторые из голов гораздо крупнее, чем у вашего друга Кальбфляйша, и, в отличие от него, имеют украшения. Жаль, что у людей нет размашистых рогов; тогда бы они были само совершенство. Но даже без них голова Кальбфляйша — лучшая в моей коллекции. Поистине великолепный экземпляр!

Так оно и было.

— Кальбфляйш носил прекрасную голову, — добавил Порцелус и хохотнул. — Несмотря на выдающуюся храбрость и характер, большой капитан не отличался сообразительностью.

Голова была огромная, с растрепанными волосами и застывшей на лице гримасой, как будто Кальбфляйш умер, терзаемый ужасом и отчаянием.

— Естественно, вы убили его, — произнес Неттер сухим тоном, в то время как его нервные пальцы плели ромал. — Поэтому, так или иначе, мне придется убить вас, или вам меня.

— Я не убивал, — возразил Порцелус, потное свинообразное существо. — Я не убил бы даже букашку. У вашего друга было горячее сердце, и в конце концов оно не выдержало. Он проявлял необычную активность, особенно в день смерти.

— Где его тело, жирная свинья?

— Мой переводчик содержит только грубое представление слова «свинья», и я предполагаю, что вы пытаетесь нанести оскорбление с его помощью; но у меня толстая кожа. Я не мог использовать его тело, Неттер, оно моментально испортилось. По-видимому, вы, люди, узнав о приближении кончины, должны начинать делать себе инъекции за три или четыре дня до смерти; тогда ваши тела не будут портиться так быстро. Не представляю, почему он пренебрег этим, я не ожидал такого развития событий. Но мне посчастливилось спасти его голову.

— Мы, люди, не знаем, когда умрем, — сказал Неттер. — Что за блюдо вы подали на стол? Очень вкусно.

— Да, припоминаю, Кальбфляйш говорил, что не знал, когда умрет, а я полагал, что он шутит. Поскольку вы говорите то же самое, это должно быть правдой для вашего вида. Название блюда не скажет вам ничего, однако у вас есть близкая аналогия для способа его приготовления. Я прочитал в земной книге, принадлежавшей капитану, про гусей, когда искал что-нибудь о свиньях. Иногда вы пускаете живых гусей… потанцевать на горячей сковородке перед тем, как отрубить голову. Это возбуждает и тревожит их, их печень увеличивается и приобретает качества деликатеса. Существа, чье мясо вы едите, тоже умерли в состоянии возбуждении и тревоги, поэтому они восхитительны во всех отношениях.

Да, безусловно, мясо было вкусное. Эта жирная свинья умела жить. Неттер завершил трапезу и отодвинул блюдо. Снова его руки плели ромал, пока он подбирал слова.

— Полагаю, все существа, чьи головы висят здесь, жертвы несчастного случая, Порцелус? — спросил он.

— Все, кроме одного, умерли своей смертью. Я не убивал их, — ответил Порцелус. — Один из них умер очень далеко отсюда; он завещал отослать мне свою голову, потому что я восхищался ею. Еще один из них, насколько я знаю, до сих пор жив. Это существо с мультиплексированной головой. Он вполне охотно отрубил одну из голов, когда я похвалил ее, сам же выделал и повесил на стену. Странный малый. Теперь он смотрит на вас сверху вниз, попробуйте угадать, которая из голов его.

В действительности Порцелус не говорил подобным образом. Он издавал серию хрюканий, некоторые из них горлом, некоторые брюхом. Однако консольный переводчик Неттера имел селекторный диск. Неттер мог переключать режим перевода по желанию на пиджин, на сленг, на напыщенный, на дипломатически-шутливый, на старый южно-американский диалект, диалект идиш или на литературный. Всякий раз, когда он встречал существо с отталкивающей внешностью, — например, как у Порцелуса, — он выбирал вежливый режим. Так было легче для ушей и нервов.

— Мы попусту тратим время, — сказал Неттер существу. — Я прилетел для исполнения заявки на этот астероид. Он нам нужен под дорожную станцию, а совместное использование станции двумя такими различными видами, как мы с вами, никогда не приводило ни к чему хорошему. Мы подавали первую заявку очень давно, но не использовали ее. Потом вы открыли здесь свою станцию; и также забросили ее.

— Ни в коем случае, — возразил Порцелус. — Заброшу ли я свой уютный дом и трофеи? Пожелает ли мое начальство отозвать такого прекрасного станционного смотрителя, каким являюсь я? Меня позвали домой неотложные дела. Я отлучился на один базисный год, и разногласия по поводу передачи станции в руки другого смотрителя были очень велики, пока меня не было.

— Правила гласят, что агент, будучи в здравии и рассудке, обязан постоянно присутствовать на месте предписания, иначе астероид может считаться брошенным, — сказал Неттер. — Астероид был явно брошен. Когда Кальбфляйш прибыл, вас тут не было. Так он и доложил наверх и заявил право на станцию для нас. Заявку одобрили и приняли к исполнению.

8

Гипподамия — астероид в Солнечной системе. — Прим. пер.