Синие воды

Она развернулась и снова зарычала, припав для броска. Балахон и всю воду растворило, когда открылся саркофаг, и она надышалась по самое не хочу. Пальцы удлинились раза в три, превратившись в костяные когти, глаза красные, волосы шевелятся сами по себе. А лицо...

Вы не представляете, как широко можно открыть рот, если нет щек и лишних сухожилий. Она распахнула... пасть так, что кончик подбородка почти коснулся ямочки на шее, и я увидел два ряда тонких клыков в нижней челюсти.

Она сделала неуловимо быстрый рывок вперед, но в паре шагов застыла, пытаясь удержаться. Когти алчно дрожат, видно, как все мышцы сокращаются, пытаясь бросить ее, чтобы убить, порвать, загрызть. Значит, рассудок еще с ней, это еще не конец.

- Асая, - сказал я, отбросив револьвер в саркофаг. - Это я. Не двигайся, ладно?

Ведро искристой обдало ее с головы до ног, она рыкнула и отскочила на пару шагов, исторгая светящийся пар. От слишком частого использования Искра изрядно истощилась, и откат начал замедляться.

- Проклятье! - прошипел я, чувствуя, как потихоньку испаряется металл ведра. Слишком много скверны в воздухе. В груди появилась некоторая наполненность, но до конца в такой атмосфере она никогда не восстановится, и я сделал пару шагов вперед, медленно, чтобы ведьма не снесла мне голову на инстинктах. - Я сейчас еще раз оболью тебя, хорошо?

Асая закрыла пасть, бухнулась на колени и скрестила когти за спиной. Взгляд красных глаз безотрывно смотрит на меня, я сунул руку в ведро, и в нем появилась светящаяся вода. Я облил ее еще пару раз, на третий в глазах стала различаться какая-то осмысленность, - они перестали казаться стеклянными и задвигались.

Я опустился напротив, и осторожно коснулся ее плеча. Асая вздрогнула и потянулась ко мне. Когти за спиной неприятно скрипнули друг об друга, пасть приоткрылась и закрылась снова. Ведьма замерла, потом выпрямилась, и я осторожно обнял ее. Искра в груди тут же обратилась в пустоту, и тьма завертела мой разум.

Сильно мы нахватались этой дряни.

- Ты, главное, держись, ладно? - прошептал я, гладя ведьму по спине. - Скверна частично выведется, сможешь обратиться обратно?

Она слабо рыкнула, потом кивнула. Я повернул голову, Асая старается не двигаться, чтобы случайно не поранить меня. Красные глаза смотрят вбок, чуть ниже них - кожа переходит в десны, и ряды клыков несколько раз перекрещиваются. Укусит - сразу шмат мяса вывернет.

Ведьма заметила мой взгляд, челюсти шевельнулись, и вдоль носа покатилась слеза. Тихий тоскливый вой вырвался и угас.

- Тихо, тихо, все будет хорошо, - я улыбнулся ей. - Я знаю, ты меня слышишь. Скоро ты обратишься обратно, и все будет хорошо.

Она кивнула, и новая слеза потекла вслед за первой. Искра снова исчерпалась до дна, я погладил ведьму по спине. Пусть не думает, будто я ее боюсь. Ведьма вздрогнула, и когти снова скрежетнули за спиной.

В груди опять тянет, паузы становятся слишком долгими. Это может быть опасно. Ведьма судорожно выдохнула, и я увидел, как нарастает кожа на щеки. Когти обратились в пальцы, она обняла меня и зарыдала.

- Пойдем, - шепнул я, поднимаясь и утягивая ее за собой. - Искра истощается.

Мы встали за домиком, чтобы нельзя было заметить со стороны деревни. Морозный воздух кажется таким свежим и кристальным, и луна освещает все вокруг, роняя черные тени. Шумит река, омывая кучу породы, со стороны деревни тоже какой-то шум.

Асая обнимает себя руками, ее знобит и трясет, а я жду пока, восстановится Искра. Девушка поглядывает на меня, в еще красных глазах - страх и легкое отчаяние.

- Вильрин... - начала она, но, видимо, испугалась, и замолкла.

- Все хорошо, - сказал я с улыбкой. - Ты очнулась, значит, все в порядке.

- Я... мне очень жаль, - она опустила голову. Я положил ладонь ей на макушку, и Искра снова потекла в нее, изгоняя остатки скверны.

- Это... такое бывает, - сказал я. - Колдуны порой теряют рассудок. Это нас ничего не берет, мы деревянные.

Она кивнула, я притянул ее к себе и обнял.

- Точно все хорошо? - спросила она шепотом.

- Ага. Ты все еще странноватая колдунья, которая не мерзнет зимой, и не более того.

- Это... в общем... и есть одна из правдивых сказок... о нас, - Асая снова ткнулась носом в мое плечо, ладно, хоть, не плачет. - Если я наберусь скверны, это повторится снова. Но если нужно, то могу и сама обратиться... - она запнулась, виновато посмотрела на меня, - если возникнет необходимость. Без скверны я сохраню рассудок.

Пресветлый Лумис и все святые. Я этого не переживу.

- Главное, что ты в порядке. Я понимаю, что тебе страшно, но я не считаю тебя чудовищем. Просто будь внимательнее и предупреждай меня, ладно?

Асая кивнула и подняла голову, и я коснулся пальцами ее щеки.

Теплая. Кажется, отошла. Вот и славно.

- Что будем делать теперь? - спросила она.

Я вспомнил, как в похожей ситуации на нас с другим колдуном Одержимый натравил толпу, потому что мы подобрались слишком близко к проклятой книге, от которой он нахватался.

- Схожу, закрою саркофаг, чтобы не тащило, и вынесу труп, - ответил я. - Не надо, чтобы кто-то понял, что мы бывали в гробнице. Чистильщики все равно не приедут раньше, чем через пару часов, а священник может прийти сюда... Одержимые привязаны к местам, где большое скопление этой дряни. Если заметит, что там кто-то был, может что-нибудь выкинуть.

- Хорошо, - она кивнула. - Я подожду здесь.

- Возьми, на всякий случай, - я сунул ей револьвер. - Я быстро.

Асая взяла оружие и покрутила в руках. На лице мелькнула улыбка, она приподнялась на цыпочках и поцеловала меня в щеку.

- Спасибо, - и отодвинулась.

Я махнул ей, и пошел к шахте. Все это мило, но кошмары будут сниться мне долго. А я думал, что она трупов-то не боится? По сравнению с ее отражением в зеркале, они действительно выглядят безобидными.

Я взял оставленный у входа фонарь и осмотрел нишу с инструментом. Надо бы как-нибудь придумать, как перетащить тело, чтобы поменьше его трогать. Моток веревки отправился на плечо, сгодится и так. Глянул напоследок в сторону деревни, люди стоят группками возле храма, мелькают тени между домами вдалеке. Вроде, все своим чередом.

Я нырнул в тоннель и прибавил шаг. Стоит поспешить, на всякий случай. В гробнице меня встретило уже привычное давление скверны. Куча тряпья между ящиками исчезла, видимо, это и был наш друг. Труп лежит на месте, в груди - дыры от выстрелов, покрытые подсохшей уже кровью. Мужчина лет пятидесяти, наполовину седой. Глаза впалые, под ними - мешки и чернота, рот перекосился в истовой ненависти... в общем, это надо видеть. На нем обычная одежда рудокопа - тулуп, штаны из мешковины, и сапоги, облепленные грязью.

- Если ты мертв, тобой мы займемся позже, - пробормотал я, направляясь к саркофагу. Лампа стукнула о камни, я поднял ладонь и в груди дернуло. Крышка, слабо светясь, поднялась в воздух и плавно опустилась на место. Чуть сдвинул ее, чтобы стало, как было, и пошел надевать на убитого веревочный галстук.

Волоком его будет попроще, а то с виду уж больно тяжелый.

Я вытер пот со лба и еще раз посмотрел по сторонам. Труп скинули по желобу для отработанной руды, и теперь он валяется на камнях. Теперь мы ждем, пока вон та туча не закроет луну, чтобы быстро сплавить его по реке.

- Как он там оказался? - спросила Асая, брезгливо поглядывая на тело. - Место же объявили запретным.

- Я слышал из разговора, что из гробницы вытаскивали... какой-то груз. Или само тело, или, что вероятнее, они его в ящик положили. Там были трое и священник. Из этих троих один убил другого, обоих мы нашли. Вот теперь и третий нашелся, я думаю. Одержимость заставила его вернуться и лежать под теплым светом скверны. Было бы забавно, если бы он в саркофаг залез.

- Бр-р-р-р, - Асая поежилась.