Синие воды

- Ты как? - спросил я.

- От алтаря, - пробормотала Асая. - Алтарь.

Я снова наполнил ведро и обдал ее. Не замерзнет, северянка же, а скверну надо смыть. В этот раз одежда осталась мокрой, похоже, основное смыл. Ведьма потрясла головой, взяла меня за руку.

- Пока хватит, - сказала она.

- Вот и славно, - теперь я действительно чувствую облегчение. - Давай спустимся к воде, там можно поговорить.

Ведьма рассеяно кивнула и пошла в сторону реки. Я растворил ведро в воздухе и поспешил следом. В мокром платье, со слипшимися волосами, она шагает легко и уверенно. Как бы все это не заледенело прямо на ней, но это ладно. Простуда ей, похоже, не грозит.

Мы спустились по склону к самой воде, Асая села на камень и выдохнула.

- Там все просто черное! И запах! - она схватила себя за голову. - Тащит то ли от священника, то ли со стороны алтаря! И люди пропитываются этой дрянью!

Я положил руку ей на плечо.

- Успокойся, все хорошо, - Асая посмотрела на меня, я улыбнулся и погладил ее по голове. - Все будет хорошо, мы со всем разберемся.

- Там что-то очень мерзкое, - сказала она.

- Я знаю. Слышал разговор шахтеров. Говорят, они что-то вынесли из гробницы. Судя по всему, это гроб, и судя по всему, он сейчас под алтарем или внутри него. Или он сам, или его содержимое.

- Да, разумно... - ведьма кивнула. - Должно быть... чернокнижник.

- У него есть все шансы возродиться, если он сожрет эту деревню, - я опустился на соседний камень. Ситуация привычная, но нам не легче. - Жандарм должен поехать в город. Раз люди разошлись сами, значит, он тоже сохранил рассудок. А пока не приехали чистильщики - надо сходить и проверить гробницу. Все-таки, стоит разобраться, вдруг там есть какие-то зацепки. Раньше следующей вечерни, думаю, ничего не случится.

Мысли бегут одна за другой. Все правильно, все понятно.

- Мне очень холодно, - Асая потерла ладони. - Пожалуйста, возьми меня за руку.

Я взял ее ладонь в две свои, она такая холодная.

- Тебе не мешает вода?

- Нет, она кажется мне горячей, - ведьма улыбнулась. - А ты бы замерз, если бы тебя облили водой на морозе?

- Насмерть, - я тоже улыбнулся.

Мы посидели еще немного, Асая встала первой.

- Надо разобраться с остаточной скверной, - сказала она. - Я нахваталась этой дряни.

Я тоже поднялся и посмотрел на реку. Вода бежит, и луна отражается в ней тысячей серебристых брызг. Снег вокруг сверкает, и наши тени ложатся на камни. Я пытаюсь придумать, как еще можно вывести эту дрянь.

- Где она? На коже? Может, надышалась? - спросил, наконец.

- Она постепенно уходит, когда я к тебе прикасаюсь, - она обняла себя руками. - Без этого мне очень холодно, и мне кажется, будто я пахну тьмой.

- Да, мне тоже кажется, что Искра истощается, когда я касаюсь твоей руки. Хорошо, что-нибудь придумаем.

Асая прошлась взад-вперед, поправила распустившийся бантик на пряди. На лице - сосредоточенное размышление.

- Насчет шахт... - сказала она.

- Нужно придумать защиту, да? Обольем тебя водой, немного выпьешь ее же. По мере испарения будем добавлять. Думаю, это сработает.

- Когда пойдем?

- Прямо сейчас, там никого быть не должно.

Мы остановились у входа в шахты. Шли окольными путями, к счастью, нас никто не заметил. Площадка перед входами оборудована для выгрузки отработанной руды: пара складов, несколько столиков для разбора, и широкий деревянный желоб, по которому ненужный камень сбрасывают в реку, просто потому, что больше некуда.

И как они ее полностью еще не засыпали?

Входов тут несколько. Надо соображать быстрее.

- Асая, - я потянул ее за плечо, - откуда больше всего тащит?

Ведьма указала на отдельный тоннель. Ну да, мог бы и сам догадаться: во все остальные проложены рельсы, а в этот - нет. Да и смотрит он в другую сторону, прочь от реки.

Я протянул руки, и их отвесил балахон из слабо светящейся мешковины. Асая завернулась в него, я облил ее искристой водой из ведра, дал стакан с ней же.

- Теперь даже жарко, - сказала она с улыбкой. - Пойдем.

Возле самого входа в стене сделали нишу, я зацепил один из керосиновых фонарей и разжег его, еще один сунул ведьме. Света мало не бывает.

Тоннель даже не успели минимально привести в порядок - пол неровный, все время запинаешься о сколы или выбоины, оставленные кирками. Подпорки установлены редко и лениво, на скорую руку. Идти было недалеко, - все-таки, скалы тут далеко не самые большие.

Когда круг фонаря выхватил впереди дыру, я остановил Асаю.

- Как ты? - спросил тихонько.

- Вода высохла, - ответила она. - Разит очень сильно, почти как в церкви.

- Внутри, кажется, никого нет. Поставь пока фонарь, добавлю водички.

Фонари со стуком опустились на землю. Я отвел ее на несколько метров назад и еще раз обдал искристой. Она засветилась в темноте, я улыбнулся. Забавное зрелище. Как призрак - белая кожа, белые волосы, еще и светится. На кладбище ночью встретишь - свихнешься от страха.

- Ладно, осмотрим гробницу - и ждем чистильщиков, - сказал я. - Наша работа практически закончена. Потерпи, хорошо?

Она улыбнулась и кивнула.

Мы взяли фонари, револьвер отвесил свободную руку. Первый шаг внутрь, и даже я чувствую, как здесь мерзко. Удушливый, тяжелый воздух наполняет комнату, и смутные тени плывут на грани видимости.

- Давай быстрее, - прошептала Асая.

Еще шаг, эхо отдалось в каменных стенах. Фонарь осветил погребальный зал, и я покрутил головой. Гладкий каменный пол, стены облицованы серыми плитами, и напротив дыры видна лестница, ведущая куда-то наверх. Ее завалило в незапамятные времена.

Дыра получилась чуть выше уровня пола, возле нее свалены балки подпорок, которые никто так и не расставил, куски породы скиданы в темную кучу, возле них стоят какие-то ящики, и валяется забытая кирка. Куча тряпья темнеет между ними, на одном из ящиков стоит потушенный фонарь.

Никого нет, вот и славно.

Слева, у самой стены - возвышение, я зашагал туда. Там темнеет каменный саркофаг с криво сидящей крышкой. На крышке - какая-то резьба на забытом языке, ничего полезного. Асая сзади сказала:

- Я сюда подходить не буду, там совсем плохо.

Да я и сам чувствую, как Искра в груди непрерывно истощается. Фонарь со стуком опустился рядом, я взвел револьвер и толкнул крышку одной рукой. Тяжелая. Пришлось применить магию, и от нового толчка крышка соскользнула набок и с грохотом ударилась об пол. Поток скверны обдал лицо, и разум помутился.

Вспышка была сильной, как падение в кучу хорошо подгнивших трупов. Меня повело вперед, и я упал на колени, ухватившись за край саркофага. Секунд десять перед глазами летали тени, я слышал шепот в ушах, и чувствовал, как плавится разум.

- Я же волшебник Искры, - бормотал я. - Какого хрена?

В груди - лишь тянущая пустота. Искра исчерпалась и скверна начала пропитывать мое тело, но потом потеплело чуть выше солнечного сплетения, а потом снова наступила пустота, но стало немного легче. Искра откатилась раза три, пока, наконец, сознание не вернулось ко мне окончательно.

Запах стал сильнее, чем когда мы вошли, но уже не грозит мне немедленной Одержимостью. В пальцах вспыхнул светящийся шарик, белый свет осветил саркофаг. Пусто, само собой. Он до половины засыпан песком, а в песке - очертания человеческого тела. Скверна сожгла мой шарик, я запалил новый.

- Очень странно, - пробормотал я, поднося свет ближе. - Труп бы весь песок следами разложения пропитал. Может, мумия?

Утробный рык отвлек меня, я резко обернулся, и тут же выстрелил. Неизвестно откуда взявшийся Одержимый упал в нескольких шагах от Асаи, но звук был не от него.

- Пресветлый Лумис и все святые, - прошептал я. Трясущееся дуло револьвера смотрит на ведьму. - Это... это... что еще за...?