Страница 120 из 176
— Мы так не договаривались, Майрон. Я не буду ничего тебе писать. Ты обещал, что я не должен буду давать тебе ни о ком никаких сведений.
— Я обещал не это, — Майрон сел напротив него и пододвинул к нему письменный прибор с длинными чёрными перьями и с чернилами трёх разных цветов — лиловыми, розово-алыми и зелёными. — Вспомни, что именно я обещал.
— Ты обещал, что я не буду давать никаких сведений для картотеки, — сказал Гватрен.
— Вот именно, мой милый Квеннар, — сказал Майрон. — А про кого у меня картотека? Правильно, про других эльфов, людей и гномов. Я обещал тебя не спрашивать ничего об айнур? Было такое?
— Нет, — ответил эльф, — но…
— Пиши, — сказал Майрон. — Мне нужна та часть, где рассказывается о веках до пленения Мелькора. Там про эльфов не должно быть почти ничего. Если было — можешь опустить.
— Я не очень хорошо помню, — отозвался Гватрен. — И не называй меня больше «Квеннар», если можно. Мне это имя перестало нравиться.
Майрон рассмеялся.
— Почему-то я не удивлён. И да, я думаю, ты быстро всё вспомнишь. У меня есть для тебя помощник. Который уже переписывал твою книжку раза три. Он тебе всё напомнит.
Майрон подошёл к двери, распахнул её и пригласил Пенлода.
— Здравствуй, Гватрен, — хмуро поздоровался тот.
— Ах, какой же ты недогадливый, Пенлод, — Майрон похлопал его по плечу. — Тургон, конечно, поумнее, но тоже не сообразил. Разве ты его не узнаёшь? Ведь это же твой старый друг ещё со времён Амана — Квеннар Исчислитель собственной персоной. Может быть, он похорошел и поправился с тех пор, как ты его видел в последний раз? В моём обществе это неудивительно. Ладно, Пенлод, хватит столбом стоять. Садитесь, у меня мало времени.
— Мало времени? — насмешливо спросил Гватрен. — Может, мне посчитать ещё раз для тебя, сколько времени прошло с появления Деревьев? Или с пленения Мелькора? Тебя, Майрон, интересует только то, что важно для тебя сегодня и то место, где находишься ты сам. Мне всегда казалось, что создание Столпов, Валинора и Двух Деревьев очень важно для всей Арды, хотя это и случилось века назад. Тебе давно следовало об этом подумать.
— Ладно. — Майрон не стал возражать. — Но я хотел бы, чтобы к вечеру вы оба всё вспомнили.
— Тебе удалось поймать убийцу Финвэ? — помолчав, спросил Гватрен.
— Разумеется, — Майрон небрежно пожал плечами. — После того, что мы с тобой узнали от Финголфина после последнего допроса, всё стало совершенно очевидным.
Гватрен ничего не ответил. Ему всегда было страшно и неприятно видеть, как Саурон допрашивает Финголфина подобным образом. Но выбора не было: в конце концов, всё могло быть ещё хуже.
Саурон в двух словах рассказал Гватрену обо всём, в том числе о прибытии Финрода и гибели Финарфина. Он положил перед ним рукопись, которую Финрод привёз из Амана.
— Вот, загляни сюда, посмотри картинки, — усмехнулся Саурон. — Может быть, это поможет тебе вспомнить. Хотя от твоего текста тут мало что осталось. Честно говоря, я не очень жалею, что этот урод Арафинвэ (урод моральный, разумеется: выглядел он в прозрачной рубашечке очень привлекательно) — лишился головы, да ещё и по частям. Если бы удалось заполучить его сюда, это могло бы, пожалуй, подтолкнуть Мелькора к необдуманным действиям. Знаешь, мне чем дальше, тем меньше нравится эта ситуация и чем дальше, тем больше я ценю осторожность Тургона…
— Значит, это всё-таки ты, Квеннар, — выговорил с трудом Пенлод. — Гортауру удалось отвести мне глаза. И почему ты сейчас стал так похож на Гвайрена, хотел бы я знать?
— Гортаур никак не мог узнать, кто такой Гвайрен, и боялся пытать его слишком сильно, — ответил тот, кого в Ангбанде называли Гватреном. — Он решил, что если я буду ездить по его поручениям в этом облике, то кто-нибудь обратится ко мне, как к Гвайрену, и тогда он узнает, кто он такой и откуда. Я встречался со многими синдар и авари; меня несколько раз узнавали те, кто когда-то видел Гвайрена в Нарготронде, но больше никто. Всё это было бесполезно. Потом Гортаур пришёл к выводу, что тех, кто знает правду о нём, всё-таки надо искать среди нолдор, и, в частности — среди потомков Финвэ. Сначала он было хотел послать к ним меня, но потом всё-таки решил рискнуть настоящим Гвайреном, и, как ты теперь знаешь, расчёт оправдался.
— Это так ты решил? — Гватрен понял, что Пенлод имеет в виду не то, что произошло с Гвайреном, а его пребывание на службе у Гортаура в целом. — Это твой выбор?
— Да, это мой выбор. Ты же видишь.
— Квеннар, я не осуждаю тебя, но…
— Я предпочёл бы, чтобы меня называли тем именем, которое я ношу здесь, — ответил тот. Он положил перед собой тетрадку чистых, уже сшитых листков пергамента и взялся за перо. — Даже если Гортаур пожелал, чтобы вернулся тот Квеннар Исчислитель, который ни с кем не любил беседовать о своей любви к древним временам, но записывал всё, что услышал от Валар, майар и Перворожденных эльфов — это лишь на сегодня, Пенлод.
— Ни с кем, кроме Феанора, — покачал головой Пенлод. — Странно, правда?
— Феанору было интересно всё на свете, — Гватрен слегка улыбнулся. — Я даже начинал ревновать, хотя всегда не особенно любил его. Боюсь, что самый последний вариант моих записей остался у него, он перечитывал его много раз, и я его плохо помню. Я сейчас попробую восстановить предпоследний, тот что переписал тогда у меня ты — тот, что был в библиотеке Тургона. Прости, но я многого уже не помню. Ты правда мне поможешь?
Гватрен стал писать, иногда обращаясь к Пенлоду с вопросами: «Fumellar? Ты не помнишь, в этом слове одно l должно быть?», «Точно крюк? Не секира?» и тому подобное.
— Слушай, — сказал Пенлод, — а я ведь самого начала этих «Анналов» на самом деле раньше целиком не видел.
— Как это? — спросил Гватрен.
— В той нашей книге, что была в Гондолине, отдельные страницы переписал у тебя сам Тургон, а мне и другим он не стал это показывать, — пояснил Пенлод. — Откуда ты вообще всё это взял? Ты пишешь, что Ниэнна была женой Намо! И кто такие Магрон и Магринта?! В «Анналах Амана» Румиля всё было совсем не так. А ведь говорят, что ему обо всём рассказал сам Манвэ…
— Мне поведала об этом Вейсура, — ответил Квеннар.
Пенлод вздрогнул: в ранней юности он слышал валаринское имя Варды, но сам никогда не осмелился бы повторить его*.
— Как я и думал, — усмехнулся Майрон, прочтя написанное Гватреном; на это у него ушло всего две-три минуты. — Мне очень интересно, почему по наущению Манвэ эта история исчезла из всех книг, написанных Румилем. Смотрите, что сказано о приходе Валар в Арду:
«Однако когда все они пересекли пределы мира, и Вильна звенела от их полёта, пришли поспешно и поздно Макар и свирепая его сестра Меассэ; и лучше бы они не нашли этот мир, но остались бы вечно с айнур меж Вайтьей и звёздами, ибо оба были духами, склонными к раздору и вместе с некоторыми другими, меньшими, что пришли с ними, был первый и главный, что присоединился к раздорам Мелько и помогал ему распространять его музыку».
Тут же есть примечание о том, что их другие имена — Магрон, «Убийца» и Магринта, «Кровавая рука», а также Рамандор, «Гремящий» и Равенни, «Львица». Итак, если не считать этого текста, вы что-нибудь слыхали о таких Валар? Где они сейчас? И в какой момент они исчезли?
— Сейчас, когда я переписывал это, я серьёзно задумался над тем же, что и ты — когда именно они пропали, — сказал Гватрен. — Судя по всему, это произошло одновременно с пленением Мелькора. На момент пленения Мелькора оба они были в Валиноре, ибо, отправляясь к вратам Утумно, чтобы выманить оттуда Мелькора, Валар «облачились в оружие, которое они получили от Макара».
— И почему они исчезли?.. — спросил Пенлод.
— Почему — вполне очевидно: они были если не друзьями, то союзниками Мелькора, — ответил Майрон.
— Похоже на то, — сказал Гватрен. — Я раньше считал, что они ушли куда-нибудь, где им никто не мешал пользоваться оружием — ведь Макар, как у меня тут говорится, любил «наносить удары без причины». Мир велик, думал я тогда: они могут обитать где-нибудь среди льдов или, наоборот, на дальнем юге Эндорэ и перестать посещать советы Валар. Потом я удивлялся тому, что их не видели в Хэлькараксэ…