Страница 8 из 12
Черноризец Исаакий начал вести строгую жизнь: надел власяницу, велел купить козла, снял с него шкуру и поверх власяницы покрылся сырой козлиной шкурой, которая на нем и высохла, образовав таким образом нечто похожее на тугую обертку.
Исаакий затворился в тесной пещере и там в слезах молился Богу. Пищу его составляла просфора, и то через день, ограничивал он себя и в воде. Преподобный Антоний приносил ему то и другое, подавая в оконце, в которое едва проходила рука.
Исаакий семь лет не выходил на свет и не ложился спать (спал только сидя, и то недолго).
Обычно он начинал класть поклоны и петь псалмы с вечера и так – до полуночи; когда же утомлялся, – садился.
Однажды Исаакий сидел, отдыхая, свеча уже погасла. Внезапно пещеру озарил свет яркий, как солнечный; вошли два юноши, их лица сияли, словно солнце.
– Исаакий! – сказали они. – Мы ангелы. А вот смотри, идет к тебе Христос. Поклонись ему!
Исаакий не понял, что это бесовское действо, и, не защитившись ни крестным знамением, ни сознанием своего недостоинства, подошел и поклонился некоему существу до земли, как Христу.
Бесы воскликнули:
– Ты наш, Исаакий!
Бесы велели Исаакию сесть, сами сели около него. Тут же появилось множество бесов, они наполнили не только пещеру, но пространство вокруг.
Один из бесов, мнимый Христос, сказал:
– Возьмите дудки, бубны и гусли! Играйте и пляшите! Пусть Исаакий с нами тоже попляшет!
И они начали играть на дудках, бубнах, гуслях и плясать, втянув в круг и Исаакия. Истомили Исаакия до того, что он был еле жив. На том и оставили.
Утром, когда начало светать и пришло время еды, преподобный Антоний, как обычно, пришел к оконцу и начал молиться вслух, давая так знать Исаакию, что пришел.
Ответа не было. Преподобный Антоний подумал, что Исаакий умер. И пошел за помощью в монастырь.
Когда же стали выносить Исаакия из пещеры, заметили, что он еще жив.
Игумен Феодосий, который с братией пришел на зов Антония, сказал:
– Не иначе – это проделки бесов.
В монастыре Исаакия уложили в постель. Сначала преподобный Антоний ухаживал за ним. Когда же обстоятельства вынудили Антония уехать, Исаакия перенесли в келью Феодосия, и он стал ухаживать за монахом.
Исаакий был в таком состоянии, что не мог ни встать, ни сесть и лежал на одном боку. Скоро это привело к ужасным пролежням. Преподобный Феодосий своими руками обмывал тело несчастного.
Так прошло два года. И все это время Исаакий не ел, не пил, причем был глух и нем. Однако же Исаакий был жив!
Преподобный Феодосий молился за него днем и ночью.
На третьем году Исаакий начал говорить и слышать. Начал он и ходить, правда, как младенец.
В церковь Исаакий идти не хотел, но его приводили насильно.
Потом приучили его ходить в трапезную. Здесь клали перед Исаакием хлеб, но он не дотрагивался до него, если кто из братьев не положит ему в руку.
Преподобный Феодосий сказал:
– Пусть приучается есть сам.
Неделю Исаакий не брал хлеба; потом, глядя на других, стал есть.
И мало-помалу Исаакий оправился от страшного потрясения.
Выздоровев, Исаакий начал опять вести строгую жизнь. Он не вернулся в пещеру, но решился юродствовать. Оделся во власяницу, а поверх ее – в рубище, на ноги надел стоптанные башмаки.
Это было уже при игумене Стефане, преемнике преподобного Феодосия.
Исаакий начал помогать поварам на монастырской кухне.
К утрени приходил первый и стоял неподвижно. В лютые морозы ходил в дырявой обуви, ноги его примерзали к камню, но он не двигался до конца утреннего пения.
После утрени спешил на кухню, колол дрова, разводил огонь.
Один из поваров, тоже Исаакий, однажды, смеясь, сказал блаженному:
– Исаакий, вот сидит черный ворон, поймай его!
Исаакий поклонился повару до земли, пошел, поймал ворона и принес. Все бывшие в ту минуту на кухне изумились ловкости Исаакия и рассказали об этом случае игумену и братии.
С того времени братия стала уважать блаженного Исаакия. Но он, избегая славы человеческой, начал в юродстве оскорблять то игумена, то братию, то мирян. За это его даже иногда били.
А при игумене Никоне блаженный Исаакий опять поселился в пещере и начал собирать у себя детей и одевать их в монашеские одежды. За это били его и игумен, и родители детей.
Он терпеливо переносил все: и побои, и холод днем и ночью.
Прп. Исаакий, затворник Печерский
Раз ночью блаженный Исаакий затопил у себя в пещере печь; печь была плохая, огонь разгорелся, и пламя стало пробиваться сквозь щели. Не имея чем заделать щели, Исаакий стал на щели босыми ногами и сошел только тогда, когда печь прогорела.
Исаакий больше не боялся бесов и их хитроумных козней, ему было все равно – что бесы, что мухи…
– Вам удалось раз обмануть меня, – говорил он, – потому что я не знал тогда ваших хитростей. Теперь же со мной Господь Иисус Христос, мой Бог и молитва отца моего преподобного Феодосия.
Бывало, бесы докучали блаженному Исаакию.
– Ты наш, – говорили они, – ты поклонился нашему старейшине и нам.
– Ваш старейшина – враг Христа, а вы бесы злые, – отвечал Исаакий, защищаясь крестным знамением.
И в бессилии бесы исчезали.
Иногда бесы приходили к блаженному Исаакию ночью.
Чтобы испугать его, бесы являлись толпой, с заступами и кричали:
– Мы тебя тут похороним, Исаакий!
Какой-нибудь из бесов, как бы из сочувствия, взывал к Исаакию:
– Выйди, а то тебя похоронят заживо!
А Исаакий отвечал:
– Если бы вы были добрые, то пришли бы днем. Но вы тьма, во тьме и ходите, тьма – ваша доля.
Блаженный Исаакий осенял бесов крестом, и они исчезали.
В другие разы бесы пугали Исаакия то медведем, то диким зверем, то волом или же насылали змей, лягушек и т. п. Но Исаакий оставался неколебим.
– Победил ты нас, Исаакий! – сказали они наконец.
– Вы победили меня в образе Христа Иисуса и ангелов, хотя не были достойны даже притворяться им, – отвечал блаженный Исаакий. – Теперь вы являетесь ко мне в своем истинном виде, в образе животных, змей и прочих гадов… Вы и правда гадкие и злые!
Бесы исчезли и больше не тревожили Исаакия. Он сам говорил, что последняя битва с бесами продолжалась три года.
Умер блаженный Исаакий в 1090 году.
Чужестранный купец
О блаженном Прокопии Устюжском
Блаженный Прокопий был иностранным купцом, торговавшим в Новгороде. Проникшись учением Православной Церкви, он отказался от католицизма, принял православие и оставил торговлю.
Жизнь православных иноков так подействовала на него, что он, раздав имущество бедным, поселился на некоторое время в Хутынской обители, в десяти верстах от Новгорода. Но вскоре удалился в Великий Устюг и там вступил на путь юродства.
Тогда Устюг был полузырянским городом с христианскими храмами.
Соборная церковь была деревянная и очень высокая. На ее паперти Прокопий проводил ночи в молитве, а днем ходил по городу, претерпевая насмешки, брань и побои. Над ним издевались и дети, и те, чья духовность была еще менее развитая, чем у детей, они не могли понимать, что кроется за поступками юродивого.
Прокопий, Христа ради юродивый, молился за них:
– Господи, не зачти им это за грех!
Спал блаженный Прокопий то на навозе, то на камнях, то на голой земле. Одежда на нем была изорванная – так он ходил и в жару, и в холод. Еду он принимал только от нищих и от богобоязненных людей. А от тех, кто обогащался неправедными путями, не брал ничего.
Утешением для блаженного была праведная чета Ивана и Марии. Бага (так звали Ивана до крещения) был ханским баскаком (сборщиком налогов) в Устюге. Позволяя себя всякое своеволие, он взял силой дочь некоего устюжанина Марию себе в наложницы.