Котел

– Вы сказали Нудельман?

– Нуланд и есть Нудельман. Нудельман более нежное имя. У нее колоссальный опыт в этом деле. Не одну страну она обратила лицом к Америке. Подберите людей на должность президента, премьера, Верховной Рады и на остальные должности. Прижмите этих хохлов к ногтю. Тебе придется с ними повозиться, они бараны, сами не знают, чего хотят. Как это можно, кто дал право разгонять мирную демонстрацию? А Украина еще рвется в Евросоюз! Не видать им Евросоюза как свинье своих ушей. Лидеры Западной Европы уже получили команду отреагировать.

И действительно. Первая стала кудахтать молодящаяся толстозадая бабулька Ангела Муркель. Средства массовой информации Америки и Европы тоже получили команду кудахтать! А для журналистов это хлеб, это доллары, это благополучие. Неважно, правду они квакают или ложь, это никого не интересует!

Это изуверство не могли не подхватить журналисты всех мастей и неньки Украины: они так обрадовались, что приходили на службу с расстегнутыми ширинками, а журналисты женского пола вообще отказались от нижнего белья и при любом удобном случае, не упускали возможности продемонстрировать свой революционный вид расстегнутым ширинкам. Они просто боготворили Америку и ее нравы. Мужчинам особенно пришлось по душе мужеложство, однополые браки, узаконенные в Америке. Даже те мужики, которые никогда не пробовали совать свой грех в дырку, откуда выходят фекалии, начали искать себе подружку мужского пола. И при этом пищали, скрипели, вопили, драли горло до хрипоты, размахивали руками, призывая президента к порядку. А он, бедный, безвольный, слепой, глухой, лишенный дара предвидения, плакал, чтоб никто не видел. Он действительно испугался. И тут родилась идея капли крови. Про эту каплю он скажет позже, но свое поведение, как гаранта конституции, он уже соединил с этой каплей, дрожа и кусая язык. Он не мог знать, что эта капля крови породит реки крови, а его выбросит на свалку истории, как пустого, случайного человека, ни к чему не пригодного.

Закудахтал и Яйценюх. Он так удачно вонял в парламенте, на площадях, на майдане, да так, что зомбированной толпе становилось скучно без него. Вот он уже, на публике, подставляет пистолет к виску, весь содрогаясь от страха, и в то же время как бы демонстрируя мужество, клянется отдать свою бесценную жизнь за отечество под патронажем любых друзей америкосов. Толпа ахала и вздыхала, думая, что в стволе пистолета настоящая пуля. Бабушки, сидя у телевизора, промокали слезы нестиранными платками и умоляли: наш любимчик долговязый наш, скромный наш жиденок, не делай этого: пост премьера тебе светит. А пост премьера принесет тебе миллиарды доллалов.

Подключилась и певичка Лыжечка: она держала канистру с бензином над головой, грозя облить себя бензином и поджечь, но канистра была пустая, в ней не было ни капельки горючего. Толпа также ахала и умоляла «великую» безголосую певицу воздержаться от трагического шага; старушки пробирались сквозь толпу и целовали ей ноги.

Глава крупной партии бандеровцев Фротман (Тянивяму) только что получивший двадцать пять тысяч долларов в посольстве США на нужды революшэн, устроил демонстрацию в Верховной Раде, а его банда бросилась громить оборудование, вывела из строя систему «рада», кидалась на своих коллег из пропрезидентской партии.

Члены партии Януковича в Верховной Раде опустили могучие головы и плечи, мужественно молчали, как под дулом пистолета. Они были в замешательстве: президентская капля крови дошла до них с быстротой молнии. И тут вдруг член провластной партии Инна Богословская высоко поднимает руку, ей не дают слово, поскольку она принадлежит к партии власти, а власть убивает мирных демонстрантов. И тогда Богословская встает во весь рост и громко выкрикивает:

– Я не могла и подумать, что наш президент на такое решится, ведь поцарапали манифестантов, они, бедные руки скотчем заклеивали, чтоб не пролилась кровь. И, слава богу, не пролилось ни одной капли. В знак протеста против попрания демократии (один бандеровец поцарапал один палец) и возмущения, я покидаю партию президента и перехожу в оппозицию. Надеюсь, меня примут, мне не откажут, поскольку я давно стала питать симпатии к своему кровному брату Фротману. Шалом, Фротман! Коллеги из провластной партии, умоляю вас: присоединяйтесь, следуйте моему примеру. Пусть наши друзья за океаном, а я вижу американских журналистов на балконе, знают: не все «регионалы» такие как их лидер, президент Янукович. Долой Януковича, гонителя демократии!

Депутаты трех партий аплодировали шкуре в юбке Богословской.

– Ура! – завопили бандиты из партии Фротмана под загадочным названием «Свобода».

Иностранные корреспонденты тут же приступили к соревнованию с украинскими журналистами по раздуванию большого мыльного пузыря, который ну никак не желал лопнуть; слон из мухи вылупился и зарычал на весь мир.

На фоне оголтелой лжи и диких воплей, протестов, кривоногая красавица Эштон тут же прилетела в Киев и ворвалась в кабинет президента без предварительных согласований, и, не садясь в кресло, начала:

– Что ты сделал? Ты убил истинную демократию. Президент Барак примет против тебя санкции. Весь твой капитал, размещенный в Брюсселе и в США, будет заморожен. Я тебя предупреждаю как друга Евросоюза.

– Что вы, госпожа Эштон, это какая-то ошибка. Я сейчас же соберу Совет безопасности и решу этот вопрос, потом доложу. А вы позвоните Бараку и передайте: не надо замораживать, у нас и так скоро грянут морозы, все замерзнет. И я кое-кого заморожу. Я этого Попова…

– Посадить в тюрьму! У тебя есть тюрьма? Посади его в тюрьму.

Виктор Федорович не знал, что делать, он уже и сам поверил в муху, превратившуюся в слона, и решил собрать Совет безопасности. Но как только это решение пришло в умную голову, к нему тут же ворвалась заплаканная Анна Герман.

– Побили, поцарапали наших хлопцев, у меня душа болит, Виктор Федорович. Если вы меня никогда не жалели, то хоть их пожалейте. Хиба мы полицейское государство? Кто в этом виноват? Накажите со всей строгостью. Пусть все видят: вы к этому побоищу не имеете никакого отношения. Я обзвоню всех послов и скажу: Виктор Федорович непричастен. Он президент – демократ. Так и скажу: демократ, сук буду.

– Хочешь сказать: сука буду?

– Приблизительно так.

– Тогда заготовь указ.

– О чем указ?

– О том…так я его уже освободил от должности мэра Киева, о чем теперь? А, о привлечении его к суду, вот о чем. А министра МВД Киева разжаловать вплоть до рядового. Так и пиши – разжаловать…дурака.

– Благодарю, благодарю, как я рада! – причитала Анна Герман, радуясь в душе, что глубже закопала изменника.

Бандеровцы с восторгом встретили эти два Указа президента и тут же заняли киевскую мэрию, в знак благодарности, хорошо обустроились на нескольких этажах и объявили: здесь создан штаб революции. У входной двери, разбитой теперь, выставили собственную бандеровскую охрану. Все кабинеты не стали занимать, но на следующий день сотрудников мэрии пропускали при предъявлении удостоверений для того, чтобы они могли выполнять свои обязанности.

Мэр столицы Попов ознакомился с Указом, едва этот Указ был подписан и скопирован всеми посольствами, размещенными в Киеве и ушел, как говорится, не солоно хлебавши. Президенту дозвониться не смог, поэтому связался с начальником милиции города, и тот сообщил, что оба перестарались.

Вся Украина вместе со своими слугами, депутатами Верховной Рады, проснулась в этот день и была шокирована мощным потоком информации собственных телеканалов, радио каналов отечественных и зарубежных. Такого еще не было. Невинного борца за незалежность Украины, участника мирной демонстрации до полусмерти избили работники милиции. Куда смотрит президент, зачем смотрит президент. В Галичину полетели тысячи телеграмм: срочно всем выезжать в Киев на народное вече – и мал и велик.

Едва часы ударили десять, на трибуну Верховной рады вскочил Яйценюх. Еще никто не открывал заседание, а Яйценюх уже танцевал и рычал на весь зал так, что все содрогались.