Котел

Возразить главе государства было нечего. Соратники, молча опустили головы, и это означало одно: согласны.

Антимайдан был распущен. Донецкие шахтеры немного отдохнули в Киеве и вернулись в забои. И крымчане, накупив подарков в Киеве для своих жен и детей, заняли места в автобусах, исправных, комфортабельных и двинулись в дальный путь в свой любимый Крым, к своим теплым уголкам и трепещущим грудям молодых жен.

Когда начало смеркаться, автобусы стали подъежать к Корсуню, переименованному в Корсунь— Шевченковский в честь Тараса Шевченко, который в 1859 году приехал сюда и жил у своего названного брата Варфоломея с 28 июня по 8 июля, меньше месяца.

Колонну автобусов сопровождали работники ГАИ из Киева и не доезжая Корсуня свернули на пустынную дорогу с выбоинами, где пришлось снизить скорость. Вдруг милицейские машины скрылись, как в землю провалились, а автобусы на малой скорости продолжали движение, включив фары дальнего освещения. Какое-то время спустя, водитель первого автобуса заметил толпу молодых ребят, которые размахивали битами, перегородив дорогу. Он стал сигналить, жать на педаль, в надежде, что разбегутся хулиганы, но раздался выстрел, водитель выронил руль, он получил пулю в лоб, но инстинктивно жал на тормоз. Автобус остановился, освещение потухло. Остановились и остальные. Дремавшие пассажиры спохватились – что такое? Теперь уже толпа в масках, как саранча, бросилась к каждому автобусу и стала бить стекла. Стекла звенели, падали на землю, но большая часть битого стекла сыпалась на головы, на лица пассажиров. Завершив первую часть экзекуции, бандеровцы ринулись в автобусы с фонариками в руках и стали избивать пассажиров битами по головам. Те, что были внизу, ножами прокалывали шины колес. Машины проседали.

– Слава Украине! – закричал молодой галичанин – фашист. – Повторяйте за мной, москали паршивые Слава Украине! Не хотите? получайте.

Дальше битами стали ломать ребра. Раскрошив стекло на мелкие кусочки совали в окровавленные рты и заставляли жевать, держа пистолет у виска. И люди жевали, обливаясь кровью: умирать никому не хотелось от рук бандитов.

Когда все стекла были разбиты, все шины проколоты ножами, все пассажиры окровавлены, поступила команда выходить из автоусов.

– Ну, живо, а то сгорите здесь, кацапы вонючие. Эй, канистры с бензином готовы? Выходите, я сказал. У кого водка и закусь, выкладывайте на столик вон за тем кустом, а сами ложитесь на живот – руки за спину. Каждый из вас будет расстрелян, это лучше, чем сгореть заживо.

Люди стали выходить, а тем, кто уже потерял всякую ориентацию в результате побоев, помогали. Спустившись вниз, все ложились на землю в два ряда ногами друг к другу, стараясь положить голову на свой мешок с провиантом и подарками.

Два бандеровца в масках и кованых сапогах шагали по спинам с автоматами наизготове, забирали мешки и скидывали в одно место. Другие развязывали мешки, вытаскивали водку, съестные припасы и подарки, а женские трусы протыкали штыками, называя это украинским флагом.

Люди лежали молча. Каждый прощался с жизнью. Но бандеровцы не торопились. Облитые керосином автобусы, подожгли и фашисты восторгались высоко вспыхнувшим пламенем. Огонь был ярким, а потом эта яркость убавилась. Бандеровцы бросились к съестным припасам пассажиров и особенно к спиртному, пили прямо из горлышка, а хлеб ели конскими зубами, не разрезая его на кусочки, видать проголодались гунны.

Спиртное вначале придало им новые силы, они уже готовились отстреливать по одному москалю, но потом размякли, устали, как бы потеряли интерес к несчастным. Начались заунывные галичанские песни, в основном, посвященные их фюреру Степану Бандере. И даже послышался плач.

– Ребята, по одному перекатывайтесь на спину, тихонько поднимайтесь и в кусты, а там, куда глаза глядят. Пешком добирайтесь до родного Крыма, и пусть каждому поможет Бог, – шептал старший антимайдана Богатырев.

Спустя каких-то сорок минут, площадка, где навзничь лежали приговоренные к смерти пассажиры, была чистая. Бандеровцы от перепития и переедания валялись в собственной блевотине, проснулись утром до восхода солнца и на собственных машинах направились в Киев отрабатывать денежки, полученные от дяди Сэма. Песни никто больше не пел, но каждый был несказанно доволен, справедливо считая, что задание Яруша и дяди Сэма он выполнил с честью. А что касается сбежавших москалей, черт с ними. Получили хороший урок и ладно. В следующем бою пощады не будет.

Их, тех, кто окровавленный, с поломанными ребрами, перебитыми пальцами и даже отрубленными (бандиты ломали палец, а потом отрубали ножом и совали в рот жертве), пять человек скончались в пути. С ними ничего не могли сделать. Их похоронили в степи, и голодные, раздетые, двигались дальше в сторону родного, пока что оккупированного бандеровцами Крыма. И добрались, и вылечились, кто в больницах, кто в домашних условиях. Трагедия, которую они пережили под Корсунем, обошла весь Крым. И это можно считать началом конца оккупации Крыма укропами на протяжении двадцати трех лет. Не Россия оккупировала Крым, Россия потеряла Крым, благодаря малограмотному Хруньке, который считал, что Крым это кусок сладкого пирога, который можно подарить кому угодно, хоть уборщице. Узнав об этой трнагедии, Барак довольно потирал руки и даже выпил бокал шампанского. Это была первая маленькая компенсация пятимиллиардного пожертвования на переворот в далеком от США государстве под названием Украина – неверная дочь России. А Барак так хотел отомстить России …за Сноудена, за то, что Россия позволяет себе вести себя независимо, не выполняя никаких команд из Вашингтона.

Благодаря преступному головотяпству президент Янукович так и не узнал, что произошло с делегатами Крыма, приехавшими защащать его золотое кресло: его мучила трусливая мысль сытого, брюхатого человека о капле крови. Не обладая умом государственного деятеля, он не мог подумать, что после того, как он добровольно согласился лечь на лопатки перед фротманами, бакаями, этинзонами, польются реки крови, и страна, которой он руководил, начнет распадаться. Его мучила капля, а реки крови он не видел: он был слеп и расплатился за свою слепоту. И эта расплата – забвение.

Ни один правитель не обладает достаточным мужеством, чтобы отказаться от золотого кресла, потому что он его недостоин. Ни один народ, который избирает президента, не может знать, кого он избирает, какой бес сидит внутри претендента на высокий пост. Этим процессом наверняка управляют высшие силы. Украинцам не везло с президентами. Россиянам тоже. После расстрела Николая второго, только Путину можно дать высокую оценку, остальные серые, жестокие, амбициозные личности, оставившие кровавый след в истории России.

38

В первом часу ночи Виктор Федорович вызвал секретаря Совета национальной безопасности Клюева. Клюев, как и президент, даже не думал о сне, но Клюев имел возможность подремать, сидя в роскошном кресле и когда сигнал вызова мигал в специальной лампочке, мог и не заметить и продолжал посапывать. Так получилось и в этот раз.

Но Виктор Федорович не стал делать замечание своему подчиненному за то, что тот не явился тут же по вызову, а только устало показал на кресло, сам зевнул и стал тереть мочки ушей крупными пальцами.

– У меня тут возникла идея, – сказал он, – и я решил поделиться. Что если создать нам рабочую группу с участием представителей Кабинета министров и Администрации президента Украины для рассмотрения вопросов по урегулированию политического кризиса? Надо же что-то делать, правда? Я рад, что ушли эти швабы, наши друзья и теперь мы можем обсудить некоторые вопросы в спокойной обстановке.

– И я так думал, – соврал Андрей своему президенту. – Еще не мешало бы Яйценюха ввести в эту рабочую группу.

– Я не возражаю. Только тогда надо всех троих, а то и эти евреи Клочка и Тянивяму обидятся, у каждого из них полон короб амбиций. Скорее бы вся эта бодяга кончилась, надоело все, я начинаю уставать.