Люди Весны

Неужели Каудрай ошибалась?

Или она говорила о другом? Святейшая не была магом и не прикасалась к стихиям. Она могла говорить о них лишь с чужих слов. Быть может, Нежизнью она называла злодейства, высокомерие и подлость, беспощадную жестокость и властолюбие? Гнилью души были для неё пороки, а нелюдьми — те, кто неподвластен раскаянию?..

Нет.

Арга сглотнул.

Он видел Нежизнь.

Убийственную тяжесть, исчезновение и ничто, ненасытимую пасть. Бездонную дыру, в которую устремлялись разноцветные течения Океана. Средоточие смерча.

Во рту пересохло. Арга развернулся и одним прыжком взлетел на крыльцо. По коридору он бежал.

…Маррен сидел в той же позе. Кровь на его руках подсохла. Слёзы катились по его лицу, реже, чем прежде, но каждая слеза заставляла его содрогаться. Чёрный Вестник ещё оплакивал ту, давнюю невинную жертву, одну из многих, и всё же единственную.

Арга остановился у двери. «Теперь известно точно, — подумал он. — Закон по–прежнему действует и сила его велика». Но мысль не обрадовала его и не успокоила. Душа его была не на месте. Он знал, что Закон Прощения справедлив — и несмотря на это, чувствовал за собой вину. Нельзя карать дважды за одно злодеяние. Маррен уже принял кару, и Арга видел, насколько жестокую.

Он растерялся. Некоторое время он просто стоял, глядя на Маррена. Тот не замечал Аргу. Глаза его были закрыты, всё тело — напряжено, точно сведено судорогой. Кости и жилы чётко прорисовались под кожей. Поколебавшись, Арга взял пустой кувшин с умывальника, вышел и наполнил его снова. Он двигался медленно, потому что собирался с мыслями. Он не чувствовал уверенности. Всё сводилось к нескольким словам, лишь нескольким словам — но чем они могли обернуться? Имел ли он право произнести их?..

Он давал клятву.

Арга налил воды в маленькую чашу и сел рядом с Марреном. Тот не шелохнулся. Арга провёл ладонью по его спине, ощутив пальцами череду позвонков. Погладил ещё. На этот раз колдун повёл лопатками. Осторожно Арга приобнял его за шею и заставил повернуть голову. Маррен не открыл глаз.

— Пей, — Арга поднёс чашу к его губам. — Ну?

Маррен с усилием глотнул. Арга подтянул покрывало и набросил ему на плечи. Поставил чашу на пол и взял, наконец, Маррена на руки, завернув его в покрывало. Обычно колдун мгновенно подчинялся ему. Выгибался под касаниями, ложился в объятия и приникал к Арге, так что его было на удивление удобно держать… Сейчас этого не случилось. Арга вздохнул. Он прошёл к окну и встал в потоке сумеречного света. Облака разошлись, между ними монетой висела Луна. Арга ждал. Он следил за тем, как медленно уходит напряжение из мышц Маррена. Мало–помалу колдун успокаивался и наконец опустил голову Арге на плечо. Арга поцеловал его в лоб. Ресницы Маррена дрогнули. Арга вплёл пальцы в его волосы и стал гладить уши и шею.

Снег серебрился в лунном сиянии. Льдисто–белая кожа колдуна тоже едва заметно блестела. Эта кожа. Холодное дыхание. Чёрная кровь. Был ли он человеком? И насколько? О том следовало спрашивать мудрецов. Одно Арга знал точно: сам он — человек. А человеку важно быть в правде.

Он решился.

— Маррен, — тихо сказал он, касаясь щекой холодных чёрных волос. — Маррен, прости меня. Я не должен был так поступать. Я не буду больше расспрашивать… о таком.

Колдун содрогнулся. Всхлипнув, он быстрым движением обнял Аргу за шею и прижался к нему. Арга коснулся губами его виска. Оба замерли. Всё замерло вокруг. Казалось, время остановилось… Когда Арга начал подозревать, что действует какая–то магия, Маррен поднял голову и нашёл его взгляд. В глазах колдуна по–прежнему стояли слёзы. Арга погладил его по голове — и услышал:

— Я люблю тебя.

— Что?.. — огорошенный Арга кашлянул. — Не надо.

— Арга.

— Не держи меня за дурака, — буркнул Арга. Он не сердился и, честно сказать, думал пошутить, но испугал Маррена. Тот снова сжался и залепетал: «Я не смею…»

— Тише, — сказал Арга. — Всё хорошо. Но это — Закон Прощения. Он заставляет тебя чувствовать.

Он шагнул назад и сел на кровать, оставив Маррена у себя на коленях. Колдун несмело притронулся к его щеке.

— Нет.

— Почему ты так думаешь?

Холодные пальцы Маррена ласкали его лицо, перебирали едва пробившуюся щетину.

— Закон вынуждает, это правда. Но я могу отделить одно от другого. Арга… — углы губ Маррена приподнялись, — мне много лет.

Арга помотал головой, будто оглушённый, и шумно перевёл дух. Ладонь Маррена опустилась на его плечо.

— С-святые предки… — выдавил Арга.

Маррен помолчал. Взял Аргу за руку, поцеловал её и приложил к своей груди.

— Я знал, — сказал он. — Это было странно знать. Я знал, что ты выпустишь меня и заставишь тебе служить. Когда я научился видеть дальше, то ожидал увидеть, что предам тебя, убью и освобожусь.

— Вот как?

Маррен передвинул руку Арги так, что пальцы Арги охватили его горло. Он смотрел на Аргу из–под ресниц, чуть улыбаясь.

— В будущем много путей, — продолжил он. — Но мне больше нравится этот. Пусть он странный. Я знал, что буду любить тебя. И не представлял, как это возможно. И на что это будет похоже.

— И на что это похоже?

— Не знаю. Я хочу, чтобы ты гладил меня по голове. И чтобы ты правил миром.

— Не уверен насчёт мира. Но обещаю, что буду гладить тебя по голове.

— Да, — сказал Маррен. — Об остальном позабочусь я.

Снаружи донеслись шаги и обрывки беседы. Тихо заржала вьючная лошадь. Заскрипели ворота, дважды хлопнула дверь. Слуги приехали из усадьбы. Арга задёрнул занавеси. Он собирался зажечь свечу, но Маррен поднял руку — и под бревенчатым потолком закружились серебристые звёзды. Арга залюбовался ими. Улыбка не сходила с его лица. Когда–то давно колдун уже играл так со светом, но тот свет был мутным и зловещим, от его вращения начинало тошнить… эти огоньки сияли чисто и нежно.

Лошадь заржала снова, теперь испуганно. Мимо окна гулко протопотали копыта.

— Братья вернулись с охоты, — сказал Арга, ложась в постель. — Наверняка сытые, задрали зайца или кабаргу.

— Коневолки охотятся? Не только ловят рыбу?

— Иногда охотятся. Зимой чаще.

Маррен придвинулся и перекинул руку через грудь Арги. Арга обнял его и прижал к себе. В первый миг стало зябко, но тело колдуна быстро начало согреваться. Арге нравилось следить за тем, как это происходит.

— Я обещал не расспрашивать, — сказал он, — но всё–таки задам вопрос. Не отвечай, если это неприятно.

— Нежизнь?

— Как ты угадал? Читаешь мысли?

— Иногда читаю, — Маррен улыбался. — Не в этот раз. Ты сказал о тяжёлом ядре внутри смерча. Так выглядит со стороны тот, кто прибегает к силам Нежизни.

— Так это правда? — Арга нахмурился.

— Что?

— Говорят, маги Чёрной Коллегии приняли Нежизнь…

— О нас было сложено много сказок. Почти все забылись.

— Тогда как это понимать?

Маррен прикрыл глаза. Чуть повернулся, чтобы не прижиматься лицом к плечу Арги — чтобы удобнее было говорить.

— Нельзя принять Нежизнь. Её не существует. Жизнь и Нежизнь вместе сливаются в первозданное ничто. Нежизнь можно использовать, хотя это опасно.

— Так «можно использовать» или «не существует»?

— Трудно объяснить. Да и незачем. Вспомни, что ты видел. Маг с Юга собирает силы. Он хочет делать это очень быстро. Самый быстрый способ — создать… точку Нежизни. Силы Жизни устремятся к ней. Часть их превратится в ничто. Часть удастся перехватить и присвоить. Это опасно. Можно уничтожить полмира или обратиться в ничто самому. Только очень самоуверенные люди решаются на такое.

— Ты когда–нибудь делал это?

Арга ждал, что Маррен откажется отвечать, и готовился, как обещал, умерить любопытство. Но вместо этого услышал:

— Один раз. Когда Дева меня учила. Потом… я находил другие способы. Когда речь идёт о Нежизни… признаться, я делаюсь трусоват.

Арга засмеялся и потрепал его по волосам. Хотелось спросить ещё о Железной Деве: о том, как она находила новых чёрных магистров, и чему учила их, и как вообще бралась учить — разве не должна была она зорко хранить тайные знания? Но Маррена явно клонило в сон, да и Аргу тоже. Серебристые звёзды под потолком начали гаснуть.