Перед рассветом

Окружившие нас подразделения карателей и оккупантов уничтожены. Все. Они к нам пришли с оружием, оно их и убило. И так теперь будет всегда.

Погиб Миша Кержин с ним еще двое ребят. Это они стояли перед входом в город и направляли энергетические удары. Приняв нашу силу, они отдали и всю свою, выложились до конца до полного нервного истощения и умерли.

Теперь нас пытаются уничтожить с большого расстояния. Стартуют ракеты, цель наш город. Цель наше уничтожение. Мы энергетическими ударами пытаемся взрывать их на подходе. Ставим силой щит. У нас мало опыта, еще мало, пока очень мало. И ракеты рвут защитное поле и сотрясаются от ударов горы. Дрожат стены, падают камни, плачут дети, среди них совсем крохотные Алёнка и Ванька, они кричат и зовут меня. Кричат от ужаса те дети, что еще не могут ходить. Остальные с почерневшими истощенными лицами стоят рядом с измученными матерями, в одном кругу. И все стартуют и несут нам смерть ракеты. И тут ... я как увидела толстый дымящийся от жидкого азота ствол ракетоносителя с тяжелой боеголовкой. У меченого красной краской заряда черная злая мощь энергии ядерного распада. А еще я как предвидела страшный гриб огромного взрыва и всех нас, мертвых раздавленных, заваленных камнями. Глядя на ядерный заряд я закричала. Изо всех сил, надсаживаясь от запредельного усилия. И мой крик подхватили женщины и дети стоящие со мной в одном кольце. Казалось, что мы все раздвигаем пространство и как руками рвем в клочья неживую плоть чужой ракеты и своей смерти. Потом слепящая пронзительно яркая вспышка взрыва и я потеряла сознание. Очнулась не скоро. Вера мне сказала, что мы уничтожили ракету с ядерной боеголовкой прямо на старте. Они все видели это. Больше наш город не расстреливали. Нападения прекратились. Через неделю оккупанты уничтожили все наши земли. В каждом географическом регионе был заложен и взорван ядерный заряд. Мы не смогли предотвратить эти взрывы. От нашей страны осталась только выжженная испепеленная земля. От нашего народа, остались только мы.

Мы выжили. Мы живем. Мы зерно грядущего. И мы видим как в наших детях прорастает это зерно.

Меня никто не спрашивает, а зачем учиться писать сочинения, когда можно без всяких слов передать яркий запоминающийся и понятный образ. Мы все хорошо знаем, что передать просто образ недостаточно, надо суметь его сохранить в словах, в живописи, в скульптуре, в музыке во всем, что составляет духовную жизнь народа. И я учу детей писать сочинения, учу их создавать и хранить образы. Сегодня тема нашего сочинения: "Мои мама и папа" и наши дети пишут о нас. О своих отцах погибших в отрядах ополчения, о своих матерях отстоявших "Град Китеж", об ученых сумевших талантом и силой своей души открыть новую эру в развитии человечества. Они думают, что пишут о нас, а на самом деле они пишут о себе, это они народ который уже никогда не будет жвачным животным, трусливым и равнодушным скотом. По крайней мере, мы в это верим.

Примечание историков: Надежда Гогрина позывной "Надежда" была председателем совета "Града Китеж", но помнят ее как учителя воспитавшего три поколения учеников.

Портрет Надежды Александровны Гогриной написанный ее мужем Иваном Гогриным (Ван Гог) был использован при воссоздании образа - скульптуры: "Родина - Мать". Автор скульптуры художник Иван Гогрин - Второй.

Позывной "Вера"

Память земли. Письмо в прошлое

Я микробиолог и агроном. Для меня память земли в растениях, которые мы выращиваем в оранжереях, для меня память земли в исследованиях которые мы проводим по дезактивации почвы нашей загаженной радиоактивными отходами страны. Кто мои предки и кто меня воспитал? Не хочу, не буду говорить. И вспоминать их не стану. Всё!

А потом решила: напишу, пусть знают, это часть нас, часть истории нашей земли.

Мой папа работал помощником начальника управления в департаменте строительства города, мама служила старшим редактором и диктором в пресс - центре администрации. До этого мой дедушка работал в администрации, и даже прадедушка говорят, был маленьким партийным начальничком. Чего прикажут то и выполняли. Сытно жили, не тужили. Какая партия кусочек хлеба маслом мазала в той мы и состояли. По должности так сказать. Названия у партии менялись, но сама она казалась вечной и несокрушимой. Объединенная партия бюрократии, жадная, подлая, сильная чужим страхом, по-воровски наглая, абсолютно убежденная в своей безнаказанности. Ее закон был прост и всем понятен. Не вякай! Подчиняйся! А то сожрем с потрохами. И всегда помни: Ты быдло - тварь дрожащая, а мы господа! Кто по этому закону жил, тому дозволялось дышать, кто этому закону верно служил, тот имел свой кусок.

Папа воровал строго в соответствии с чиновной иерархией не больше, но и не меньше чем положено. Иначе в этом кругу нельзя было, не будешь воровать и отдавать большую часть начальству то "ты чужой", сразу тебя выкинут из обоймы, исключат из этой партии. Мама умело и высокопрофессионально врала всё что ей прикажут, а я училась сначала в специальной привилегированной гимназии, потом в университете на факультете государственного управления. Мне место в администрации было уже готово, нас безработица и кризисы не касались. Нам всегда хватало. Что там на улицах творится, меня это совсем не интересовало. В университет на машине, оттуда домой в наш специальный охраняемый поселок тоже на машине. На факультете госуправления, только наши с администрации учились. Да и здание факультета отдельно от остальных располагалось.

Перед референдумом о вхождении в ЛЦГ меня и всех моих сокурсников как своих назначили членами избирательных комиссий. Папа сказал:

-- Хорошо себя покажешь, тебя запомнят и после учебы место получше дадут.

А мама ласково улыбнулась, чуть растрепала мне волосы на новой прическе и:

-- Ты постарайся дочка, а я уж сделаю все, чтобы тебя не забыли и не обошли.

Я старалась. Быдло гнали на участки как скот. Заранее всех предупреждали: Смотри! Мы ведь узнаем как ты проголосовал!

Я ещё совсем глупая была, вот и спросила председателя:

-- А зачем этих пугать? Мы же все равно подсчитаем так как нам надо.

А он мне с доброй улыбочкой отвечает:

-- А чтобы эти скоты не расслаблялись, пусть порытыми жопами всегда чуют наш кнут.

После голосования бюллетени никто не считал, а протоколы об итогах давно были заполнены и подписаны.

Я ради интереса попробовала подсчитать, так на меня сразу все зашипели: "Ты куда лезешь дура?!"

Вот так мы и вошли в ЛЦГ и в очередной раз избрали на высшие должности страны бессменных руководителей партии. После объявления общих итогов фуршет был. Все наши хвалились своей работой, цену себе набивали. Мама и папа тоже там были. Папа выпил сильно и рассказал мне, что уже давным-давно все выборы только так и проводят, что еще дедушка мой в этой системе работал, а потом подумал и добавил: "Ты уже взрослая дочка и должна понимать, нельзя ссать против ветра"

Потом войска ЛЦГ под "всеобщее одобрение" партии и народа захватили страну. Папу сразу отправили в неоплачиваемый отпуск, руководить ему стало нечем, любое строительство было прекращено, все школы и университеты временно закрыли. Наш факультет тоже. Мама по ночам плакала, а днем оптимистично улыбаясь, готовила специальные выпуски и репортажи о счастливом будущем нашей страны в составе ЛЦГ и всеобщем одобрении и ликовании народа основанному на исторических решениях партии. Она продержалась на работе ещё две недели. Подготовленные ею выпуски гнали как рекламу каждые пять минут, новые ролики не снимали и ее уволили.