Фартовые деньги

Тем более, что Шпиндель не отзывался. Судя по уверениям Юльки и Епихи, он и до этого членораздельных звуков не издавал. Может, немного постонал, да и копыта откинул?

И все же Механик полез.

— Страхуй крепче, Григорий! — напомнил он охраннику и решительно спустил ноги в дыру. Дернул за веревку, Гриша потравил малость, и Еремин, посматривая по сторонам, ушел вниз с головой. Свет фонаря дал ему возможность неплохо осмотреться.

Все оказалось немного сложнее, чем он себе представлял. Непосредственно за воронкой в верхушке бугра находилось что-то вроде неглубокого — немногим больше метра — колодца, стенки которого состояли из слежавшейся земли и песка, а также деревянных фрагментов сгоревшей конюшни. Часть из них совершенно сгнила, однако другие, особенно обожженные, были довольно прочные. По идее, на них, на этих нетронутых тлением досках и бревнах, все и держалось. Они создали как бы каркас для бугра, и именно поэтому он еще не провалился вниз вместе со всеми своими лопухами.

Ниже ног Механика, спустившегося в этот колодец, располагалась яма-воронка, глубиной метров пять и шириной не меньше. Бугор составлял над ней как бы свод. Явно очень непрочный и недолговечный. Олег прекрасно понимал, что всего одно неверное движение может привести к тому, что весь этот «свод» ухнет вниз, и на месте бугра образуется яма. При этом, если Механик в этот момент окажется там, внизу, на дне этой нижней воронки, то на него ляжет несколько тонн земли, бревен, досок и закаменевшего навоза. Даже если веревка останется цела, достать Еремина из этой могилы можно будет только после нескольких часов раскопок. В основном, для того, чтоб после этого похоронить уже нормальным образом. Вопрос о Шпинделе, естественно, можно было уже не поднимать.

Однако Механик все же решил попробовать. Тем более, что на самом дне воронки, заваленном вывалившимися из середины бугра обломками и землей, увидел что-то похожее на человеческую голову. И все-таки заставил себя дернуть один раз, а не два, хотя выбраться наверх ему хотелось намного больше. Олег очень кстати отметил, что воздуха под этим на ладан дышащим сводом не так уж много. Даже такой малогабаритный, с небольшим объемом легких человек, как он, довольно быстро перенасытит здешнюю атмосферу углекислым газом. То, что наверху дыра, эту проблему не решало. CO2 как известно, тяжелее воздуха, и из замкнутых объемов его надо принудительно вентилировать. Хотя бы компрессор подогнать типа того, которым пневматические молотки приводят в действие. Но ближайший компрессор находился в Знаменске, и пока его сюда дотащат по приказу Ларева, Шпиндель, если он еще не помер, сдохнет с гарантией.

Гриша вытравил поначалу всего пару метров веревки, и Еремин немного приблизился к тому месту, где увидел голову. С трех метров стало ясно: да, это голова, да, она принадлежит Шпинделю и, похоже, все еще находится у него на плечах. Но никаких шевелений Колька не делал. Поперек него лежало несколько деревянных обломков, которые в принципе не смогли бы его раздавить насмерть, но могли нанести кое-какие травмы. Кроме того, Шпинделя примерно по грудь присыпало землей, причем основная масса ее — метровой высоты куча, не меньше, — навалилась ему на ноги. Руки были присыпаны по локоть, и по идее, если б Колька был в сознании, то наверняка сумел бы их освободить.

Механик еще разок дернул веревку и на сей раз сумел стать ногами на заваленное обломками дно воронки. Выбрав сверху немного слабины — отцепляться Олег не хотел ни под каким видом! — Еремин смог передвинуться туда, где лежал Шпиндель, и начал осторожно убирать обломки бревен и досок. Некоторые подавались легко, другие пришлось выдергивать из-под куч рыхлого грунта, а иные так крепко привалило, что их проще было переломить, чем вытащить.

То, что дышать стало намного труднее, Механик почуял уже через пару минут. Он сразу припомнил, как весной ползал по сточным трубам разрушенного фашистского бункера на озере Широком, когда чуть не сдох там от избытка углекислого газа. Здесь было немного больше свободного места, но кислорода в этом объеме было, пожалуй, даже поменьше. Пованивало аммиаком, сероводородом — не самыми полезными для жизни газами. Наверняка присутствовал в здешней атмосфере и метан — извечный спутник гниения органики, — который носом учуять нельзя. Ежели его тут достаточно много, то он и взорваться может вообще-то. Но вот задохнуться от него можно намного быстрее, чем от переизбытка углекислоты…

В общем, Еремин понял, что у него в запасе максимум двадцать минут. Если, конечно, до этого он не свалится без сознания, как Шпиндель. Удастся ли по истечении этих минут и еще пяти минут, потраченных на подъем наверх, привести Кольку (который тут на полчаса больше провалялся) в чувство — вопрос другой.

На всякий случай Механик решил сразу проверить, жив Шпиндель или нет, надавав ему по щекам. И с радостью убедился, что нет, еще не помер. Открыл глаза, лупанул ими сонно, явно мало что соображая. И слабенько простонал:

— Ы-ы…

— Николка! — опасаясь говорить громко (свод мог и от чисто звукового резонанса осыпаться), прошипел Механик. — Держись! Не засыпай, сдохнешь!

И сразу же подхватил Шпинделя за подмышки, дернул пару раз и вытащил из-под кучи. Слава Богу, парнишка был легонький, а земля рыхлая. После этого Механик сразу же принялся отвязываться от веревки и прицеплять к ней Кольку. Тот все время пытался закрыть глаза и вырубиться, поэтому несколько секунд Еремину пришлось израсходовать на шлепки по морде. Затем Механик дернул веревку два раза, и Гриша потянул Шпинделя вверх. Была у Механика поначалу идея попробовать вылезти вместе с Колькой, в один заход, так сказать, но он все же не решился. Во-первых, Олег был неуверен, что эта веревка выдержит их суммарный вес в 90 килограмм — она не для альпинизма предназначалась, а для того, чтоб белье развешивать. Во-вторых, дыра-колодец была довольно узкая, и вдвоем можно было застрять. Так что Механик решил для начала отправить одного Шпинделя.

Олег вообще-то мало чего боялся по-настоящему, но тут ему жутковато стало. Шпиндель, безжизненно болтавшийся на веревке — в другое время склонный к черному юмору Механик непременно заметил бы, что он выглядит точь-в-точь, как профессиональный висельник, — мог невзначай зацепиться за свод там, где начиналась дыра-колодец, а Гриша — сила есть, ума не надо! — дернет посильнее… Еремин явно не чуял себя атлантом, чтоб удержать на своих плечах десяток тонн грунта. Ну и Шпиндель, конечно, при таком раскладе окончательно концы отдаст.

Поэтому некоторое время Механик, задрав голову и направив на Шпинделя свет фонаря, смотрел исключительно вверх. Ему, конечно, казалось, что Гриша тянет веревку непозволительно медленно. Он и сам-то уже вовсю ощущал недостаток кислорода. Симптомы были знакомые: башка болела, как с тягчайшего похмелья, сердце так и бултыхало, угрожая разломать хилую грудную клетку.

Несмотря на все страхи, обуревавшие Механика, Гриша благополучно втащил Шпинделя сперва в дыру-колодец, затем в воронку и, наконец, выдернул его на внешнюю поверхность бугра. До Механика долетели сверху неясные голоса Гриши, Епихи и Юльки, которые, по-видимому, отвязывали Шпинделя от веревки и пытались привести его в чувство.

Конечно, у Механика в это время главной мыслью, сидевшей в голове, была та, что его помощники слишком долго возятся с веревкой. Но в то же время он позволил себе еще раз оглядеть пространство под земляным куполом. На сей раз он посмотрел себе под ноги и обратил внимание на то, что ускользнуло от его взгляда тогда, когда выдергивал Шпинделя из-под кучи земли.

Там, где прежде находились Колькины ноги, грунт осыпался, и из-под него стали отчетливо видны какие-то прямоугольные, правильной формы контуры. Механик нагнулся, чуть-чуть счистил землю с краев и даже охнул от удивления. Он увидел ржавые металлические наугольники и до дыр проржавевшую железную обивку дубовых сундуков! Очень похожих на те, что ему довелось увидеть прошлой осенью в Бузиновском лесу, когда они с покойным Есаулом увезли их из-под носа у Булки и Серого. Тогда в них было четыреста кило драгоценностей. 350 из них сейчас покоятся на дне затопленной ямы в сорока верстах отсюда, на заброшенном животноводческом комплексе. Сами порожние сундуки, правда, давно утоплены в озере Широком. Может, и тут Федька Бузун, есаул Степана Разина, отметился? Хороший вор в одну нычку все не валит…