Страница 13 из 15
– Sì? ¿Se puede?[21]
Она способна составить элементарную фразу на испанском, но завязать разговор – это уже сложнее. К тому же, похоже, тот язык, который она учила, сильно отличается от того, на котором говорит таксист… «Точно, это же каталонский!» – думает она, внезапно прозрев и вспомнив школьные уроки географии.
Таксисту за пятьдесят, кожа загорелая, волосы черные и густые, чуть реже на висках, белая рубашка с короткими рукавами расстегнута на груди, из нее выглядывает кустик черных с проседью волос, на шее – золотая цепь с распятием.
– Claro que se puede[22], – жизнерадостно улыбается таксист. – Anem[23], – произносит он вполголоса и добавляет, для Бьянки, глядя на нее в зеркальце: – Vamos[24].
И машина наконец трогается с места.
Из магнитолы долетают звуки танцевальной музыки. На дисплее приборной панели горит «97.2 USHUAÏA». Знакомое название… ну конечно, Аргентина, Огненная Земля! Внезапно она вспоминает документальный фильм о пингвинах в Антарктиде. «Как странно», – думает она, глядя из окна на проплывающий пейзаж: на клумбах растут финиковые пальмы, бугенвиллии и жасмины, кактусы и гигантские агавы.
Такси покидает зону аэропорта и въезжает на большой круговой перекресток. Белый указатель гласит: «ИБИЦА», но такси, минуя его, движется в сторону САН-ХОСЕ. Позади остаются огромные рекламные щиты на английском, с психоделическими лицами и именами диджеев с мировой славой: Боб Синклер, Авиции, Соломун, Мартин Солвейг. Такси прибавляет скорость, въезжая на некрутой подъем. Сладко-соленый воздух залетает в приоткрытые окна, пронизывая салон электричеством. Воздух Ибицы, Isla Blanca[25]. Людей вокруг немного – сейчас два часа дня, и сезон только начался. Такси въезжает в пустынный район; по сторонам видны лишь приморские сосны, фиговые и лимонные деревья, несколько беленых домов, утопающих в зелени, посреди красной земли. Бьянка ожидала увидеть бесконечную череду клубов и дискотек, но, видимо, они где-то в другом месте, потому что пока, кроме рекламы, она не видела даже намека на них. Все для нее внове, все нужно открывать заново. Но энергия, о которой писала Амалия ее матери, витает в воздухе. Она повсюду, проникает в самое сердце. На обочине – магазин с выставленными у входа фигурками Будды кислотно-розового цвета; какое странное сочетание, невольно думает Бьянка. По пути ей уже встречались и другие Будды перед одной виллой, окруженной буйной растительностью. Они проезжают через городок Сан-Хосе: вереница беленых домов, несколько ресторанчиков, пара баров, церквушка, которую, если бы не три креста на фасаде, можно было бы принять за обычное здание. Бьянка внимательно изучает окружающий мир из окна автомобиля, пожирая глазами панораму, вертит головой по сторонам, но не говорит ни слова таксисту, чтобы не опозориться своим примитивным уровнем знания испанского. Моря давно не видно – оно осталось далеко позади, у аэропорта. Проехав городок, такси поворачивает направо. Несколько километров леса и пустырей, затем машина резко замедляет ход и неожиданно останавливается на обочине шоссе, у въезда на узкую проселочную дорогу.
– ¿Está aquí?[26] – недоуменно спрашивает Бьянка: поблизости нет никаких домов.
Таксист четко по-каталонски – хотя она все равно с трудом его понимает – объясняет, что дом, который ей нужен, должен быть в конце проселочной дороги, но лучше, если она пойдет пешком – он боится испортить свой новенький «Сеат Леон». Плохая примета для начала сезона.
– О’кей. Muchas gracias[27], – отвечает она, вручает ему тридцать евро и прощается.
– Adeu. ¡Bona sort![28] – довольно улыбается таксист.
Бьянка выходит из машины, закидывает рюкзак за плечи и идет вперед. Дорога уходит слегка вверх, по бокам – ограда из сухой каменной кладки, за которой простираются заросли приморских сосен и красной земли. Через сто метров начинается плоскогорье, за которым виднеются крыши двух домов, а еще дальше – скалы и море, такое синее, какого она никогда в жизни не видела. Бьянка ускоряет шаг, выходит к мысу, на котором стоят два дома: скромные, но очень ухоженные, с белеными стенами. У одного – зеленые окна, у другого – синие. Она проверяет адрес на конверте, достает фото, сравнивает с тем, что видит. Сомнений быть не может, она узнала его сразу же: это дом с синими ставнями и низкой крышей, тот самый дом с фотографии. Прошло больше тридцати лет, а он не изменился. Все те же заросли бугенвиллии, оплетающие крыльцо из бамбука. Рядом – маленькая лоза, а дальше – огородик, где растут базилик, розмарин, шалфей и другие пряные травы, названий которых она не знает. На проволоке, натянутой меж двух деревянных столбов, сушится белье: несколько льняных рубашек и ряд полотенец; белизна одежды сливается с белыми стенами дома.
Найти дом было легко, но только теперь она задумалась о том, кто живет в его стенах. Если она еще там. Она думает о солнечной улыбке, что видела на стольких фотографиях, о каштановых волосах, разлетающихся на ветру, длинных, вечно растрепанных. По-прежнему ли они такие или она их подстригла? Наверное, уже седые? Или крашеные?
Бьянка на секунду замирает: впервые с тех пор, как приземлилась, она испытывает сомнения. Какое право она имеет врываться в этот дом, где она почти незнакомка? Последнее – и единственное – расплывчатое воспоминание об этой женщине – с похорон Сары. Но тогда они лишь коротко обнялись, почти официально… Наконец она убеждает себя, что слишком долго размышляет. В конце концов, она уже прилетела сюда – теперь нет смысла передумывать. Поэтому она подходит к синей арочной двери, по обеим сторонам которой стоят амфоры с желтыми цветами. В ноздри бьет сильный запах ладана: священный аромат, аромат Востока. Она оглядывается, но не видит ни колокольчика, ни какого-либо названия – лишь железный дверной молоточек в центре. Что же делать? А если за этой дверью – какой-нибудь одержимый, который ненавидит, когда его беспокоят во время сиесты? Или и вовсе никого нет?
Нет, это невозможно, убеждает она себя. Все вокруг имеет чрезвычайно ухоженный вид. Она чувствует, как сжимается желудок от нетерпения, страха и любопытства.
«Назад дороги нет», – именно это она сказала себе, повернувшись спиной к Себастьяно. Поэтому она делает глубокий вдох, берет молоток и трижды решительно стучит в дверь.
Глава 11
Спустя бесконечно долгое мгновение дверь открывается, скрипя ржавыми петлями. На пороге появляется женщина с аккуратными чертами лица и изумрудными, похожими на два кристалла, глазами. На вид ей лет шестьдесят, а может, и больше, но она свежа, миниатюрна и грациозна, как девочка. Волосы – блестящие серебристые пряди – до плеч, с пробором посередине. На ней – белая льняная туника до колен, перетянутая на талии поясом-веревочкой, ноги босы. На руках – морщинки и множество бурых пятнышек; никакого лака, лишь на среднем пальце правой руки кольцо с камешком в виде скарабея, под цвет глаз. Бьянка молча неотрывно смотрит на нее. Неужели это она? Женщина тоже разглядывает ее, этот взгляд обволакивает, он кристально чистый, как ее душа. На несколько бесконечных секунд между ними повисает тишина, сотканная из снов; даже в самом воздухе – ни единого шума. Затем взгляд женщины останавливается на кулоне-капельке, и их обеих словно пронзает электрический разряд. Она ничего не говорит, только смотрит на этот кулон, охваченная внезапным оцепенением при виде того, кого знаешь целую вечность, но никогда не видел.
21
Да? Можно? (исп.)
22
Конечно, можно (исп.).
23
Поехали (катал.).
24
Поехали (исп.).
25
Белый остров (исп.).
26
Это здесь? (исп.)
27
Большое спасибо (исп.).
28
Прощайте! Удачи! (катал.)