Пески времени

Но это не оправдывало измены джедая, не оправдывало клятвы ситха, не оправдывало принятие Тьмы и убийства ни в чём не повинных детей.

Энакин Скайуокер впустил в себя Тьму, приняв имя Дарта Вейдера. И приступил к своим обязанностям ситха так же резко и рьяно, как выполнял обязанности джедая. Немыслимая мощь, сдерживаемая ранее запретами, эмоциями и контролем, теперь была выпущена на свободу со всей гаммой чёрных эмоций, которые накопились в нём за это время. Зачищенный Храм Ордена – вот что было итогом этих эмоций.

Люк не мог смотреть на происходящее вокруг них, он прижался к ней, прячась в её рыжих волосах, хлюпая носом. Его била истерика, бестолковая, открытая, детская истерика.

- Это скоро кончится, - шептала он, уже не думая успокаивать его, зная, что это бесполезно. И она не хотела, чтобы малыш поднял голову и увидел полный зал мёртвых детей, подростков, рыцарей, учителей…

Джедаи были виноваты в случившемся, все они, но не дети: за ошибки якобы мудрых магистров отвечали самые маленькие и беззащитные. Лучший из джедаев стал худшим из всех убийц, которых она когда-либо знала или даже слышала. Он не был безумен, он был профессионалом и радикалом. Или Свет, или Тьма… И сейчас он выбрал Тьму. Но не решился показать её любимой жене и будущим детям.

Падме, не знавшая ни о чём, как и раньше тепло встретила его на веранде, поцеловав и обняв. Люк в этот момент замер, прислушиваясь к себе, ему вновь стало спокойно, истерика стала проходить. Малышам в утробе матери без разницы, чем занимался их отец, им даже не важно, что он пахнет гарью и кровью, им важно, что он рядом и мама чувствует себя в безопасности. А ещё он их любит. И маленький мальчик, бившийся в истерике, видевший, как его отец безжалостно убивал своих же, вновь может вытереть слёзы, может посмотреть на него и снова поверить, что папа хороший. Для него папа навсегда останется хорошим, потому что это самое чёткое и конкретное его ощущение ещё до появления на свет. Падме была напуганна, от слов мужа ей не стало легче, только от его присутствия, от понимания, что он жив. Но все его слова казались бредом. И Мара хотела найти какой-нибудь плед, чтобы укрыть беременную и глупую женщину, которая продолжала стоять на холодном ветру, слушая слова предателя и убийцы. Этой барышне, по мнению Мары, надо паковать шмотки и лететь подальше отсюда. Домой, к собственной матери, куда-нибудь подальше от Сидиуса, от джедаев, от мужа, пока он находится в таком состоянии.

Ей валить надо!

Но Амидала была не настолько умна, как казалось Маре по началу. Или беременность, влюблённость и прочие гормональные отклонения замутили ей рассудок, раз она осталась в столице в тот момент, когда Дарт Вейдер полетел на Мустафар.

Красно-чёрная огненная планета.

- У меня плохое предчувствие, - подтвердил её опасения Люк, который пришёл в себя, вытер слёзы, но крепко держал её за руку.

Мара Джейд-Скайуокер стояла как вкопанная, в тот момент, когда на посадочную площадку села набуанская яхта, когда Падме, потеряв окончательно рассудок, прилетела к мужу, захватив с собой на хвосте Оби-Вана Кеноби.

«У Амидалы пролактиновый психоз, - констатировала Джейд, - крыша у Скайуокера-старшего и так подсвистывала, а после Сидиуса и Тёмной стороны просто снесло, а у Кеноби, судя по всему, состояние аффекта после увиденного в Храме».

Остаётся два вопроса: как выжили близнецы, и остался ли Мустафар на карте Галактики?

Со смесью испуга и полного непонимания происходящего, приоткрыв рот от эмоций, Мара по-прежнему держала железной хваткой Люка, который повис у неё на руках в немой истерике, когда Вейдер чуть не задушил собственную жену – из-за которой, собственно, и перерезал весь Храм и сцепился с Оби-Ваном. Бесчувственное тело Падме еле как уволок Р2, который всё это время был у истребителя хозяина.

- Хоть у кого-то есть мозг, пускай и электронный, - вслух прокомментировала Мара перед тем, как их перенесло на берег лавовой реки.

Прежде чем дойти до разговора, эти двое умудрились разнести всё в пределах видимости.

Мара повернула к себе Люка, обнимая. Она уже понимала, что должно случиться с минуту на минуту, и не хотела, чтобы это видел ребёнок. Пускай даже с заточённым сознанием взрослого человека. Но Люк обернулся, как раз в тот момент, когда Вейдер прыгнул…

Его сила была велика, а мощь неисчерпаема, но разум, холодный расчёт и опыт это не смогли перекрыть. Вейдер свалился, как безвольная тушка мяса, скатился по берегу практически к краю реки. Она плохо воспринимала слова Кеноби, но зато ярко слышала изнурённый болью крик:

- Ненавижу!

Он повторялся раз за разом, и Мара хотела закрыть уши и глаза Люку, чтобы он не слышал этого, она сама бы не хотела этого видеть и слышать. Не то чтобы пережить подобное. Ведь такое не переживают. В таком огне сгорают. Так же считал и Кеноби, обрекая ученика на мучительные страдания, забирая его меч.

Она знала, что так будет, они оба это знали, но Люк шёл до конца, как и его отец, и она за ним. Малыш отклонился от неё, смотря на то, что некогда было его молодым и сильным отцом; дождался, пока прилетит Палпатин. Единственный человек, который даже после всего случившегося не оставил его.

- Его бросили джедаи, но не ситхи, - страшную фразу проговорил ребёнок.

Мара наблюдала, как Сидиус с помощью Силы поднимает обожженное тело, как пытается успокоить Вейдера, который был до сих пор в сознании. Это было немыслимо и нереально, но она знала, что эта была настоящая правда. И теперь неудивительно, что спустя столько лет, не смотря на все разногласия, непонимание и даже сумасшествие Палпатина Вейдер был с ним рядом. Пока тот не совершил ту же ошибку, что и джедаи, – не велел отказаться от своего.

- Люк, – позвала она мужа, когда тот неотрывно смотрел, как опускают обгорелое тело Вейдера в медкапсулу, - где вы сейчас?

Малыш посмотрел на неё заплаканными пустыми глазами, сморгнул пару раз, осознавая себя, и потянул её в другую сторону.

Они оказались в медблоке: Падме на родильном столе, за стеклом прекрасная компания - Йода, Кеноби и Бейл Органа.

- Она отказывается жить, - постановил меддройд.

- Что? - возмутилась Мара вслух. - Что за бред!

- М-м-м… - протянул Йода в своём кресле, - слишком сильна связь между ней и Скайуокером юным была. Слишком… Гибель его гибелью ей сулит.

- Это возможно? – удивился и магистр Кеноби, который в таком освещении казался совершенно седым. А возможно, после Мустафара стал таким.

- Слышал я о таком, - протянул зелёный гранд-мастер, - редкий случай. Дети их одарёнными должны быть…

- Она умирает, потому что влюбилась в одарённого и носит одарённых детей? – с нотой возмущения, но больше удивления спросил далёкий от всего сенатор Органа.

- Секреты Силы все неизвестны нам, - подытожил Кеноби, заходя в зал.

Мара с Люком проследовали за ним.

- В нём есть добро, - продолжала свято верить Падме уже после того, как дала имена детям. Два здоровых и прекрасных малыша закричали на манипуляторах дройда-акушера в тот момент, когда их мать ушла в Силу. Как считали тогда джедаи, к мужу, но ошиблись. Муж в Силу не собирался. Джедаи были опять-таки застигнуты врасплох и ничего умнее, чем разлучить и спрятать детей, не придумали.

- Нам пора домой, - поцеловала Мара мужа в щёчку, - пора.

Они уже получили все ответы на свои вопросы, она больше не хотела оставаться в этом прошлом или в чей-то памяти. Им пора уже возвращаться и решать свои собственные проблемы. Она уже точно знала, что Вейдер хороший. Был. Где-то глубоко внутри. Был. И этот показатель времени её вполне устраивал. Быть знакомой лично с Лордом Главнокомандующим - безусловно большая честь, а знать его историю и жизнь – означало ещё больше понимать значимость и проявлять уважение, хвала Силе, памяти этого человека. И хорошо, что она не была в его приближенном кругу. И всего лишь замужем за его сыном.

- Люк, нам пора.