Пески времени

Всё время войны Оби-Ван был рядом с ним, он уравновешивал и успокаивал огненный шторм по имени Энакин Скайуокер. Магистр Кеноби был мягче, миролюбивее и милосерднее своего ученика. Он был созерцателем, и его место было в высоких стенах Ордена, но Сила распорядилась иначе. И за годы обучения и войны магистр научился жить рядом с Избранным, верить в него и получать из этого выгоду. Оби-Ван был очень горд своим, уже бывшим, учеником, его достижениями, его заслугами и успехами на разных полях деятельности. Он уже знал, что Скайуокер превзошел его, и чувствовал себя магистр вполне уверено рядом с другом, вступая в сражение с Графом Дуку. И потеряв сознание, знал, что друг не подведёт его.

Три года, только три года, и сопливый мальчишка превратился в смерть для старого Графа. Дуку был ещё силён, его могущество волнами расходилось по пространству, даже магистр Кеноби ещё не мог сравняться с уже пожилым воином. А не достигший своего пика Скайуокер поставил великого Владыку на колени, лишив оружия и рук. Его привязанность – его сила. Несмотря на все законы и запреты Ордена, Вейдер слишком дорожил своим учителем, в нём была не позволительно сильная привязанность.

- Великая Сила, - прошептала Мара в благоговении, видя перед собой троих самых могущественных воинов, пожалуй, тысячелетия. Дарт Сидиус, Дарт Тиранус и Дарт Вейдер. И ей, воспитанной и одаренной, магистру Маре Джейд-Скайуокер, не требовалось касаться Великой, чтобы ощущать, что мощь, хранящаяся в тренированном теле молодого воина, в десятки превосходит и Императора, и Дуку вместе взятых. И сейчас этот воин держал два меча: в левой, живой руке – голубой клинок с серебряной гладкой рукоятью меча джедая; а в правой, в механическом протезе, – алый клинок с чёрной изогнутой рукоятью оружия ситха.

- Убей его! – Приказал Императора. - Убей его, сейчас.

Но Вейдер заколебался.

«Нет, - поправила себя Джейд, - Энакин Скайоукер заколебался, ещё не готовый принять трудное решение».

- Не надо, не делай этого! – молил сын, но отец не слышал его детского лепета сквозь время. И учитель, который был всегда рядом, который всегда старался не допустить подобного, именно сейчас был без сознания. В самый важный и решающий момент.

- Я не должен, - пытался прийти в себя Энакин, панически хватаясь за собственную душу, опасаясь, что в миг смерти Дуку лишится её.

- Убей! – надавил Сидиус, и Скайуокер сомкнул мечи.

И испугался. Он часто заморгал, пытаясь прийти в себя. Пытаясь осознать, чтобы тут же пожалеть о содеянном. Он не был ситхом, он не был жестоким, он…был военным. И как положено военным, выполнил приказ высшего командования. Поспешно, на инстинктах, на воздействии, на чужой воле. Тут же пожалел он, тяжело дыша, не понимающий происходящего.

- Ты поступил правильно, Энакин, - глубоким и уверенным голосом успокоил его Император, - он слишком опасен. Его нельзя оставлять в живых.

- Да, но он был не вооружен…

- Слова джедая, - пролепетал малыш, утирая нос рукавом. Маленький Люк, как и она, понимал, что эта была та черта, за которую нельзя заходить. Энакин сожалел и боролся, боролся с Тьмой в своей душе, которую взращивал в нём Сидиус с малых лет.

- Оставь его! – таким же приказным тоном велел Сидиус бросить Кеноби.

- Рано, учитель, - прокомментировала Мара, понимая, что для Скайуокера Оби-Ван слишком дорогой человек, чтобы можно было вот так просто приказать его бросить. Так же просто, как приказать убить своего бывшего ученика. – Энакин - не ситх.

- Пока не ситх, - пролепетал Люк.

Она ничего не могла с этим поделать, продолжая крепко держать малыша, следуя за его отцом, который профессионально тащил на себе Кеноби, как-то вёл канцлера и умудрился прокатиться в туннелях лифтовой шахты, влезть в лучи-гасители, нахамить Гривусу, разломать мостик и угнать флагманский крейсер сепаратистов.

- Красавчик! – на этом месте вскрикнул бы Соло, а Джейд еле сдавленно выругалась. Вокруг происходило какое-то очередное безумие, но для Скайуокера и Кеноби это была вполне штатная ситуация. Оби-Ван умудрялся шутить, Скайуокер старался не перейти на хаттес при канцлере, а Палпатин молился Силе, чтобы они не разбились. Мара бы тоже молилась, если бы не знала, что эти трое поживут ещё два десятилетия. Она уже плохо воспринимала реальность, возможно от температуры на мостике, возможно от эманаций в Силе, которые создавал Скайуокер-старший, сажая остатки корабля, или просто компания этих безумцев уже достала её.

- Это ещё не конец, - «обрадовал» её супруг. Она опустилась на колено, позволяя ему обнять её за шею. Маленький, хрупкий ребёнок с холодным носом и тёплыми руками. Он так верил в отца, он всем сердцем верил в него, в уже знакомого человека. Он верил, как верил в него и Оби-Ван Кеноби, который через двадцать лет будет отдавать Люку меч друга. Мара боялась узнать, как получилось так, что лучшие друзья стали заклятыми врагами. Боялась она этого, так же как и любимый её в теле маленького мальчика. И после убийства Дуку она не думала, что вина за это лежит на плечах Кеноби.

Палпатин был прекрасным политиком и лучшим манипулятором, по её мнению, он опирался на Энакина, хотя не был ранен. Он с мастерством актёра играл свою роль. Роль доброго дядюшки, который уже понял, что между ним и его новым учеником стоял лишь уважаемый магистр Кеноби, который так же знал слабые стороны своего бывшего ученика.

- Иди, пожимай лавры, ты их заслужил.

- Погодите… - запаниковал Энакин, как не паниковал в течение всей миссии. Идея одному остаться с прессой и политиками ему совершенно не нравилась, пока в общей толпе он не увидел золотистого дройда. ТриПиО, дройда-секретаря сенатора Амидалы.

Мара искренне не понимала, то ли все вокруг делают вид, что ничего не замечают, то ли всем просто наплевать, что в здании Сената, около колонны рыцарь-джедай целуется с сенатором. Где камеры? Где охрана? Что в этой Республике вообще происходит? Что творится там, на огневых рубежах, и так ясно, а что происходит тут, в столице?

- Энакин,- с выдохом прошептала Падме, и Джейд внимательно оглядела барышню в тёмном наряде. Сейчас она как никогда прежде была похожа на Лею, или наоборот, именно сейчас дочь была бы копией матери, особенно в период, когда та носила близнецов.

- Она беременна, - прошептал Люк, инстинктивно тянясь к матери, но Мара удержала его, тоже инстинктивно.

Она не знала, в прошлом они или в каком-то абстрактном поле-проекции Силы, она не знала, память это или временной поток, она вообще не знала ничего, кроме того что, возможно, её супруг может оказаться в двух вариантах одновременно. И ладно, когда это была его собственная память, а когда это реальность?

Люк не дал ей ответа на этот вопрос, его больше всего на свете интересовала реакция отца на новость. А Мара задалась другим вопросом: как так? Великая Сила! Она считала, что в их время Скайуокер, Соло и Органа творят всё что хотят и в целом происходит какое-то безумие, которое они якобы пытаются остановить. Смотря в прошлое, она чётко понимает, что Скайуокер и Органа просто создают это безумие около себя так же, как и их отец, а Соло, как и Кеноби, просто под руку вечно попадается. Но Амидала… она же разумная барышня, она же умная и расчётливая, как она могла допустить такое? Залететь в такое время? Это было слишком безответственно, с точки зрения Джейд. Но… она очень любила мужа.

Энакин долго ждал этой встречи, впервые за время он позволил себе выдохнуть, и его стало заносить. Он скучал и боялся, что больше не увидит её, и разум покидал его. Ответственность, договорённость, здравый смысл – эти слова стали пустым звуком для него. И её разумность отдавала холодом по сравнению с его огнём.

Мара не могла воспринимать всю трогательность момента, на доли секунды она представила себя на месте Падме. Только на доли, только представила… И ей стало страшно. Страшно от непредсказуемо-огненного характера тайного мужа, от военных действий вокруг, от опасности себя и ребёнка внутри себя в её положении. Карьера, безопасность, репутация, мечта и идея всей жизни, всё на алтарь ради одного – ребёнка. И не просто ребёнка. Мара, как никто другой, в полной мере понимала, что решиться забеременеть от Скайуокера - это надо или совершенно не знать человека, или безумно его любить. Она любила мужа настолько сильно, что готова была пройти за ним хоть в прошлое, хоть в будущее, хоть на другую сторону Силы, лишь бы быть с ним и знать, что с ним всё в порядке. Но она не была политиком, никогда не занимала высоких постов. Хэну много лет понадобилось, чтобы убедить жену, что уже пора и можно думать о детях, и то Лея с очень большой осторожностью и с огромными мерами безопасности пошла на этот шаг. И Джейд не верила, что Амидала была такой беспечной, чтобы не понимать этого. На её посту, будь она беременной от кого-то не одарённого или менее известного, возможно, это не было бы так опасно, но отец ребёнка - самый могущественный джедай, которому запрещена привязанность, не считая списка его личных врагов. К тому же, самое страшное для любой женщины - он же мог не принять ребёнка, он же мог…