Страница 7 из 106
Правда, еще в самом начале своего правления и с согласия константинопольского патриарха Гедимин основал самостоятельную митрополию с центром в Новогродке, которая охватывала Полоцкое и Туровское епископства. Первым литовским митрополитом был Феофил (1317–1329). Но так как в начале XIV века обозначились два центра объединения древнерусских земель — Литва и Москва, то патриарх Константинопольский перешел к новой политике — поддержке церковного единства Руси. Поэтому после смерти Феофила он подчинил Туровскую и Полоцкую епархии митрополиту «всея Руси» Феагносту, возглавляющему кафедру во Владимире в 1328–1353 годах, и отрицательно относился впредь к попыткам создания иных метрополий. По этой причине попытка Гедимина возродить в 1331 году метрополию в Галиче провалилась. Возможно, это была первая, тогда еще малозаметная победа Москвы в противостоянии с Литвой за право собирания древнерусских земель.
Само же это соперничество по мере сокращения буферной зоны между Литовской и Московской Русью становилось все более зримым и жестким. Гедимин активно стремится подчинить своей власти Новгород и Псков, но к ним присматривается и московский князь. Одновременно литовский князь идет на союз с Тверью, тогда главным соперником Москвы за первенство в Северо-Восточной Руси. В 1320 году этот союз скрепляется браком дочери Гедимина Марии с тверским князем Дмитрием Михайловичем (правда, еще одну свою дочь Гедимин выдал за великого князя Московского Симеона). Итогом борьбы за Новгород явилось призвание в 1333 году на княжение в этот город сына Гедимина Наримонта. В 1338 году Наримонта на новгородском княжеском столе сменил его сын Александр. Но это было лишь началом изнурительной борьбы двух государств за Новгород и Псков. К тому же противостояние Вильни и Москвы активно подогревали Золотая Орда и Орден, действовавшие по принципу «разделяй и властвуй» и зорко следившие, чтобы ни одно из этих княжеств не получало зримых преимуществ в борьбе за объединение Русского Мира, а уж тем более чтобы они не вошли в союз.
Велик вклад Гедимина и в борьбу за отражение агрессии немецких рыцарей. Она продолжалась второе столетие, причем схватки с тевтонцами на северных и западных рубежах Великого княжества Литовского тогда фактически не затихали. Только в 1287–1306 годах рыцари совершили 130 походов на белорусские земли, не считая походов на земли современной Литвы. Например, гродненский «Старый замок» крестоносцы пытались захватить в 1305, 1306 и 1311 годах, но не смогли, хотя численность их отрядов порой достигала 6 тысяч человек. Огромную роль в этом, а равно в отражении агрессии крестоносцев вообще тогда сыграл князь Давид (Давыд) Гродненский (1283–1326). Он был сыном нальщанского князя Довмонта и княжны Марии Дмитриевны, внучки Александра Невского, то есть его правнуком. Давид родился в Пскове, где Довмонт оказался в 1266 году после участия в убийстве Миндовга, которому он якобы мстил за бесчестие своей жены. Здесь Довмонт принял православие, получил имя Тимофей и стал служилым князем, возглавившим борьбу псковичей против их главного врага — «безбожных немцев».
Старый замок в Гродно (реконструкция).
«С младых ногтей» Давид воспитывался как воин — его обучали верховой езде, стрельбе из лука, владению копьем, мечом и шестопёром, а жизнь у «стремени отца» приучила мальчика к многодневным походам и ночевкам под открытым небом в любую погоду и в любое время года. В 1299 году северорусские земли поразила страшная эпидемия чумы, унесшая много жизней. Среди них были и родители Давида. Но, умирая, Довмонт наказал сыну ехать на свою родину, что тот и исполнил. Видя ум и способности юноши, Гедимин взял его на службу, назначил каштеляном (комендантом) Гродно, а вскоре выдал замуж за Давида свою дочь-красавицу Бируте. Скорее всего, главной «виновницей» этого брака была любовь. В дальнейшем же Гедимин часто оказывал Давиду предпочтение даже перед своими братьями и сыновьями, особенно в качестве посредника при сношении с землями Северо-Западной Руси. Мудрый политик и полководец не ошибся в своем выборе, а Гродно и Гродненская земля получили тогда надежного защитника.
Давид побеждал тевтонских и ливонских рыцарей в восьми битвах. Его называли «грозой крестоносцев» и «щитом Понемонья».
Великокняжеская печать.
Впервые Давид проявил себя зимой 1305 года, когда первоначально выдержал натиск многотысячного войска крестоносцев под предводительством прославленного комтура Конрада Михтенхагена, напавшего на Гродно, а спустя два дня, получив военную поддержку от Гедимина, наголову разбил крестоносцев. В следующем году Давид разбил войска другого комтура — Эферхарда фон Вирнербурга из Кёнигсберга, тоже пытавшегося захватить Гродно во главе сотни рыцарей и 6 тысяч легковооруженных всадников. Та же участь постигла крестоносцев и в 1311 году. Но еще хуже им пришлось в сентябре 1314 года, когда тевтонцы под водительством магистра Генриха фон Плоцке осадили Новогродский (Новогрудский) замок и пытались взять его штурмом.
Этот замок находился на высоком холме, поэтому добраться до него рыцарям в тяжелых доспехах было непросто. Они оставили их в обозе и штурмовали крепость налегке. В самый разгар боя здесь появился Давид Городенский. Сил у него было мало — только дружина и небольшой отряд гродненского ополчения. Но гродненцы под водительством Давида действовали решительно — они перебили охрану и захватили лагерь рыцарей, в том числе 1500 боевых коней, все воинское снаряжение, провиант, обоз и доспехи. Уничтожив трофеи, которые нельзя было взять с собой, нападавшие исчезли. Попытки рыцарей добыть еду для себя и фураж для уцелевших лошадей не увенчались успехом, поскольку активно пресекались летучими отрядами гродненцев. Бросив раненых и больных, крестоносцы отступили, но обратную шестинедельную дорогу домой в условиях окружения неприятелем и отсутствия нормальной пищи осилили немногие из них.
Давид Гродненский не только отражал нападения крестоносцев, но и наносил им ответные удары. Взяв на вооружение рыцарскую тактику, весной 1319 года он с 800 всадниками совершил успешный карательный набег в Пруссию, захватив там большую военную добычу и множество пленных. В 1322 году Давид помог псковитянам отбить нападение крестоносцев на свой родной город. Через год его войско вместе с псковитянами отбило натиск датчан и совершило карательный набег на северную Эстонию, дойдя почти до Ревеля (Таллина). По словам немецкого хрониста, «русские из Пскова с помощью литовцев разорили землю короля Дании и умертвили около 5 тысяч человек». В июле того же года немецкие рыцари вновь осадили Псков, причем прибыли они, по словам летописца, «со всем умыслием», «в силе тяжце», «приехаша в кораблях и в лодиях и на конях, с пороки и с городы». Рыцари оставили за своей спиной Изборск, но «сидевший» в нем служилый псковский князь Остафий, собрав изборян, напал на крестоносцев с тыла и «ово (одних) избиша, а инши в рецеистопиша». В это время «приспе князь Давыд из Литвы с людьми своими», что и решило исход осады. Рыцари были разгромлены, и «убежаша со стыдом и срамом». Чтобы понять, с какой быстротой Давид собрал и привел через леса и болота гродненское войско, уточним: осада Пскова продолжалась 18 дней, а расположен он от Гродно, без малого, в тысяче километров. Автомобилей, поездов, да и просто приличных дорог, как известно, тогда не было, а Давиду ведь требовалось еще некоторое время для мобилизации сил.
Видя в Давиде Гродненском своего наиболее опасного врага и не имея сил уничтожить его в открытом бою, крестоносцы решили отомстить иначе. В марте 1324 года три немецких рыцаря, имея при себе более шестисот воинов, тайно прошли к поместью Давида и сожгли его, убив там более трех десятков жителей и слуг, угнав лошадей и скот. Среди погибших, скорее всего, были члены семьи гродненского каштеляна, так как ради убийства нескольких слуг совершать такой опасный набег рыцари вряд ли бы стали. В ответ Давид нанес поражение рыцарям в Мазовии, а в 1326 году с небольшим количеством воинов (1200 всадников и отряд союзного польского войска) предпринял карательный поход на Бранденбург и Франкфурт-на-Одре. Летописец пишет, что «они делали в немецкой земле то же, что крестоносцы делали у нас». Союзники, скорее всего, взяли бы и Бранденбург, если бы Давида в его шатре не убил ударом кинжала в спину польский рыцарь Анджей Горста. Что побудило его пойти на это — неизвестно. Скорее всего, он был подкуплен крестоносцами. Князь Давид погиб в расцвете своих сил и деятельности, не проиграв ни одной битвы. Его судьба в чем-то схожа с судьбой его прадеда — Александра Невского, который тоже всю жизнь сражался с крестоносцами, не проиграл им ни одной битвы и был коварно убит, только не кинжалом, а ядом на пути из Орды на родину. Возможно, не будь этого предательского удара кинжалом, с крестоносцами было бы покончено гораздо раньше Грюнвальда. Давида Гродненского похоронили у стен Гродненского Борисоглебского монастыря, но с его гибелью относительно спокойная жизнь Гродно и Гродненщины, к сожалению, закончилась.