Дикая и опасная

Общага словно вымерла, да и неудивительно, небось до утра бузили дорвавшиеся до свободы замордованные учебой студенты. На вахте клевал носом охранник, проводивший меня удивленным взглядом. Улица встретила свежим морозным воздухом и звенящей тишиной, как всегда первого января. Пока шла к институту, не встретила ни одного прохожего, а в здании все-таки оказались живые: на проходной тоже сидел охранник, правда, непривычно бодрый в отличие от нашего, общажного.

— Есть кто-нибудь? — поинтересовалась я.

— А кого нужно? — задал он встречный вопрос, слегка удивившись.

— Мне бы с Семеном Николаевичем как-нибудь переговорить, — озвучила я просьбу. — Очень надо, на самом деле, — состроила просительный взгляд и хлопнула ресницами.

Тот потер переносицу, снова стрельнул в меня острым взглядом — не сомневаюсь, он тоже экстрасенс, но проверять не стала, — и достал толстую тетрадь.

— Сейчас, — достав мобильник, мужик позвонил: — Семен Николаевич? Не разбудил? Здравствуйте, с праздничком… Да, спасибо, все тихо… Тут к вам студентка… — Охранник вопросительно посмотрел на меня, я назвала имя и фамилию. — Александровская, говорит. Срочно. Да, сейчас, — он протянул трубку мне.

— Доброе утро, — поздоровалась я. — Семен Николаевич, извините, что от праздника и отдыха отрываю, мне надо встретиться с вами, это ненадолго, — скороговоркой выпалила, опасаясь, что меня пошлют лесом за такую странную просьбу первого января.

— Сонька, чего тебе не сидится дома? — Он смачно зевнул. — До завтра подождать не может?

— Нет, — твердо ответила я и тихо добавила: — Точки на прошлом поставить хочу.

— Понял. — Голос Николаича перестал быть ленивым и расслабленным. — Поднимайся к кабинету, буду через десять минут.

— Спасибо. — Я отключилась и отдала трубку охраннику.

Куратор не опоздал. Я удивилась отсутствию бурных следов празднования на гладко выбритом лице, потом вспомнила, что препод — сенс высшей категории и наверняка умет приводить себя в порядок чуть ли не по щелчку пальцев. Открыв кабинет, он коротко кивнул:

— Проходи.

Я разместилась на знакомом стуле и, не тратя времени, начала:

— Семен Николаевич, мне нужен адрес Крупина, — и внимательно посмотрела на него.

Наверняка помнит, кто это такой, у Николаича память отменная, а уж мое-то досье он наверняка наизусть знал. И отчего-то я не сомневалась, что нужную информацию мне предоставят.

— Так. — Он откинулся на спинку стула и соединил кончики пальцев. — Уверена?

— Да, — твердо ответила. — И еще где он сейчас.

Лицо препода осталось невозмутимым.

— Водить умеешь? — Отрицательно покачала головой, и Николаич досадливо вздохнул. — Хорошо. Оружие какое предпочитаешь?

Я моргнула от неожиданности:

— Что?

Вообще-то, собиралась обойтись своими силами, зачем устраивать перестрелки в духе бандитских войн?

— Оружие, говорю, какое нравится больше? — Колючие глаза холодно взглянули на меня. — Без него я тебя никуда на хрен не выпущу. Не хватало еще так бездарно потерять одну из лучших учениц в группе. А надеяться только на собственные способности неразумно — ты своих пределов еще не знаешь и сколько за раз людей можешь вырубить — тоже. — Он наставил па меня палец. — Это на полевой практике выясняется. Так что насчет оружия?

— «Беретта», — не колеблясь ответила я.

Этот небольшой удобный пистолет действительно стал моим любимым в тире, хотя с остальным тоже умела управляться очень неплохо. Николаич кивнул.

— Хороший выбор. А теперь слушай. — Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза. — Я бы мог поехать с тобой и подстраховать, Софья, но это — только твое дело. Да и зная твой характер, — куратор вдруг усмехнулся, — тебе это не понравится, слишком уж ты гордая. И потом, одному человеку проще, меньше шансов обратить на себя внимание. В твой телефон вделан маячок, — я про себя присвистнула: когда успели, интересно, а? — и твое перемещение будет отслеживаться. На все про все даю два часа, хватит? — получив мой утвердительный кивок, Николаич поднялся. — Тогда жди здесь.

Он отсутствовал минут сорок, за это время я успела подремать, окончательно увериться, что поступаю правильно, выйти покурить и вернуться обратно.

— Ну-с. — Николаич выглядел радостным и довольным и держал в руках объемный пакет. — Краткий инструктаж. Это адрес, — на стол легла бумажка, в которой значилось Ольгино с названием улицы и номером дома. — У него там коттедж, на Новый год зависает. Это, — из пакета появилась кобура с торчащей рукояткой, — твое теперь. Вот разрешение, — листок с моей фоткой, печатями, подписями — все как полагается. Я вытаращилась на бумагу: как, так быстро?! Или подозревал, что обращусь с такой просьбой?.. — На всех студентов это оформляется сразу, — пояснил Николаич, увидев работу мысли на моей физиономии. — Просто выдается после выпуска обычно. Все законно, — он усмехнулся, — у нас свои каналы, Соня, не хлопай глазами. Выстрелить-то в человека сможешь? — Он с интересом посмотрел на меня, пока я задумчиво гладила вытащенную из кобуры «беретту».

Прищурилась, вспомнила тот темный двор и щерившееся в похабной ухмылке рыло Федьки. Залитое кровью лицо папы, восковой бледности — мамино, почти сливавшееся с больничной подушкой. Равнодушное, отстраненное — того, кто вез меня куда-то за город, собираясь тупо убить. Растянула губы в улыбке, хотя внутри все заледенело от ненависти и злости. Все началось с его сыночка, если бы не он, ничего бы не случилось. А каков сын, таков и отец. В моем случае за грехи сына будет отвечать папаша, воспитавший такого ублюдка. Мир мне еще спасибо скажет, что избавила его от подобного подонка.

— Сомневаетесь в моих силах? — сухо ответила я, изогнув бровь.

— Уже нет. — Куратор крякнул и отвел взгляд. — Надевай кобуру. Хотя нет, постой, это еще надень, — из пакета появилась черная футболка. — Разработка наших кудесников, вообще-то тоже выдается только после выпуска, когда ячейки формируются, — пояснил Николаич.

— Бронежилет? — полюбопытствовала я, скинув куртку и свитер и начав расстегивать рубашку.

— Почти. — Николаич кивнул и отошел к окну, заложив руки за спину. — Бронефутболка. Не смотри, что тонкая, пулю держит хорошо практически из любого оружия. Правда, синяки могут остаться.

Я переоделась, застегнула кобуру. Куратор обернулся, подошел, поправил, и я надела куртку.

— Я пошла? — вопросительно глянула на него.

— Иди, Сонька. — Николаич положил руки мне на плечи и вгляделся в лицо. — Удачи, Александровская, не облажайся там, не посрами мои седины. Хотя, знаешь, не сомневаюсь, что у тебя получится, — хмыкнул он и хлопнул по плечу. — Все, давай, меня жена дома ждет.

Вон оно как! Неожиданно, что наш суровый дядька, оказывается, женат. Словно угадав, о чем думаю, Николаич подмигнул, дождался, пока выйду, и закрыл кабинет. Я еще постояла в курилке, спокойно выкурила сигарету, подумав, что надо бы посмотреть карту Ольгино, где там этот коттедж располагается. Ладно, у метро в Макдак заскочу, нетбук всегда с собой в рюкзаке ношу. Проверила, не топорщится ли куртка от кобуры, накинула капюшон и спустилась вниз. Попрощалась с охранником, вышла на крыльцо…

Верден стоял, прислонившись к кованым перилам, ограждавшим речку, и молча курил, глядя на меня прищуренным взглядом. Я замерла, откровенно растерявшись, потому что меньше всего ожидала тут узреть его. И главное, как догадался-то, что я здесь?!

— Поехали, — бросил он, докурив и шагнув ко мне.

— Куда? — Я невольно отступила назад, насторожившись.

Светлые брови поднялись, Верден хмыкнул.

— Мстить, куда же еще, — насмешливо ответил он. — Куда тебя могло понести первого с утра пораньше, когда нормальные люди отсыпаются и страдают жестким похмельем?

Я почувствовала себя дурой. Это вот он так хорошо меня успел изучить, следил с утра втихаря или ему Николаич позвонил?! Упрямо мотнула головой, откинув прядь со лба.

— Одна справлюсь, — буркнула я, но при этом осталась на месте.