Дикая и опасная

— Угумс. — Грановская насмешливо хмыкнула и ехидно отозвалась. — А аура у него фиолетовым переливается просто так, да, для красоты? А уж когда он рядом или смотрит на тебя, так вообще искрит.

Я поежилась, разом вернулось беспокойство, спавшее все время учебы. Впереди неделя, особо ничем не занятая… Черт. Хотя из общаги-то свободно можно выходить, другое дело, что, пока училась, на прогулки времени практически не оставалось, так, перед сном пройтись вдоль Черной речки. Срочно, срочно составить культурную программу! Чтобы у Вердена не осталось шансов снова нервировать меня наглыми приставаниями!

— Ладно, расслабься, на сегодня я его займу. — Ольга хихикнула, правильно истолковав мою перекосившуюся физиономию.

Надеюсь. Я дала себе зарок пить мало, хотя вообще к алкоголю достаточно прохладно отношусь. Так, пивка за компанию или для души, иногда мартини. Водку пробовала всего один раз, не понравилось.

Когда Олька умчалась на кухню проверять очередную кастрюльку, я не удержалась и вытянула карту, интересуясь, что ночь грядущая мне готовит. Туз Кубков, прямой. Эмоциональные переживания? С каких щей? Ревновать Вердена к Грановской? Угу, а еще биться головой об стенку и громко стенать, какие все мужики козлы. Пожала плечами и спрятала картонку обратно. Нет, ясновидение точно не моя сильная сторона. Да пусть хоть до утра развлекаются, я только порадуюсь, недостаток секса вреден для мужского здоровья.

После шести вечера время помчалось семимильными шагами. Явился Верден — волосы собраны в хвостик, подбородок гладко выбрит, черные джинсы, черная же рубашка с расстегнутым воротом, благоухает горьковато-терпким парфюмом, прямо герой-любовник. Я тихонько фыркнула, отвернувшись, и поставила вазочку на уже вытащенный на середину комнаты стол, накрытый скатертью из личных запасов Ольги. Я признавала, что альбинос привлекательный, а если еще и обаяние включит на полную катушку, то хана бабам. Поскольку я держалась с Верденом настороже всегда, даже когда мы вполне мирно занимались учебой, на меня это его обаяние не действовало. Все равно где-то в глубине души я опасалась старосту, прекрасно помня, как дернулась интуиция в нашу самую первую встречу.

— Сонька! — Упс, углубившись в мысли, упустила из виду, что Грановская-то в который раз выскочила на кухню и мы с соседом пока одни в комнате. Нехорошо… Руки Вердена моментально обвились вокруг моей талии, несильный рывок, и меня прислонили к шкафу — я только успела ладони выставить, тихо матюкнувшись. — Не надо так демонстративно игнорировать меня, дикарка. — Он проникновенно улыбнулся, не сводя с меня взгляда, и какое-то бесшабашное веселье в глубине необычных глаз Вердена вызвало смутную тревогу.

— Пусти, черт! — нахмурилась я, сильнее упершись в его грудь. — Обнаглел, да?!

— Мм. — Он вдруг резко наклонился, так, что я испуганно вздрогнула, и провел носом вдоль шеи, втянув воздух. — Вкусно пахнешь, Сонечка.

Трындец, собака Баскервилей, тоже мне. Обычный гель для душа, фруктовый какой-то. Духами я практически не пользовалась.

— Верден, грабли убери! — сквозь зубы процедила я, немного сбитая с толку его действиями.

Отвыкла от наглости уже, да…

— А поцелуешь? — вкрадчиво поинтересовался он, продолжая одной рукой обнимать, а второй обхватив мои запястья и сжав их.

Ну, стандартное заявление, в общем-то ничего другого и не ожидала. Посмотрела на его губы и осторожно коснулась своими, легко скользнув по ним языком — на большее меня никогда не хватало, тем более что инициативу практически всегда перехватывал Тим. И да, мы по-прежнему целовались, как малолетки, целомудренно, не увлекаясь французскими вариантами. Что случилось сейчас, понятия не имею.

— Халтуришь, Сонь, — выдохнул он мне в рот, и я аж растерялась от такой наглости и бесцеремонности, чем беловолосая скотина не замедлила воспользоваться.

Навалившись и прижав меня к боку шкафа, Верден продолжил поцелуй, да вот только я не успела захлопнуть свой распахнувшийся от возмущения рот. Там немедленно начал хозяйничать язык альбиноса, и я с перепугу чуть его не откусила — он, видимо, вовремя почуял мой порыв, и его пальцы тут же оказались на подбородке, удерживая меня от опрометчивого шага. Я застыла, боясь пошевелиться и опять, опять тщетно выцарапывая хотя бы отголоски отвращения — караул, в моем рту посторонний предмет!!! Мм, а ведь не настолько все страшно, черт, даже приятно, и так… оу, затягивает, однако, опасно затягивает, и как-то больше настойчивости у Вердена появилось, даже жадности какой-то… Э-э-э, кто выпустил мурашек, найду, голову оторву! Верден, тварь, прекрати меня целовать со страстью умирающего в пустыне, дорвавшегося до оазиса с водой! Прекрати, я сказала!! И какая разница, что мне самой чертовски понравился такой вариант поцелуя. Вот только слишком много каких-то новых и тревожных эмоций, не надо мне такого счастья.

— Эй, народ, я не вовремя, да? — раздался от двери ехидный голос, и я готова была броситься на шею спасительнице-соседке. — Могу еще погулять!

— …Ты чего буйный такой? — прошипела я не хуже гадюки, собравшись с силами и таки оттолкнув неуемного альбиноса. — По морде давно не получал?!

Ага, пару раз влепила, когда он не слишком удачно обниматься лез, и один разок после душа меня поймал. Верден довольно улыбался, и шальное выражение не уходило из его глаз. Я глубоко вздохнула, сжав кулаки, и чуть прикрыла веки: получай, фашист, гранату… Безошибочно нашла почки и слегка ускорила там процессы, отчего душке-альбиносику вдруг срочно-срочно приспичило по-маленькому. Да еще и с не слишком приятными ощущениями. Сдавленно выругавшись, он согнулся, стрельнув в меня взглядом, в котором смешались раздражение и веселье — м-да, странная смесь, точно извращенец, — и Верден рысью двинул к сортиру, бросив мне на ходу:

— С-с-сонька! Шутница хренова!..

Я хмыкнула, невозмутимо достала сигарету и спокойно ответила:

— А не хрена мне свой язык в рот совать без моего на то разрешения!

Надо же, услышал. Из-за двери высунулась голова, и меня известили:

— Я б тебе и не то еще засунул, упрямое чудовище! — после чего Верден исчез.

Ольга давилась хихиканьем, чуть не сползая по стенке, я же в ответ на такую откровенную пошлость пожала плечами.

— На себя в зеркало посмотрел бы, Брэд Питт местного разлива, — и добавила, мстительно улыбнувшись: — А что засунул, откусила бы под корень. Чтоб неповадно было.

Грановская взвыла, сложившись пополам, а я с чувством выполненного долга ушла курить.

…Полночь подобралась незаметно, за столом мы шутили, вспоминали всякие смешные случаи из учебы, нахваливали Ольгину стряпню, и в общем все было чертовски мило и уютно. Верден снова присмирел, только бросал на меня косые взгляды, а я усиленно делала вид, что не замечаю. Пробили куранты, мы глотнули шампанского, а из коридора послышались шумные выкрики — народ пошел объединяться. Мне стало вдруг грустно: еще год назад это был семейный праздник, мама наготовила много вкусностей, приехал дядя Миша и какие-то гости…

Ольга выскочила организовывать общий стол, а я поспешила в курилку — напряжно наедине с Верденом оставаться, да и захотелось хоть немножко одной побыть, переждать минуту слабости. Везде толпился народ, и я свалила в укромное местечко, которое совсем недавно открыла, — закуток под лестницей на первом этаже, с маленьким окошком. Пожарная дверь здесь всегда была закрыта, и народ не шлялся, проход в коридор первого этажа располагался выше на полпролета.

Кто-то когда-то стащил сюда старый продавленный диванчик, обитый дерматином и кое-где порванный, но я садиться не стала, остановившись у окна и прикурив. На глаза навернулись непрошеные слезы, шум веселящихся студентов доносился издалека, проходя мимо меня. Пришло вдруг осознание, что я ни капли не взрослая, черт, мне же всего восемнадцать!.. Ну хорошо, девятнадцать будет через пару недель. Да, жизнь стала интереснее, да, в перспективе я крутой экстрасенс, который будет получать нехилые бабки за работу, пусть даже и опасную, но… Остро накатило ощущение собственного одиночества, внутреннего, душевного. Я не жалела себя, нет, ни в коем случае, в друзьях особо никогда не нуждалась. Но я очень скучала по родителям. Тоска резанула по сердцу, вырвав невольный всхлип, и пришлось сильно прикусить губу, чтобы не скатиться в рыдания. А где-то по-прежнему коптил небо Крупин-старший, по милости которого я осталась сиротой и по милости чьего сыночка у меня теперь полная башка тараканов насчет некоторых сфер жизни.