Страница 33 из 40
В душе Александр был полностью согласен со своими полководцами, но подобный исход штурма столицы Магадхи не устраивал его как царя. Рядясь в одежды Гангадхара, он должен был обязательно явить заботу о своих новых подданных. Применение «египетского огня» в густонаселенном городе, обязательно привел бы к большим пожарам а, следовательно, к озлоблению жителей Паталы. К тому же дворец сразу понравился царю своей красотой и изяществом.
Почувствовав сложное положение своего повелителя, к нему на помощь пришел бритоголовый египтянин.
— В подобных крепостях, наверняка есть потайные ходы государь. Спроси его об этом кого-нибудь из твоих новых союзников. Они наверняка должны знать об этом — предложил Нефтех. Обрадованный Александр тут же послал за Тагором и вскоре вельможа, полностью подтвердил догадку Нефтеха. Судьба цитадели была предрешена.
Между тем, укрывшийся во дворце, царь гангаридов и не помышлял сдаваться на милость победителя. Сделанный как сказал Александр из иного теста, потерпевший поражение Аграмес, продолжал строить планы дальнейшей борьбы с врагом.
Имея в своем распоряжении большой запас воды и пищи, осажденный властелин вместе со своими воинами мог продержаться в осаде несколько недель. Однако не это нужно было Аграмесу. Как хороший стратег, он хорошо понимал всю пагубность подобной стратегии. Запасы рано или поздно подойдут к концу, и тогда пришлось бы либо сдаваться на милость врагу, либо геройски пасть в схватке с врагом.
Все это не подходило владыке гангаридов. С наступлением ночи, Аграмес намеривался покинуть дворец через тайный ход и, выйдя из столицы продолжить борьбу с ненавистным македонцем за ее пределами. Замысел царя был неплох. Несмотря на гибель Ашоки южная армия не была полностью потеряна для царя, но дорогу ему уже заступило предательство.
По приказу Александра, Тагор нашел среди дворцовой челяди человека знавшего секрет потайного хода и представил его к царю. Грозный вид залитого кровью Лисимаха и его меч, быстро подавил волю придворного садовника, и он показал македонцам тайную дверь, ведущую в царские покои. Приказав воинам имитировать штурм дворца, честолюбивый стратег сам повел воинов подземным ходом. Перебив малочисленную стражу у потайной двери, македонцы подобно бурной реке ворвались во дворец.
Царь гангаридов находился в тронном зале, когда каменные своды залов дворца наполнились звоном оружие и громкими криками его защитников.
— Измена царь! Измена! — успел прокричать коридорный страж, прежде чем его проткнул меч идущего впереди воинов Лисимаха. Услышав его крик, начальник дворцовой стражи быстро затворил двери тронного зала и приготовился к своему последнему бою. Но перед этим он обратился к Аграмесу.
— Мы задержим врагов государь, а ты беги тайным ходом. Я верю, тебе удастся покинуть дворец и на лодке уйти вниз по реке, а там к горцам или святому отшельнику.
— Нет, Бурхан — произнес Аграмес разом поникший духом — измена неотступно идет по моим пятам. Да и выход из дворца только один, и я не хочу быть убитым врагами в его коридорах, как трусливая крыса. Я сдамся Александру и сдамся как владыка Магадхи. Македонец дважды предлагал мне сдачу, и видимо пришла пора воспользоваться ею. Возможно, Александр окажет мне почести подобно тем, что он оказал Пору, а там посмотрим. Иди и объяви, что царь Аграмес хочет сдаться царю Александру.
Трижды громким голосом прокричал верный Бурхан решение своего властителя через дверную отдушину, а затем скинул засов с тяжелых дверей в тронный зал. Стража опустила оружие, и теснившиеся за дверью враги увидали величественно сидящего на троне владыку Магадхи с венцом Нандов на голове. Чинно вошли македонцы в зал с трепетом и уважением, взирая на сдавшегося грозного царя.
Аграмес встал, желая передать своё оружие стратегу Лисимаху, но круг несчастий, выпавший на долю Аграмеса ещё не замкнулся. Вслед за гоплитами в тронный зал ворвался Скилур со своими воинами. Радостно блеснул хищный взгляд вождя скифов при виде Аграмеса. Помня об обещанной награде, он стремительно метнул своё тяжелое копье, пригвоздившее царя гангаридов к спинке трона.
В последствии многие говорили, что Александр очень скорбел, узнав о диком проступке сына степей. Он приказал воздать царские почести погибшему по недоразумению владыке, похоронив его по индийским ритуалам воздавая должное его былому величию. Но скорбь не помешала царю выплатить Скилур за его деяние три таланта золотом. Хорошие исполнители всегда в цене.
Глава VII.
На краю Ойкумены
В лагере македонского царя раскинувшего свои палатки под стенами Паталы царили радость и оживление. «Наконец то закончился этот поход, и нет никаких препятствий к возвращению домой» — так говорило все македонское войско, начиная от простого солдата до царских стратегов. Как не были прекрасны красоты Индии, как не щедро одарил Александр своих воинов за победу над Аграмесом, но желание вернуться домой было превыше всего.
Старая болячка вновь вылезла наружу, но теперь она не представляла для царя никакой опасности. Все его планы были исполнены, все цели достигнуты, и живой бог мог позволить себе услышать чаяние низов. Правда, оставалось ещё достичь дельты Ганга, увидеть седой Океан и построить Александрию Индийскую. Но для этого не было нужды вести с собой всё войско. Для свершения этих деяний было вполне достаточно кораблей Неарха и отряда прикрытия.
Таковы были намерения македонского царя, но их исполнение могло немного подождать. Войску следовало дать передышку, особенно если рядом с лагерем победителей имеется такой город как Патала. Счастливо избежав массовых грабежей и насилия благодаря приказу Александра, столица Магадхи охотно приняла Гангадхара и его воинов в своих стенах.
По велению царя в Паталу перевезли всех раненых и больных, разместив их в одном из дворцов бывшего властелина гангаридов. Особое внимание, Александр уделили Мелеагру пострадавшему в битве при Варанаси. От сильного удара носорога у воина отнялись ноги и его все время носили на носилках. Стратегу выделили целое крыло во дворце Аграмеса, в котором Антигона совместно с врачами выхаживала своего господина.
Комендантом дворца, а вместе с ним и всей Паталы к тайному неудовольствию македонцев стратегов был назначен Эвмен. Несмотря на радость побед, царь хорошо помнил, кто был с ним в трудный момент его жизни.
Сам Александр с головой ушел в решение различных государственных проблем. Сев на отмытый от крови трон Нандов, он целыми днями разбирал дела своих новых подданных. Тех, кто помогал ему в борьбе с Аграмесом, царь щедро награждал деньгами, поместьями и должностями. Тех же, кто не успел этого сделать, он милостиво прощал, заставляя присягать на верность. И в числе последних не было недостатка. Узнав о гибели Аграмеса раджи Кошалы, Кошевати, Вайшалы дружно поспешили к Гангадхару, дабы засвидетельствовать ему свою преданность и покорность.
Так прошло две недели, по истечению которых Александр решительно отложил все неотложные дела государства в сторону и отдал приказ Неарху готовить корабли его флотилии к плаванию к берегам океана. У расторопного критянина все было готово и уже на следующий день, передав командование войском Птоломею, царь покинул Паталу.
Вместе с ним в плавание отправился верный друг Гефестион, благодаря старанию врачей уже полностью излечившийся от полученных в битве ран. Вместе с кораблями Неарха, столицу Магадхи покинули скифы и дилмахи. Под командованием Пердикки, они должны были двигаться вдоль берега, сопровождая Александра.
Столь быстрое возвышение молодого человека вызывало глухое недовольство среди стратегов царя, но этот фавор был вполне заслуженным. Во время всего индийского похода, Пердикка энергично брался за любое дело порученное ему царем, и всегда добивался успеха.
Плавание кораблей Неарха по Гангу проходило на редкость спокойно. Медленно текли мутно-желтые воды реки по бескрайней равнине и единственной неприятностью для македонцев, являлось большое число москитов и крокодилов, донимавших гребцов, своими атаками на их весла.