Страница 142 из 167
- Я рад слышать эти слова, и полностью уверен, что скоро вы доложите мне о полном уничтожении русского флота. Для выполнения этой задачи я передаю под ваше командование все семь паровых корветов и фрегатов, способных выйти в море на данный момент – торжественно изрек Вилье и увидел разочарование на лице Шарнье. Тот явно рассчитывал на получение от адмирала большего числа кораблей.
- Не кривитесь Теодор. Этих сил вполне хватит для уничтожения всего русского флота адмирала Нахимова, при умелом командовании. Я прекрасно понимаю ваше желание иметь большее количество вымпелов, однако это совершенно невозможно. Парусные фрегаты будут только обузой для вас, а присутствие канонерок не даст ничего существенного. Большое число, как правило, приносит делу больше вреда, чем пользы, а иногда может и вовсе погубить его – нравоучительно произнес Вилье, и Теодору после этих слов оставалось только откланяться, что он и незамедлительно сделал.
За время, которое потребовалось союзному флоту для совершения плавания по маршруту Севастополь-Стамбул, Шарнье смог по достоинству оценить правоту решения своего командира не посылать в поход парусные суда. Погода на море ухудшалась с каждым часом и присутствие в составе эскадры парусников, сильно затруднило бы её плавание.
Так, мужественно борясь с сюрпризами ноябрьской непогодой, моряки Шарнье вышли к Босфору. Там их встретил непрерывно моросящий дождик, совершенно не помешавший дозорным флагманского корабля, разглядеть отсутствие турецкого флага над береговыми укреплениями.
- Босфорские береговые батареи турок разгромлены, господин контр-адмирал! – с такими словами вахтенный офицер подскочил к адмиралу, едва тот вышел на палубу из своей каюты.
- Что за ерунда, Жером!! Этого просто не может быть! – с негодованием набросился Шарнье на незадачливого вестника, но тот упрямо тыкал пальцем в сторону берега. С замиранием сердца адмирал выхватил из рук подбежавшего адъютанта подзорную трубу и яростно вперил взгляд в берег. То, что он увидел, повергло его в шок. Над главной крепостью Босфора «Европой», действительно не было османского флага, что явственно говорило, об оставлении турецкими солдатами, столь важной позиции.
- Теперь мне абсолютно понятна причина внезапного нарушения нашего снабжения в Крыму. Мы явно недооценили мастерство и упорство русского адмирала, в попытке нанести нам ущерб любым способом и любом месте. А наши штабные крысы в один голос уверяли меня, что Нахимов по-прежнему находится на излечение и дела его далеко не блестящи. Глупцы! – гневно воскликнул Шарнье.
По мере приближения флагмана к берегам Босфора, было отчетливо видно, что крепость подверглась жестокому обстрелу кораблями противника. Следы этой ужасной баталии не могли скрыть наспех проведенные строительные работы. Турки явно пытались восстановить крепость, однако как адмирал не всматривался в закопченные от пожара стены, гарнизон «Европы» он так и не увидел.
- Черт бы подрал, этих проклятых азиатов, посмевших оставить без должного прикрытия пролив! Император Наполеон немедленно бы повесил командира крепости, посмевшего свершить такую халатность во Франции – зло буркнул Шарнье, разглядывая береговые очертания.
- Скорее всего, русские корабли продолжают курсировать вдоль побережья, и гнем своих пушек, не позволяют туркам вернуть себе контроль над проливными укреплениями – высказал предположение флаг-офицер Бюли и тут же, словно подтверждая правоту его слов, дозорный доложил о появлении со стороны пролива русских кораблей.
- Вы правы Огюст! – молвил Шарнье, пытливо разглядывая серые паруса кораблей противника на темном фоне горизонта – это фрегаты господина Нахимова! Их всего двое. Значит, остальные пущены на дно турками или нашими кораблями!
- Каковы будут ваши распоряжения господин контр-адмирал? – спросил Шарье Руссель, начальник его штаба.
Шарнье на секунду замер, внимательно оценивая сложившуюся ситуацию, а затем коротко отдал распоряжение.
- Приказываю кораблям эскадры немедленно атаковать противника, пока небо благоволит нам. И клянусь богом, адмирал Нахимов очень пожалеет об этой встрече!
Адмирал был абсолютно прав. Небо действительно благоволило союзникам. Непогода, непрерывно преследовавшая эскадру от самого Севастополя, заметно усмирила свой бурный нрав, но никто из моряков не рискнул бы предсказать, как долго продлиться этот светлый промежуток.
Выстроившись в привычную для себя двойную линию, корабли коалиции уверенно пошли на сближение с русскими фрегатами, предвкушая быструю победу над своим врагом. Численное превосходство было на стороне союзников, однако к удивлению Шарнье, русские моряки не обратились в паническое бегство, а остались на месте смело, принимая брошенный им врагом вызов.
Такое поведение противника вызвало легкое удивление в душе француза. Адмирал ожидал увидеть бегущего врага, который сразу становился легкой добычей для союзной эскадры. Однако русские не желали делать противнику столь заманчивого подарка. Встав на якоря невдалеке от турецких батарей, они с упорством смертников ждали своей последней минуты.
- Что же, раздавим ежиков. Сапоги у нас крепкие – пробурчал сквозь зубы Шарнье, колючим взглядом наблюдая за парусниками адмирала Нахимова.
Строго придерживаясь выбранного порядка походного строя, позволяющий кораблям эскадры вести одномоментный огонь по врагу, союзники неторопливо приближались к русским судам.
Ничто не предвещало опасности. Дующий с берега ветер быстро относил в глубь моря черные клубы дыма атакующей эскадры, как бы подчеркивая силу и мощь кораблей союзников.
- Турки зашевелились. Видимо хотят принять участие в сражении с русскими – ехидно доложил адмиралу Бюли, заметив в подзорную трубу некоторое шевеление на берегу.
- Давно пора – холодно бросил Шарнье – эти азиаты как всегда начинают шевелиться только после хорошего пинка!
Эти слова командира вызвали смех и улыбки на лицах офицеров, ибо каждый из них был полностью согласен с мнением адмирала.
Головной фрегат «Карл Великий» поднял сигнал об обнаружении помехи движения в виде затопленного корабля и стал совершать маневр уклонения. Он был еще вне зоны поражения огня русских парусников, когда неожиданно подвергся коварному нападению. Казавшиеся до этого момента безжизненными укрепления «Европы», внезапно открыли по французскому кораблю ураганный огонь. Миг и весь берег окутался белым дымом орудийных выстрелов.
Хорошо замаскированные пушки береговых укреплений, точно и безжалостно били по французскому кораблю, находившемуся в давно пристрелянном артиллеристами месте. Град ядер и бомб, обрушившихся на «Карла Великого» нанесли кораблю такой серьезный урон, что фрегат немедленно покинул строй и стал уходить в море, прочь от губительного огня.
Судя по тому, как медленно и неуклюже выполнял корабль этот маневр, еще минуту назад проворно бежавший по морским просторам, было ясно о серьезных повреждениях его паровой машины.
- Они, что там с ума сошли!!! – гневно выкрикнул адмирал и так сжал от негодования свою подзорную трубу, что пальцы рук державшие её мгновенно побелели.
- Сигнальщик, передайте на берег: - Прекратить огонь! – приказал матросу Руссель, но не успел он выполнить приказ офицера, как Бюли потряс всех стоящих на мостике своим открытием.
- Это русские!!! – воскликнул флаг-офицер, торопливо шаря взглядом по береговым укреплениям.
- Что за глупость, Бюли!? Откуда им там взяться? – изумился Шарнье, однако последующие залпы крепостных орудий полностью подтвердил неожиданную догадку моряка. Казавшийся до поры до времени пустым и безжизненным, берег методично изрыгал в сторону кораблей коалиции град ядер и бомб, полностью развевая сомнения у моряков относительно возможной ошибки. Так могли стрелять только враги.
Поняв эту превратность судьбы с третьего раза, эскадра ответила коварному берегу недружными разрозненными залпами, которые раз за разом стали набирать слаженность и силу. Так началось сражение, получившее в последствии у союзников название «подлое», а среди русских моряков известное как «второе босфорское сражение».