Страница 4 из 18
- А ты сам как очутился в этой таверне?
Орк, похоже, совершенно не волновался о своей судьбе. Фаталист. Сказали идти, он и пошёл. Пророчество выведет. Мне бы такую уверенность.
- Твоя судьба открыта для богов. Его судьба сокрыта на скрижалях Книги Судеб, - раздался вдруг мелодичный голос, и грязная куча в дальнем углу зашевелилась. Что за... Я прижался к стене камеры, выставив перед собой открытую ладонь в атакующем жесте. Дьявол, совсем забыл! Ошейник, будь проклят навеки маг, его создавший!
- Я не причиню тебе вреда, называющий себя Клингаром.
Куча зашевелилась сильнее, и из неё выполз... Эльф. Избитый и оборванный, как и мы с орком, с шикарным фонарём под глазом, но это точно был эльф, уж эти острые уши и высокомерную физиономию ни с чем не спутаешь.
- И чего молчал, что мы здесь не одни? - внимательно осмотрев эльфа, повернулся я к Ракшасу.
- Ты не спрашивал, - пожал могучими плечами орк. Вот ведь... дитя природы.
- Да уж, действительно. И не поспоришь, - буркнул я. - Ладно, будем знакомиться ещё раз. Наши имена ты знаешь. А тебя как зовут, остроухий?
- Я отказался от своего имени. Причину этого знать вам необязательно. Но можете звать меня Стрелком. И не называй меня остроухим, варвар!
Экие все нежные. Одного зелёным не назови, другого ушастым. А меня, значит, варваром и белозадым обезьяном называть можно.
- Не называй меня варваром, остроухий!
Мы немного пободались взглядами, и эльф уступил первым.
- Ты прав, идти навстречу нужно разумным, только так можно обрести взаимопонимание.
- Философ? Говоришь, словно выпускник столичной академии, - я, кряхтя, как столетний старец, поднялся на ноги, и, превозмогая головокружение, подошёл к двери камеры, обитой толстыми полосами железа. Сжав кулак, несколько раз ударил по закаменевшему от времени дереву.
- Без толку. Я уже пробовал. Никто не придёт, - подал голос орк. - Я думал, что ты вот-вот к предкам отправишься. Ты почти не дышал. Я стучал, но никто не ответил.
Чёрт. Я доковылял до своего угла и рухнул обратно на вонючую солому. Надо пораскинуть мозгами. Ха, а вчера буквально едва не пораскинул. Да уж, ситуация поменялась кардинально. Ещё и пророчество это... Кстати, о птичках. Я подозрительно воззрился на эльфа.
- Слышь, философ. А ты тут как оказался? Далековато ты от ваших эльфийских лесов забрался.
- Духи священного леса вели меня. И не мне идти поперёк их воли.
Понятно. Ещё один. Орк, эльф и человек. Кого ещё ждать? Вампиров, тролля и принцессу гоблинов?
- Понятно. Духи леса, значит. Ну а сюда как загремел?
- Незнание закона не освобождает от ответственности, - печально вздохнул эльф. - Военное положение отменили ещё не везде, а я не получил печати магистрата, разрешающее ношение оружия. Ну вот и... - Стрелок потрогал цветущий всеми красками радуги огромный синяк под глазом и поморщился. - Нарвался на гномий патруль. Ну а они долго разговаривать не стали.
Мы с орком сочувственно переглянулись. Тяжёлые башмаки гномов знакомы нам не понаслышке.
- Не люблю гномов, - высказался Ракшас, и мы с эльфом горячо его поддержали. Ничто так не сплачивает команду, как общая неприязнь. В данном случае, к бородатым недомеркам.
- Ракшас, там воды не осталось? А то в горле пересохло, - спросил я орка. Тот молча взял стоявший рядом кувшин, и перевернул его вверх дном. Понятно. Они нас что, уморить здесь собрались, что ли?
Ответ на этот животрепещущий вопрос пришёл неожиданно. Дверь камеры беззвучно открылась, повернувшись на хорошо смазанных петлях, и в проёме, освещённом тусклым светом факелов, сверкнули выставленные вперёд наконечники коротких копий.
- Встать! Лицом к стене! Руки за спину! - пролаял команду толстый, с заплывшей салом физиономией, гном, высунувшись из-за спин стражей. Тюремщик. Ну что ж, хоть что-то сдвинулось с места. Я поднялся на ноги и отрицательно мотнул головой орку, принявшему боевую стойку и сжавшему огромные кулаки. Ракшас ещё пару мгновений пораздувал ноздри, а потом всё-таки последовал моему примеру, заведя лапы за спину и уткнувшись лбом в каменную стену. Звякнули кандалы. Гномы своё дело знали туго. Сквозь ножные кандалы пропустили короткую цепь, приковав нас друг за другом, и идти приходилось короткими шажками. Захочешь, не сбежишь. Эх, не было бы на мне ошейника, даже моих нынешних сил хватило бы на то, чтобы порвать цепи как гнилые нитки и дать отсюда дёру. Но подземные недомерки всё просчитали.
Идти пришлось недалеко. Эльф попытался было разговорить конвоиров, но получил в ответ пожелание заткнуть рот хвостом болотного гмырха и пару тычков тупыми концами копий. Пройдя по длинному коридору с рядами камер по обе стороны, мы поднялись по узкой лестнице. Тюремщик, сняв с пояса связку ключей, открыл толстую, в три пальца, железную дверь, и мы вышли на тюремный двор. Солнце! Как же я рад его видеть! Орк с эльфом явно разделяли мои чувства, подставив лица солнечным лучам.
- Назагораетесь ещё! Когда на каторге камень рубить будете, гы-гы! - гундосо заржал тюремщик. - И это если вас на голову не укоротят!
Гномы-конвоиры заржали вслед за своим начальником, видимо, найдя эту шутку чрезвычайно смешной. Мысленно поставив галочку у себя в памяти поквитаться с этими шутниками, я попытался абстрагироваться от происходящего, продумывая план спасения. Но времени подумать мне не дали. Со скрежетом открылись массивные створки ворот, и внутрь въехала, управляемая четвёркой мощных жеребцов, глухая повозка без окон, больше похожая на огромный гроб.
- Вперёд, смертнички, заходим, располагаемся с удобствами, - продолжал искромётно юморить тюремщик, подталкивая нас к повозке. Из открывшихся дверей перевозки для заключённых выпрыгнули два квадратных гнома, коротко кивнули толстяку-тюремщику, и споро забросили меня, орка и эльфа внутрь, пропустив связывающую нас цепь сквозь вделанные внутри в борта перевозки железные кольца. В обстоятельности гномам не откажешь, это уж точно. Перевозка была довольно просторной, явно рассчитанной на большее количество осуждённых. Она была разделена на три части толстыми решётками. В одной такой секции нас и приковали. Кольца, сквозь которые была продета цепь, были закреплены почти под самым потолком, и длины цепи не хватало, чтобы сесть на пол. Второе отделение пустовало. А пара конвоиров уселась на лавку посредине между клетками, поставив короткие копья, которыми удобно орудовать в ограниченном пространстве, между колен.
- Дозволено ли будет мне спросить у доблестных стражей, куда нас везут? - не выдержал эльф.
- Молчать, - один из гномов, одетый в кожаный доспех, и вооружённый, помимо копья, ещё и коротким широким мечом, висящем на поясе, лениво встал, и, просунув копьё сквозь решётку, ударил эльфа тупым концом в живот. - На суде разговаривать будешь.
Ага. Значит, суд, всё-таки, будет. Уже радует. А то ведь и прирезать могли по-тихому, от этих бородатых всего можно ожидать. Ехали долго. Завести разговор с конвоирами уже никто не пытался. Да и смысла не было, стражники не судьи, нашу судьбу не решают. Судьба... Опять у меня нет выбора, опять кто-то решает за меня. Я бессильно дёрнул за цепь. Задремавший стражник открыл один глаз, недовольно оглядел нашу компанию и, убедившись, что никто не предпринимает попытки побега, закрыл его снова.
- Клингар, - шёпотом окликнул меня орк. Из-за своего роста ему было тяжелее всех - гномы при строительстве перевозки на размеры орков явно не рассчитывали, и Ракшас, при каждом наезде колеса на камень или выбоину, бился головой о потолок. - Что делать будем?
- А чего ты меня спрашиваешь? - таким же шёпотом ответил я, искоса поглядывая на конвой.
- Не знаю. Мне почему-то показалось, что ты уже бывал в таких переделках.
Да уж, было дело. Во времена, когда я ещё был простым человеком, мне частенько доводилось посещать тюрьмы. Не по своей, естественно, воле. Да и когда в магии поднаторел, магистром стал, тоже, бывало, случалось. А вот когда в боги выбился, уже такого не было. Да и какая тюрьма бога удержит?