Белка в колесе

— Ты че, урод. — Видимо, оружие и хорошие манеры — вещи взаимоисключающие.

— А то, козел, что сидел бы ты в своем Задрыщанске, глядишь, и ручки бы остались целы.

Не обращая на них внимания, я повернулся к Инне:

— Сейчас пойдем туда, где пасмурное небо, но ты не бойся, просто потерпи минуты три, и я тебя заберу.

— Это ты отправишься на небеса, но сначала скажешь нам, где деньги. — Шестерка вопросительно посмотрел на хозяина, и тот слегка кивнул. — А то вам обоим будет очень неуютно.

И время вышло. Когда-то я любил читать фэнтези, и там очень много о поэзии боя. Не знаю, как там на мечах, а саперная лопатка инструмент абсолютно прозаический. Шанцевый, одним словом. «Туалетному» я отсек руку. Видать, планида у него такая. Двух статистов пришлось убить. Одному развалив горло, второго же рубанув в пах. Выл он ужасно, и я проломил бедолаге висок. Наверное, я всё же поймал пулю, так как возвращался в тень, а на рубахе осталась дырка с пятнами крови.

Но тело всё сделало само, и ранение из проникающего стало касательным. Князька же взял с собой. Он не кричал, а как-то глухо стонал.

Я подошел к Инне. Она сидела, спрятав голову в коленях и накрыв руками. Сидела и ждала. Подняв ее и «вынеся» назад, вернулся к главарю.

Я ничего ему не обещал, а потому и не обманул. Он сам рассказал то, что считал важным, то, за что надеялся купить свою жизнь. И если не соврал, то я стал на полмиллиона богаче. Я попросил девушку подождать в машине — в роскошном джипе этих… — а сам прибирался в доме. Хорошее место, но жить здесь я вряд ли смогу. Что ж, говорят, Париж хорош при любой погоде…

10

— Возьмите, батюшка, на нужды святой обители. — В конверте было пять тысяч долларов.

— За пожертвование спасибо, ежели от чистого сердца.

— Так ведь главное, что от сердца, а кто без греха… — Пожалуй, дерзить не следовало, и я поспешил перевести разговор в другое русло: — Хотим вот за границу поехать, мир посмотреть…

— Тоже дело не богопротивное. А далеко ли собрался?

— В Европу, в Париж, может быть, в Швейцарию.

— Слышал, у тебя случились гости?

— Ну… — набычился я.

— В защите дома своего и близких своих от заезжего супостата нет ничего недостойного. А потому властью, данной мне господом, отпускаю тебе грех твой. — Он сотворил святое знамение.

— Спасибо, отец Алексий. И вам, и Виктору за науку, преогромное.

— Не знаю, захочешь ли ты принять совет, и уж паче ему последовать. Но будешь во Франции, обязательно посети монастырь в Сен-Дени. Это чуть севернее Парижа. — Настоятель перешел на нормальный язык.

— Что, Мекка для туристов?

— Да нет, место спокойное, а в смысле туризма вообще безлюдное.

— А Васю Пупкина из Рязани так прямо ждут и не дождутся?

— Пора к вечерней готовиться. — И он, кивнув мне на прощание, вышел.

На этот раз мы собрались на квартире у Ленки, то есть для кого-то она уже, возможно, и Елена Батьковна, но наша компания существовала со студенческих времен, и церемонии были не в ходу. Стержнем наших отношений была вовсе не тяга к алкоголю, как вы могли подумать. Да и секса практически не было, а если и намечались какие-то связи, то «давно и неправда». И всё укрыто пологом братско-сестринских чуйствов. Всё-таки человек скотина, в больших дозах труднопереносимая, и с каждым из своих знакомых я соприкасался какой-то одной гранью. Вы и сами, наверное, замечали, что друг детства, стоило только начать какой-то совместный деловой проект, чаще всего оказывается некомпетентным. А любимая девушка, с которой вы дышите одним воздухом и восторженно таращитесь на Большую Медведицу, вовсе не разделяет большинства ваших интересов. И это не потому, что кто-то так уж плох. Просто вы перешли границу взаимоотношений. Много хотите, если проще.

Так вот, осью нашей компании была любовь к выездам «на природу». Причем в большинстве своем не банальных шашлыков с водкой, хотя они изредка, под настроение, имели место, а многодневных, по две-три недели походов по экзотическим местам. В пределах досягаемого, конечно. Шашлыкам же мы отдавали должное, вернувшись и, недельку отдохнув друг от друга, собравшись на «разбор полетов» и «разгляд фотографий», уступившим лет пять назад место видео.

Возможности мои в последнее время что-то расширились, раздвинув границы досягаемого, а потому я приглашал народ в Альпы.

— Ну, Юрка, ты даешь.

Я скромно потупился, ибо по нашим меркам это было как минимум шикарно.

Двухнедельный тур с полным пансионом. Билеты на самолет, в каждый из которых я вложил по пятьсот евро на карманные расходы.

— Да вот, дела неожиданно пошли хорошо, а я что-то стал откалываться…

Я и в самом деле пропустил последнюю вылазку.

Воодушевленная радужной перспективой, компания забыла про настороженность, с которой поначалу встретила появление Инны. С моей стороны это и в самом деле был нонсенс. Не то чтобы имелось табу, но чужих не приводили. И они не были чем-то плохи, но про это я уже говорил. Вылет наметили через неделю, и все весело шумели, обсуждая, кому что взять и нужно ли волочь горное снаряжение.

Лично я ничего с собой брать не собирался. Разве что чеки «Американ-экспресс», да еще отнести в построенный домик малость денег, тысяч десять — пятнадцать, на черный день. Надо сказать, что буквально нашпиговал свое новое жилище кучей разных энциклопедий и справочников, всевозможными каталогами холодного и огнестрельного оружия. Оружием тоже, так как запас… Накупил бинтов, йодов и всяких там панадолов. Мне-то в большинстве случаев пофигу, но — для успокоения души. Ибо победители делают невозможное, а неудачники — всё, что смогли.

Перелет прошел нормально. Приземлившись в Берне, первым делом прошел в туалет и навестил «фазенду», взяв назад что-то из кучи пресловутого садово-огородного инвентаря. Исключительно дабы убедиться, что всё работает. Я стоял с какой-то штуковиной в руке, напоминающей когтистую четырехпалую лапу, купленную мной в свое время из-за своего зловещего вида, и улыбался. Радостно так. Послышался вскрик, и вслед за дверным хлопком раздались убегающие шаги. На полу уборной лежал забытый кем-то дипломат. Черт, полиции только мне, идиоту, не хватает. Но трехсекундная «рокировка» всё исправила, и я пошел догонять своих.

— Господин говорит по-русски? — Это было воплощение любезности. — Чем можем быть полезны?

На лбу у меня написано, что ли? Хотя не мне судить профессионалов.

— Хотелось бы снять немного, на текущие расходы. — Я продиктовал заученные наизусть, так опрометчиво доверенные мне данные, мысленно готовясь к переходу.

— Дорожные чеки, кредитки, наличные? — Небеса не разверзлись, и по мою душу не бежали крепкие молодые люди в одинаковых костюмах.

— Кредитные карточки и немного наличных. Да, я хотел бы перевести треть суммы во Францию.

— Желаете воспользоваться услугами нашего филиала или предпочитаете какой-то другой банк?

Занятый размышлениями на тему «выгорит не выгорит», я не заглядывал так далеко, а потому лишь кивнул, что было истолковано патриотически.

Всё-таки Швейцария — удивительное место. Но нет, я в корне не прав. Это всего лишь одно из многих красивых мест на земле, населенное удивительнейшими людьми! Ведь красивых мест, как я уже сказал, много, а Швейцария на планете — одна. Поселились бы здесь, к примеру, албанцы или представители любой другой Мумба-Юмбы, и была бы сплошная нищета, поголовная неграмотность и большая вероятность рабовладельческо-крепостнических отношений. А эти ничего, живут, и что самое приятное — дают жить другим. Нам, иностранцам, казалось, что здесь ничего не происходит, эдакая пасторальная идиллия. На улицах нет полицейских с дубинками и наручниками. Никто против чего-нибудь не протестует. А если случается авария, то водители идут… в ближайшее кафе, дабы выпить по стаканчику и обменятся визитками. В то время как автосервис растаскивает помятые автомобили по станциям техобслуживания. Здесь самая сильная действующая армия, если считать на душу населения, ибо Национальная гвардия целиком состоит из добровольцев. И вечером, прихватив оружие, солдаты разъезжаются по комфортабельным квартирам, чтобы наутро снова стать в строй, ибо они готовятся в случае чего защитить СВОИ дома, а не чьи-то политические амбиции. Уважительное отношение к полиции продиктовано ее профессионализмом. Тем, что она, полиция, никогда не гонит волну. И уж ежели надо кого-то депортировать, то это делается тихо и незаметно. А всё то, что не нарушает приличия и общественный порядок, считается нормой. И никаких тебе операций «пешеход со сломанной ногой» или «сдай ствол, и сразу посадим». Представьте только: в этой стране НЕТ БЕДНЫХ, то есть в нашем понимании вообще нет. Десятки тысяч туристов прибывают в страну через границу, которая открыта круглосуточно. Для людей, едущих сюда потратить свои деньги. И государство не хватается за голову, считая, что пролетает мимо кассы.