Повелитель теней

Вернувшись в пещеру, он присел на корточки возле почти угасшего костра, пытаясь понять, нельзя ли заставить его разгореться снова. Увидев ярко-красные точки среди серой и черной золы, он наклонился и, приблизив лицо к ним, принялся тихонько дуть. Джон Грант по-прежнему лежал неподвижно и наблюдал за Бадром. Усилия мавра наконец-то были вознаграждены: из остатков костра появился ярко-оранжевый язычок пламени, резво взметнувшийся вверх. Бадр стал аккуратно класть маленькие веточки вокруг заплясавшего огня и при этом продолжал осторожно дуть на них.

– Я слышал, будто никто из тех, кого по-настоящему любили, не пропадает навсегда, – сказал он, глядя на костер, а не на мальчика. – И что если те, кто любил их, время от времени дуют на красные угольки, то память о них возвращается и согревает живых.

– Откуда ты знаешь так много обо всем? – спросил Джон Грант.

Бадр улыбнулся и покачал головой. В этот момент он был похож на большую собаку, которая отряхивается и от которой разлетаются во все стороны капельки воды.

– Я получил образование, мой мальчик, – ответил он.

– Я не твой мальчик.

Бадр продолжал разводить огонь, медленно подкладывая ветки в костер, от которого уже исходило тепло. Мавр потер руки, держа их над пламенем.

– Да, не мой, и я этого не забываю, – сказал он. – Тем не менее позаботиться о тебе – это мой долг. Я даю тебе слово. Ты не мой, но ответственность за тебя лежит на мне.

Джон Грант наконец-то зашевелился, встал и отошел от костра.

Прошло несколько минут, в течение которых Бадр о чем-то думал, неотрывно глядя на пламя, а Джон Грант тем временем наблюдал за маленькими водоворотами и завихрениями, то появляющимися на гладкой черной поверхности реки, то вдруг исчезающими.

– Ты почувствовал «толчок», не так ли? – наконец спросил мальчик. – Когда ты прикоснулся ко мне… как раз перед тем, как всадники вернулись… Ты его почувствовал, да?

Бадр посмотрел на мальчика, но тот все еще стоял к нему спиной.

– Мне показалось, что я… пьяный, – ответил мавр. Он с трудом подыскивал слова, которыми можно было бы описать возникшее у него тогда ощущение. – Или что я падаю. Было какое-то давление… Как течение той реки, в которой я только что плавал. Я чувствовал, что меня может унести куда-то в сторону.

– Что ты сказал вчера вечером о звездах, которые движутся по небу?.. – Джон Грант повернулся и пристально посмотрел на Бадра. – Ты назвал их «планетами», то есть «странниками», да?

Бадр кивнул.

– Ну так вот, я думаю, что есть еще одна планета и что мы живем на ней.

– Мои учителя говорили, что движутся небеса, – сказал Бадр. – Они говорили, что только мы пребываем в неподвижности, а все остальное движется вокруг нас.

– А я тебе говорю, что мы тоже движемся, – возразил Джон Грант. – Я чувствую это. Да и ты это почувствовал.

Бадр перевел взгляд на костер, пошевелил горящие ветки палочкой и посмотрел на ее почерневший, обуглившийся в пламени кончик.

– Хочешь есть? – спросил он.

Джон Грант пожал плечами.

– А я хочу, – сказал Бадр. – И теперь тебе придется принять решение.

Джон Грант внимательно посмотрел на мавра.

– Я пойду на поиски еды, – сказал Бадр, вставая и выпрямляясь во весь рост. – Но если я уйду, то уже не вернусь. Мне здесь надоело. Тут есть костер и что-то вроде укрытия. Если ты хочешь остаться, я не буду заставлять тебя уйти отсюда.

Взгляд мальчика стал угрюмым.

– Честно говоря, я предпочел бы, чтобы ты пошел со мной, – продолжал Бадр. – Тебе уже довелось частично увидеть мир таким, каков он есть. Впрочем, возможно, тебе пришлось познать даже слишком много для такого юнца, как ты. Я хотел бы попросить тебя пойти со мной, чтобы у меня была возможность выполнить обещание, которое я дал твоему отцу.

Джон Грант прошел мимо Бадра в глубину пещеры и сел, прислонившись к стене.

Бадр, не проронив больше ни слова, пошел к реке, а потом, повернувшись, зашагал вдоль берега. Он по привычке отсчитал сто шагов и только после этого позволил себе обернуться и посмотреть через плечо на мальчика. Джон Грант шел вслед за ним. Даже не шел, а бежал, мчась на всех парах. Он очень быстро догнал мавра, и тот удивился тому, как хорошо этот мальчуган умеет бегать. Кроме того, он заметил, что Джон Грант почти беззвучно касался ступнями твердого грунта.

– А ты, должен признать, неплохо бегаешь, – с улыбкой произнес Бадр.

Джон Грант ничего не сказал в ответ, но Бадр отметил про себя, что мальчик ничуть не запыхался и дышал довольно легко. Этот внезапный стремительный бег, похоже, оказался для него пустячным делом.

– Возможно, тебя немного утешит то, что я тоже утратил свою мать в детстве. Причем я был моложе, чем ты сейчас.

Они шли в течение нескольких минут молча, прежде чем мальчик отреагировал на слова мавра.

– Она умерла? – спросил он.

– Нет, – сказал Бадр. – Но ее тем не менее отняли у меня, а точнее, меня отняли у нее. Я ее больше никогда не видел, и у меня сейчас нет ни малейшего представления, жива она или уже нет.

Джон Грант помолчал, размышляя над услышанным, а потом спросил:

– А что произошло?

Бадр фыркнул, как будто собирался рассмеяться.

– С чего начать? – сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к мальчику. – Мой отец говорил, что наша семья когда-то прибыла из страны, которая называется Аль-Магриб-аль-Акса.

Бадр улыбнулся, с выражением произнеся эти слова, и его белые зубы блеснули. Он бросил взгляд на мальчика и хохотнул, увидев на его лице недоуменное выражение.

– Я не удивлен тому, что ты не знаешь ничего о мире, в котором мы живем здесь, внизу, – сказал он. – Такой, как ты… – Бадр посмотрел вверх, на небо, и воздел руки, словно хотел помолиться. – Такой, как ты, интересуется скорее небесами, которые расположены там, вверху!.. А название «Аль-Магриб-аль-Акса», то есть название страны моих праотцев, можно перевести на твой язык как «Дальний Запад».

Он снова посмотрел на мальчика, но не увидел на его лице того, что можно было бы назвать пониманием. Зато он увидел любопытство – источник тяги к знаниям, и охотно продолжил свой рассказ.

– Некоторым из твоих соплеменников – тем, которые получили хоть какое-то образование, – может быть известно название «Марокко», – заявил он. – И поэтому именно это название я попрошу тебя запомнить. Повтори его, пожалуйста.

Джон Грант прокашлялся, но ничего не сказал.

– Марокко, – повторил Бадр.

– Марокко, – произнес вслед за ним Джон Грант, невольно наслаждаясь звучанием этого слова.

– Хорошо, – похвалил его Бадр. – Считай, что твое обучение начинается заново.

– Так что же произошло с твоей матерью? – спросил Джон Грант.

– Я еще расскажу об этом, обещаю тебе, – сказал Бадр. – Итак, мой отец говорил, что наши предки прибыли давным-давно из…

– Из Марокко.

– Именно так. Прекрасно. Мои предки прибыли из Марокко, то есть с Запада, и нашли для себя новый дом на Востоке. Возможно, мои предки были торговцами… Возможно, они были моряками… А может, воинами. Про это уже никто не помнит… Тебе следует знать, что ты живешь на краю мира, Джон Грант. В этом мире есть многое, на что можно посмотреть. И я покажу тебе это. Ты узнаешь, что в центре мира есть мощная точка притяжения и люди притягиваются туда из всех других мест. Такие люди, как ты, как я, как все остальные. Все подряд.

– Так что же произошло с твоей матерью? – не унимался Джон Грант.

– Я жил со своими родителями и тремя младшими сестрами в деревне, находившейся в стране, название которой – Македония.

– Македония, – повторил Джон Грант.

– В Македонии хорошо, да, – сказал Бадр. – Мы были христианами, как и ты, но в эту страну пришла другая вера. Вера могущественная и голодная.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джон Грант. – Что значит голодная?

– Твой народ поклоняется Иисусу и его матери Марии, – продолжал Бадр. – Но в мире есть и другие народы. Мои предки жили недалеко от людей, которые поклонялись другому человеку. Этого человека звали Мухаммед, он жил и умер восемьсот лет назад. Людей, которые следуют советам Мухаммеда на пути к Богу и в рай, называют мусульманами.