В первый раз

Блейк в смятении запустил руку в волосы:

— Жак, ты беременна моим…

— Мне не нужно твое разрешение, — сказала она, ткнув его в грудь. — Мне не нужно, чтобы ты защищал меня от меня самой. И уж конечно, мне не нужен муж, который считает, что связь со мной — это ошибка. — Жак уставилась на Блейка, поражаясь, как разбитое сердце может все еще биться. — Видимо, твой список правил оправдал себя. Я неподходящая для тебя женщина.

С этими словами Жак повернулась и покинула здание.

Вскоре Блейк второй раз оказался в больнице. Никки должны были снимать гипс, и, к счастью, кабинет ортопеда ничем не напоминал кабинет доктора Мерфи. Здесь на стенах висели изображения мышц, костей и суставов, портреты спортсменов, выполняющих какое-либо действие. Блейк был доволен более мужским оформлением помещения.

Жизнь его была сейчас нелегкой. Он плохо спал и не мог сосредоточиться на работе. Впервые за несколько лет Блейк взял неделю отдыха. Все было бы прекрасно, если бы не постоянное беспокойство из-за пропавшей Жак. И из-за ребенка, и из-за будущего.

Пока они ждали врача, Никки перемещалась по кабинету на своих костылях, и это еще больше озлобило Блейка. И конечно, тема, которую выбрала сестрица, успокоения не приносила.

— Я все еще не понимаю, почему Жак так внезапно уехала, — сказала Никки, и сердце Блейка забилось чаще. Стук костылей сводил с ума. Она разочарованно вздохнула, продолжив: — Она выглядела расстроенной. А я думала, все будет в порядке, как только она найдет деньги на свой клуб.

Так и случилось, если бы Блейк не вывел Жак из себя, пытаясь заставить поступить разумно. И если бы она не была такой упертой и не пыталась связать его действия с нежеланием принять ее прошлое.

Сразу после благотворительного вечера Жак оставила на телефоне Блейка сообщение. Она сказала, что не хочет, чтобы он вел ее дело. Он попытался дозвониться до нее, но трубку никто не брал.

Блейк испугался, что Жак решит сама себя защищать и придет с суд одна. Тогда он связался с Сарой и попросил ее о помощи.

Блейк ненавидел быть вне игры.

Он попытался побороть противоречивые эмоции и обратил внимание на Никки.

— Жак ушла не из-за тебя, Никки, — произнес он.

— Я знаю, — спокойно откликнулась Никки, словно ни капли не сомневалась в этом. Она остановилась прямо перед братом и передала ему костыли, собираясь сесть. — Вы же поссорились, да?

Взяв костыли, Блейк подавил растущую панику и попытался стереть с лица обеспокоенное выражение. Он не хотел обсуждать свои проблемы с сестрой, но Никки была достаточно умной, чтобы понять: Жак ушла по его вине. И, каждый раз спрашивая его, Никки давила все сильнее. Сегодня она решила докопаться до истины.

— Что между вами произошло? — спросила она.

Блейк посмотрел ей в глаза. Рано или поздно он все равно должен будет рассказать правду. И он ничего не решит, если будет тянуть время.

— Жак беременна от меня, — произнес Блейк, опасаясь реакции сестры.

Никки резко выдохнула, и радость на ее лице могла бы рассмешить Блейка, если бы он не был так несчастен.

— У тебя будет ребенок? — уточнила она.

Неуверенность из-за будущего с Жак, из-за будущего его ребенка словно превратилась в ком, который всей тяжестью давил на живот. Блейку было тяжело дышать, его тошнило. Лицо выдало его мысли.

Никки внимательно посмотрела на брата:

— Но что ты такого сделал?

Блейк запустил руку в волосы и печально вздохнул:

— А почему ты считаешь, что плохое случилось по моей вине?

— Потому что обычно это так и есть, — спокойно ответила сестра. — Ты попросил ее выйти за тебя замуж?

— Типа того…

— Ты не можешь «типа того» попросить женщину выйти за тебя. Теперь расскажи мне, как все произошло, и, может, я сумею помочь.

— Я сказал ей, что мы должны пожениться.

Никки шлепнула его по руке, удар был довольно болезненным.

— Ты просто дурак, — произнесла она. — Ты сказал ей? — Сестра испустила горестный вздох. — Настолько же неромантичным ты был?

Лицо Блейка исказилось сожалением.

— Я не имел в виду, что должно быть так. Просто когда она сказала, что ты, мама и этот ребенок — все, что ей нужно, я… — Блейк тяжело вздохнул, с горестью осознав, что несет чушь. — Я утратил самообладание.

Он всегда был расчетливым парнем, никогда не проявлял волнения, даже в суде. Так куда же подевалось все его хладнокровие? Куда делся мужчина — непробиваемый даже в стрессовых ситуациях? Блейк знал ответ. Он был ослеплен видением умирающей Жак, мертвого отца.

Так кто из них позволял прошлому влиять на настоящее?

— Что в точности ты сказал? — продолжала допрос Никки.

— Я сказал, что она должна поступать разумно…

— Святой гуакамоле, Блейк! — выдохнула Никки. — Не могу поверить, что ты сказал беременной женщине поступать разумно. Мы не в восемнадцатом веке. Люди не обязаны жениться, если у них общий ребенок. И бога ради! Она же не свидетель, чтобы ты советовал ей, что и как говорить. Она — женщина, — произнесла Никки, заставляя брата чувствовать себя еще хуже. — Беременная женщина! И она вправе вести себя глупо — состояние позволяет. Нельзя было давить на нее своим авторитетом. — Сожаление, отразившееся на лице Блейка, немного смягчило Никки. — Ты ее любишь?

Любовь.

Блейк закрыл глаза. Если бы он не встретил Жак, наверное, был бы с Сарой. А если бы он встречался с Сарой, то сейчас она бы уговаривала его принять должность. Старался бы получить повышение. Она бы четко изложила ему свое мнение, и в результате Блейк выглядел бы полным дураком, реши он отказаться. И в конце концов он бы согласился и занялся работой, которая бы навсегда избавила его от волнений в зале суда. И он бы продолжил дело, которое — как он сейчас понял — стало петлей на его шее. И она затягивалась. Душила его. И делала несчастным.

Но Жак побудила его следовать зову сердца.

Жак освободила его…

Блейк уперся локтями в колени, голову положил на руки и уставился в идеально чистый пол.

— Да, — сказал он. — Я люблю ее.

Эта простая истина была где-то на краю сознания, насмехалась над Блейком. А признание правды только усугубило боль.

— И я упустил ее.

Никки принялась нежно водить руками по его спине, описывая круги меж лопаток.

— Уверена, все уладится, — бодро сказала она, пытаясь вселить в брата немного оптимизма. — Ты поступил так, как считал нужным. Заботился о тех, кого любишь. — Тугой узел в груди начал расслабляться, и Блейк благодарно взглянул на сестру. — По-своему, конечно, — раздражая всех и принуждая. — Никки улыбнулась. — Даже могущественному Блейку Беннингтону позволено совершать ошибки.

Ошибки. За одну из них заплатил жизнью его отец, и Никки осталась без родителя в двенадцать лет. Чувство вины больно кольнуло Блейка.

— Кстати, об ошибках, — добавила Никки. — Я забыла поблагодарить тебя за то, что пришел за мной больницу после несчастного случая.

— Это не было так уж важно. — Блейк попытался произнести это легко, но не вышло.

— Неправда, — ответила Никки. — Это важно. Ты бесил меня, но все же всегда был рядом. И ты знаешь, как мама… — Она замолчала.

Никки не закончила предложение. Она просто обняла брата.

— Да, — грубо признался Блейк. — Я знаю…

Абигейл была полна жизни и любви, но на нее нельзя было положиться. А ребенку иногда нужна поддержка. Блейк сделал все возможное, чтобы обеспечить таковой Никки. Но это было всего лишь данью справедливости, так как девочка осталась без отца.

Жак была права, говоря, что он должен быть честен с Никки.

Сестра прочистила горло и сказала:

— В любом случае я всегда могла рассчитывать на тебя.

Блейк вновь ощутил вину — выхода не было. Он должен был признаться и показать, что не заслуживает ее доверия.

— Это я виноват в смерти отца, — произнес Блейк.

Рука Никки замерла, она пристально посмотрела брату в глаза. Конечно, она была зла на него за то, что он отобрал у нее отца, когда она была маленькой. Сможет ли Никки когда-нибудь простить его?