Окружное шоссе

Плох только повод, вызвавший к жизни все это стремительное нагромождение впечатлений и поступков..."

- Степное, - прерывая раздумья капитана, прокричал пилот.

Зенич посмотрел вниз - село было маленьким, несколько десятков одинаковых аккуратных домиков вдоль дороги.

- Садимся, - крикнул он и для убедительности ткнул вниз рукой.

- Понял, - кивнул пилот.

Сели в том месте, где прерывалась посадка, отделяющая дома от дороги, здесь был въезд в село. Это было шумное зрелище, но никто не вышел на него поглядеть. Убаюканное мерным шумом дождя, лежало перед ними село Степное, и гдето здесь, если верить документам рейса, жила одна из пассажиров. Симпатичная блондинка. Четвертая.

"С чего начать? - прикидывал капитан. - Зайти в один из домов и спросить? Когда ближайшие соседи - всего лишь несколько десятков семейств, должны же они знать, кто, куда и зачем отсюда уезжает".

Распахнув дверку кабины, он спрыгнул и обнаружил, что стоит на асфальте Въезд в село был асфальтирован и дорожка вдоль домов тоже. Зенич пересек дорожку и открыл калитку ближайшего дома. Метрах в пяти от аллеи, соединяющей калитку с домом, стояла большая будка. Пес, если он был в будке, наверное, дремал, и капитан беспрепятственно прошел к дому. Постучал.

Появилась сумрачная баба. Спросила:

- Чего?

- Извините, это Степное?

- Степное, - сказала баба, с подозрением глядя на Зенича.

- Я ищу женщину, которая уезжала в Южное и сегодня ночью вернулась, изложил капитан свое дело.

- А фамилия как?

- Не знаю.

- Тогда и я не знаю, - сказала она, всем своим видом давая понять, что не намерена продолжать разговор.

"Безнадежно, - решил Зенич. - Интересно, они тут всегда такие или только по дождливым субботам?"

- Ну, а власть у вас есть? - спросил он.

- Какая власть?

- Сельсовет.

- Второй дом налево.

Возвращаясь к калитке, он чувствовал на себе её взгляд.

"Крутая женщина, - думал он. - А вдруг собаку спустит?"

На фасаде второго дома слева не было никакой вывески, и капитан решил, что ошибся. Но вывески не было ни на соседнем доме, ни на доме рядом, и он вернулся к тому, на который указала женщина. Дверь дома неожиданно распахнулась, навстречу шагнул невысокий, плотного сложения мужчина с висячими в пол-лица усами, в дождевике и спросил в точности как баба:

- Чего?

- Здесь сельсовет?

- Здесь, - сказал мужчина. - А вы кто будете?

Зенич назвался.

- Извините, товарищ капитан, - сразу подобрел мужчина. - Не ждали мы гостей. Ваш вертолет?

- Наш.

- Отлично стала милиция работать! Председатель здешнего сельсовета Марыганов, - наконец догадался представиться мужчина. - Прошу в дом.

- Я спешу, товарищ Марыганов, - сказал капитан. - Поговорим здесь. Меня интересует молодая симпатичная женщина. Блондинка.

- Блондинка? - хитро улыбнувшись, переспросил председатель. - Так бы сразу и говорили Симпатичных блондинок в наличии имеется три. Учительница, жена агронома, тоже агроном, и заведующая магазином, она же продавец. Заведующая как с утра укатила продукты получать, так ещё не вернулась. Учительница в школе, агрономша в поле...

"Что ты мелешь?" - подумал капитан, а вслух спросил:

- Какое поле?

- Это я так, для рифмы, - пояснил председатель. - Грешен. Люблю другой раз в разговор рифму вставить. Вообще-то агрономша теперь дома. И учительница тоже.

- Женщина, о которой идет речь, приехала сегодня ночью на автобусе из Южного, часа в три. Мог её кто-нибудь видеть?

- В такое время вряд ли. Вот разве что сторож

- Какой сторож?

- Дед Марк. Магазин сторожит. Магазин - вон он... - Председатель показал. - А напротив как раз остановка автобуса.

- Где сейчас сторож?

- В магазине, где ж ему быть. Он там и живет, при магазине.

- Проводите, пожалуйста.

Магазин находился метрах в двухстах от сельсовета - традиционный сельский магазин, где продавалось все. На двери висел большой замок.

- Нам не сюда, - сказал председатель. - Нам с другой стороны.

Они обошли дом и, перешагивая через разбитые деревянные ящики, валявшиеся повсюду, приблизились к обитой железом двери, которую пересекал по диагонали массивный железный брус.

- Закрыто, - констатировал Зенич.

- Это для виду, - успокоил председатель. - И для продавщицыного спокойствия, чтоб дед не сбежал. Он изнутри дверь открыть никак не может.

- Ну, а замок?

- Днем это бутафория, - пояснил Марыганов. И добавил весело: - Кому надо, тот знает. - Он открыл замок, выдернул нижний конец бруса из паза, отвел брус в сторону, распахнул дверь и пригласил: - Прошу!

Они вошли и попали в затхло-темный мир. Прямоугольник двери был единственным источником света в помещении, служившим, по-видимому, складом.

- Где же ваш дед? - спросил капитан.

- Здесь, - ответил председатель. - Никуда не делся.

В дальнем углу кто-то зашевелился, и сиплый голос спросил:

- Тебе чего, Ермолаич, бутылку?

- Брось свои шутки, дед, - мрачно сказал председатель. - А ну выдь-ка, дело есть.

В углу ещё долго кряхтели, потом, осторожно ступая, из темноты возник и приблизился ветхий безбородый старичок лет восьмидесяти, в фуфайке, в валенках, но без шапки.

- Ружье где? - пугнул его председатель. - Почему без ружья?

- Есть ружье, - сказал дед. - Есть. Возьму, если потребуется. Что-то тебя, сынок, не признаю, - сказал он Зеничу. - Ты наш, степновский?

- Я из милиции, дедушка, - сказал капитан. - Я к вам по делу.

- Зачем из милиции? - не понял дед. - Службу несем исправно. Никогда ничего не пропадало.

- Товарищ тебя, дед, не проверять приехал, - объяснил председатель. - Он тебя кое о чем порасспросить хочет.

- Пусть спрашивает, - разрешил сторож.

- Спрашивайте, пока он в настроении, - шепнул председатель Зеничу. Старик крутой. Сдвинется винтик - слова из него не вытяните.

- Вы сегодня ночью дежурили? - спросил капитан.

- Дежурил. Я, сынок, всегда по ночам дежурю.

- Где вы находитесь ночью?

- В магазине. У двери ящик пристрою и сижу до утра.

- Можно взглянуть?

- Чего ж нельзя? Можно.

Дед отошел к стене, нашарил и распахнул дверь в магазин. Капитан с председателем шли следом.

Из двух больших окон магазина отлично просматривались и посадка, и дорога, и то место, где стоял вертолет.

- Ух ты, ветрогон! - увидев его, сказал дед.

- Не ветрогон, а вертолет, - поправил председатель.

- Ну, вертолет. Твой, сынок, ветрогон?

- Мой, дедушка, - сказал Зенич.

- Да ты, я вижу, большой начальник! - удивился дед. - Ты давай спрашивай, я тебе все расскажу.

- Вы всю ночь здесь сидите?

- Дежурю, - уточнил дед.

- Дежурите. Если кто под окнами ходит, видите?

- Вижу. Только редко кто теперь ходит. В такую пвгоду по домам все больше сидят. А если и ходят куда, так это к нам, в магазин.

- По ночам улица освещается?

- Освещается, - сказал председатель.

- Когда освещается, когда нет, - уточнил дед. - На столбе, что у магазина, лампочка не всегда горит.

- Вчера горела?

- Горела.

- И вы видите все, что происходит на улице?

- Все! - с гордостью сказал дед.

- Он у нас на спор пять пустых консервных банок с пятидесяти метров из дробовика сшибает, - вставил председатель. - Все с первого выстрела. Есть такие, которые не верят.

Так потом им это дорого обходится.

"Лихой дед", - подумал Зенич.

- Значит, автобусы, которые проходят по шоссе, видите? - спросил он.

- Если останавливаются, вижу.

- Сегодня ночью останавливался?

- Было.

- Приехал кто-нибудь?

- Учительша наша. А с ней мужчина. Представительный такой, в светлое одетый. Он её под ручку держал. До дому проводил да там, видать, и остался. А чего? - отреагировал дед на предостерегающий жест председателя. - Девка интересная, молодая, да одинокая к тому ж. Мне б годков тридцать скостить...