Окружное шоссе

Значит, двое на сто пятьдесят километров плюс две остановки.

Предположительно моряк и ещё какой-то пассажир. Странная пара".

- Что ж вы не едите? - прервался председатель. - Или не нравится?

- Что вы! - смутился Зенич. - Очень вкусно.

- Садятся, и едем, - продолжал Кирков. - Ведут себя мои попутчики неспокойно, все в окошко да на часы поглядывают. Тут мотор заглох. Хорошо хоть в селе, у самого дома.

Вылез я. Ночь, темень - пойди разберись, в чем дело. "Приехали, - говорю пассажирам своим. - Дальше вам пешком".

Не хотят пешком. Пошептались себе и говорят: "Купи, дядя, рыбу". "Какая, спрашиваю, - рыба? Мешок приоткрыли - осетров шесть штук, и все молодь! Вот тут я про них и смекнул. Но помалкиваю. Завожу в сарай - товар, мол, рассмотреть да о цене столковаться. И пока они соображали, что к чему, я замок на дверь! Не пикнули, сидели, как голуби.

А утром накладка вышла. Транспорт - какой в колхозе был - затемно народ в город повез, в театр. Мой броневик сломался.

Как постояльцев в милицию переправить? Звоню, докладываю. А милиция не поспешает. Пришлось вот на довольствие ставить. А то помрут с голоду, отвечай тогда за них. Ружьишко на всякий случай прихватил. Правда, не заряжено оно, но им, - он кивнул на браконьеров, - это знать не обязательно.

Зенич встал.

- На минуточку, Афанасий Лукьянович, - позвал он председателя.

Они вышли в сад, и их окатило дождем.

- А ведь вы их незаконно... - укоризненно сказал капитан Киркову. - Как бы отвечать не пришлось.

Председатель отреагировал спокойно.

- Отвечу, - негромко сказал он. - Я за многое был в ответе. Этот грех мне души не жгет. Я б таких деятелей... - Кирков выразительно посмотрел на Зенича.

Капитан отвел глаза.

- Ладно, - сказал он. - Ваши тут разберутся.

Они вернулись за стол.

- Кто такие, вы не знаете? - спросил Зенич председателя.

- Говорят, что колхозники, - нахмурился Кирков. - Как дойдет дело отвечать, все они колхозники.

- Это точно, - подтвердил Тищенко.

- А в мешке у тех "колхозничков" осетров шесть штук, - закончил председатель.

- Фамилии? - спросил капитан, обращаясь к браконьерам.

- Пыхтин, - ответил один.

- Мардарь, - сказал другой.

- Плохи ваши дела, граждане, - объявил Зенич. - Расхищаете народное добро. Скрываетесь от милиции. Оказываете сопротивление инспектору рыбнадзора, наносите ему телесные повреждения.

Про инспектора капитан упомянул наудачу - эти двое наверняка были не единственными, кто браконьерствовал в районе.

Мардарь от удивления даже поперхнулся. Браконьеры переглянулись.

- С инспектором случайно получилось, - наконец отреагировал Мардарь.

- Лодку его на волне развернуло и в нашу ударило. Инспектор прыгать собрался, но не удержался, упал и расшибся о банку, - добавил Пыхтин. - Мы тут ни при чем. Мы б его трогать не стали - мужик хороший.

- Это мы выясним, - пообещал Зенич. - А сейчас прошу ответить на мои вопросы.

- Это поспособствует... - начал Пыхтин.

- Поспособствует. Вы в Южном сели в автобус?

- В Южном, - кивнул Пыхтин.

- Почему сбежали на кордоне?

- Милиции в нашем положении надо бояться, - объяснил Мардарь.

- Эх, мать вашу... - протяжно выругался Кирков. - Красть вы не боитесь и с динамитом орудовать не боитесь. Вас бы в сорок первый перебросить да заставить мостик какой на воздух поднять - посмотрел бы я тогда на вас.

- Это точно, - согласился Тищенко.

- Мы воевали! - вспыхнул Мардарь.

- Тем более! - Председатель ударил кулаком по столу, и Зеничу показалось, что массивный дубовый стол просел.

- В котором часу пришли на станцию?

- За полчаса до отхода.

- Чем занимались эти полчаса?

- Стояли в подъезде дома, того, что рядом со станцией, ждали водителя.

- Вы его знаете?

- Не знаем.

- Тогда зачем ждали?

- Как только шофер приходит на станцию, автобус отправляется. Дожидаться в автобусе в нашем положении смысла нету... Мало ли... - объяснил Мардарь.

- Точно, - согласился Зенич. - Где вы сидели в автобусе?

- Сзади, - сказал Пыхтин. - Там удобно: все видно.

- Сколько, кроме вас, было пассажиров?

- Трое.

- Кто?

- Мужчина с женщиной и моряк. Моряка баба какая-то провожала. Все в окошко заглядывдла, аж пока автобус не отошел. Только он её не очень жаловал.

- Почему?

- Он пьяный был, - объяснил Мардарь. - Грязный. Побитый весь - голова перевязана.

- А те двое, мужчина и женщина, они что, вместе ехали?

- Мы когда вошли, они рядом сидели. Мужчина ей что-то веселое рассказывал, она смеялась. Симпатичная такая женщина, блондинка. Будь она одна, я бы сам к ней подсел.

- Как выглядел мужчина?

- Как всякий мужчина.

- Одет?

- В светлый плащ.

Все, что они сообщили, позволяло предположить, почему этой троицы не оказалось на тридцать шестом километре.

Мужчина, вероятно, мог сойти в Степном с блондинкой. Моряк - отстать на остановке. Правда, из этой схемы выпадал все тот же чемодан. Если моряк действительно отстал, пассажиры или водитель должны были оставить чемодан на той же станции, а его нашли в автобусе. Выходит, что и водитель, и те двое настолько были увлечены чем-то своим, что даже не заметили отсутствия моряка. Может, их вообще в тот момент не было в автобусе? Только кто станет выходить на остановках ночью, да ещё в дождь? Разве что шофер. Но уж он-то должен был поинтересоваться, куда делся его пассажир. Значит, не интересовался. Значит, не до того ему было. И вообще, чего стоит отработка линии пассажиров, если допустить, что к тридцать шестому километру все они сошли и у каждого на то была причина...

- Постойте, - вспомнил Пыхтин. - Мы вам про солдата не сказали.

- Про какого солдата?

- Верно, был солдат, - поддержал Мардарь. - Он позже сел.

- Где?

- Да сразу за городом.

- Солдат остановил автобус - поднял руку. Шофер сначала не хотел его подбирать, но женщина что-то крикнула, и он тормознул.

- Что крикнула?

- Не расслышал.

- Шофер открыл дверь и о чем-то спросил солдата. Парень ответил, потом сел, - уточнил Мардарь.

- Как выглядел солдат?

- Как солдат.

- В парадной форме или в повседневной?

- В парадной. Мокрый весь, но веселый, улыбался, - Какого рода войск? Вы в этом разбираетесь?

- Пограничник, - уверенно сказал Мардарь. - Фуражка у него была с зеленым околышком.

- Точно, - поддержал Пыхтин. - Фуражку я заметил.

- Где сидел пограничник?

- Рядом с водителем. Там впереди в проходе место есть.

- Все о чем-то с шофером говорил, - добавил Мардарь.

"Солдат, - подумал Зенич. - Теперь их четверо и искать надо уже четверых. А что, если где-нибудь в Холмах выяснится, что их не четверо, а, скажем, двенадцать?"

- Вы не помните, были у солдата какие-нибудь вещи? - спросил он.

- Что-то было, - сказал Пыхтин. - Кажется, чемодан.

- Какой чемодан?

- Маленький такой. Какой у солдата быть может.

"Маленький коричневый чемодан", - вспомнились вдруг капитану чьи-то совсем недавно слышанные слова. "Кто, где, по какому поводу произнес эти слова?" подумал он, и память подсказала ответ: Котова, соседка Цырина.

ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ

Дежурная холмской автостанции оказалась словоохотливой женщиной.

- Задремала я, признаюсь, - бойко рассказывала она. - Как автобус подошел, не слыхала. Услышала, когда в окошко постучали.

- Вот в это? - спросил капитан.

- Ага. Ну, я сразу свет зажгла. Поглядела - солдат.

Выхожу. Интересуется, где больница. В чем, спрашиваю, дело, сынок? Он тогда и объясняет, что пассажиру одному плохо стало. Врача надо.

- Видели вы этого пассажира?

- Чего ж не видать? Видела. Моряк - он на лавочке сидел.

- Вот на этой?