Страница 18 из 42
Втиснувшись в свою крохотную кухню, я высыпал содержимое одного из пакетиков, купленных по пути домой в магазине, в кипящую воду, добавил туда пару свежих помидоров и несколько стручков фасоли и, помешав ложкой, даже не пробуя — фирма справедливо гарантировала отменный вкус, — снял кастрюльку с огня. На второе приготовил отбивную, гарнир — горошек и морковь взял из консервов. Третьего не было, к сладкому я в общем-то равнодушен. Потом накрыл на стол и включил приемник — недурно помогавший мне в работе английский «Буш», так называемая «колониальная модель», с одним средневолновым и девятью «растянутыми» коротковолновыми диапазонами, рассчитанными на прием с дальнего расстояния. Поймав первый попавшийся джаз, сел обедать, все время думая о своих новых однокашниках, сортируя их на тех, кто «мог бы быть оттуда», и на тех, кто «явно не тот». Конечно, на данном этапе это было делом довольно бессмысленным, но… все же один — пухленький, лет сорока шатен с серыми глазами и другой — высокий брюнет, с длинным тонким носом, с подчеркнуто армейской выправкой, были явно «оттуда»… Но пока надо было привести себя в уравновешенное состояние, потому что вечером предстояла еще работа, и довольно опасная.
Я вскипятил себе чашку черного, почти без сахара, кофе и, удобно устроившись в кресле, придвинутом к окну, полистал свежие газеты, затем раскрыл толстый, массивный том китайско-английского словаря и погрузился в хитрую, непостижимо запутанную для европейца вязь иероглифов. Так и проработал, не зажигая света, пока не стемнело.
В шесть вечера, надев темный плащ, я направился в кинотеатр «Одеон». По дороге проверился. Сзади никого не было. Тогда я свернул в переулок и открыл дверцу телефонной будки. Как и во всех будках Лондона, на специальной полочке стояли четыре тома телефонного справочника. Вытерев платком мокрое от дождя лицо, снял с полки третий том, быстро перелистал, задержавшись на 117-й странице. Самая нижняя фамилия на этой странице была слегка подчеркнута ногтем. Это значило, что мой коллега благополучно изъял из тайника донесение.
Фильм оказался довольно нудным и, не высидев до конца, я вернулся домой и лег спать…
Так и потянулись дни моей «студенческой» жизни. Солнечные и пасмурные, забитые до отказа лекциями, сидением в университетской библиотеке или неожиданно свободные от всяких дел, но по большей части скучновато однообразные, лишенные каких-либо ярких событий. Моя задача формулировалась просто. Надо было выяснить, кто именно из студентов факультета африканистики и востоковедения является сотрудником специальных служб, и каких, а также получить их анкетные данные и изучить личные качества. На быстрый успех я, естественно, не рассчитывал, так как знал, что англичане редко идут на сближение с людьми чужого круга, особенно с иностранцами. Оставалось только набраться терпения и уповать на «его величество случай», который, как известно, чаще всего приходит к тем, кто его заранее подготовил и умеет ждать…
Я вставал в семь утра — достаточно поздно по английским понятиям, несколько минут делал «статическую зарядку» — этого было вполне достаточно, чтобы держать себя в форме, принимал холодную ванну и, проглотив пару бутербродов или тарелку овсянки, садился за карточки, на которых были выписаны китайские иероглифы. Час-полтора занимался грамматикой, просматривал конспекты и без пятнадцати десять шел в университет. Лекции занимали время до обеда. Потом обедал в университетской столовой. Цены там были невысокими, как и качество блюд. Я попытался было перейти на вегетарианский стол, предназначенный для студен-тов-индусов, но быстро понял, что такая пища не для меня… В конце концов, решил проводить время обеденного перерыва в так называемой «малой трапезной», где был небольшой буфет с чаем и печеньем, читая газеты или играя в китайские шахматы.
Лекции после обеда бывали не часто. Обычно в три часа я уже выходил из университета и мог заниматься своими прямыми обязанностями. На первых порах это было изучение города и обстановки в нем. Что касается моего непосредственного задания, то тут я шел к цели шагами, которые нельзя назвать семимильными. Лишь на пятый день занятий мне представилась возможность познакомиться со своими однокурсниками. Познакомиться… и не более того!
В перерыве между лекциями, когда все вышли в коридор — длинную, освещенную люминесцентными лампами щель между двумя грубо оштукатуренными, выкрашенными светлой краской стенами, — я оказался рядом с высоким парнем, одетым в твидовый пиджак и светло-серые брюки. Его одежда и более свободная, чем у остальных, манера держаться говорили о том, что парень мог быть либо американцем, либо канадцем.
— Вы не американец случайно? — как бы невзначай спросил я.
— Слава Богу, пока нет, — ответил тот.
По тому, как парень проглотил букву «р», слегка при этом «окая», можно было предположить, что он либо канадец, либо житель Новой Англии — северо-восточного уголка США, граничащего с Канадой.
— Вот и отлично. Я тоже канадец. Из Ванкувера. Вы, видимо, с востока?
— Совершенно верно. Из Оттавы. Том Поуп. — Он протянул руку.
Знакомство, что называется, «сломало лед», и вскоре я пожал руку еще нескольким стоящим рядом с нами англичанам. Я постарался навести разговор на причины, которые побудили моих собеседников заняться изучением китайского языка. Говорили, разумеется, всякое… Что касается меня, то я объяснил, что изучаю язык в надежде получить выгодную работу в одной из канадских фирм, торгующих с Китаем.
— Видимо, это будет хороший бизнес, раз вы решили на три года погрузиться в «китайскую тушь», — с доброжелательной улыбкой заметил Том Поуп.
— Да, да, — поспешил согласиться я. — В данном случае цель вполне оправдывает средства…
Вечером, листая сделанные на первых лекциях записи, я мысленно прошелся по аудитории, перебрав всех пятнадцать своих однокурсников. Для начала разбил их на три группы. Иностранцы — канадский дипломат Томас Поуп, американец Клейтон Бредт, дипломат из Израиля Цвий Кедар и я сам — бизнесмен из Канады Гордон Лонсдейл. Во вторую группу вошли «черные пиджаки» — лица в чиновничьей форме. Скорее всего, это были сотрудники военной разведки и контрразведки. Было известно, что именно такое партикулярное платье носят английские офицеры. Третья группа — это были те, кто выдавал себя за сотрудников Форрин Оффис, а на самом деле служили в Сикрет интелли-дженс сервис, как официально именуется английская политическая разведка.
Мне уже было в принципе ясно, что ни Поуп, ни американец не имеют никакого отношения к секретной службе. Иное дело — израильтянин. Интуиция подсказывала, что он не тот, за кого выдает себя. «Надо будет сойтись с ним поближе, — подумал я, поднимаясь, чтобы приготовить себе ужин. — Весьма интересный парень».
Полковник Конон Трофимович Молодый
Дедушка разведчика — тоже Конон Трофимович Молодый, погибший сорока лет от роду
Бабушка разведчика — Мария Васильевна, со своим вторым мужем
Мама Конона — Евдокия Константиновна
Тетя Конона — Татьяна Константиновна
Отец разведчика — Трофим Кононович после блестящего окончания Московского университета
Конон (справа) со своим приятелем Вовой
У теток в Калифорнии было иногда весело…