Случайная мама

— Он пришел! — завопила Иззи, выкарабкавшись из кресла Артемиды и стрелой пустившись в прихожую, отчего перепуганная кошка рванула в другом направлении.

— Иззи! — закричала Софи, помчавшись за ней со всех ног. — Не смей открывать… — Входная дверь с шумом распахнулась, отчего выбоина на стене — дело рук Иззи — стала еще глубже. — Иззи, стой на месте! Я не шучу! — кричала Софи. Она едва не закрыла глаза, увидев, как Иззи неуклюже сбегает вниз по общей лестнице, но должна была ее настигнуть. Иззи подбежала к входной двери и подпрыгнула, чтобы поднять старомодную щеколду, которая располагалась ниже середины двери и до которой ей было легко дотянуться. Дверь распахнулась и, естественно, на пороге предстал Луис. Он стоял и смотрел на девочку сверху вниз. Уже через секунду к двери подскочила Софи.

— Это он? — спросила Иззи, с разинутым ртом задирая голову, пока в ее поле зрения наконец не попала голова Луиса. Софи опустила руку на плечо Иззи. Она знала, что это нечестно, но ей не хотелось бы, чтобы трехлетняя девочка так восхищалась своим очень высоким и, говоря объективно, очень красивым сбежавшим отцом.

— Да, — сказала Софи. — Иззи, это Луис. Луис — твой папа.

Отец с дочерью взирали друг на друга в равном замешательстве, пока Луис не протянул руку, а Иззи, развернувшись на пятках своих балетных туфелек, не умчалась обратно по ступенькам с той же неуклюжей «грацией» и с той же опасной скоростью, с которой она по ним спускалась. Через секунду дверь в квартиру захлопнулась.

Софи неловко посмотрела на Луиса и пожала плечами. По крайней мере, он привел себя в божеский вид. Волосы, хоть по-прежнему и доходили до плеч, были вымыты и зачесаны назад, бороду он сбрил, и под ней обнаружилась чистая гладкая линия челюсти и довольно крупный рот, такой же, как у его детей. И Софи со смутным сожалением признала, что без шапки, шарфа и растительности на лице он вызывает гораздо меньше раздражения и выглядит значительно привлекательнее.

— Значит, вы все-таки пришли? — Софи старалась, чтобы в ее голосе не слышалось колкости, но ей это почему-то не удалось. Она отступила в сторону и жестом пригласила Луиса войти.

— Да, наконец-то, — подчеркнуто вежливо ответил Луис. Софи закрыла за ним дверь, и он перевел дыхание. — Начнем сначала? Я очень сожалею из-за прошлой ночи. Вы были правы, я действительно не подготовился. Не знаю, что это было — задержка рейса или шок, но я просто не мог ждать. Мне даже и в голову не могло прийти, что я должен дождаться утра. И я сглупил. Простите, я вовсе не хотел вас разозлить. — И он улыбнулся. — Очевидно, что это не входило в мои планы после всего того, что вы делали для девочек и для меня…

Софи не удивила ни обаятельная улыбка этого парня, ни то, как она на нее подействовала. Улыбка вызывала к нему симпатию, что тут же снова ее разозлило. Не будет она против своей воли испытывать симпатию к людям, уж, во всяком случае, не к Луису. Когда еще столько неразрешимых вопросов и неулаженных дел. Он серьезно настроен на то, чтобы заново стать отцом? И подходит ли он для этой роли? Поэтому она сдержанно кивнула вместо ответной улыбки.

— Я знаю, — продолжил через секунду Луис, — я знаю, что должен был прийти раньше, значительно раньше, просто… черт… честно говоря, я целый час бродил тут вокруг да около. Просто я перетрусил…

— Слушайте, — сказала Софи, понизив голос, — если вам так хочется проявлять свои эмоции, то сейчас неподходящий момент. — Она утомленно вздохнула. — Вы — взрослый человек. И от вас требуется только подняться по этой лестнице и поздороваться со своими дочками. Вы же, судя по всему, не один год проработали с детьми. И сейчас-то должны уметь хоть как-то с ними разговаривать, — сказала она ему с откровенным сарказмом, отбросив в сторону тот факт, что ее личный опыт общения с детьми ограничен парой недель. — И потом, как вы можете, — Софи смерила Луиса взглядом, прикинув, что в нем где-то около 1.90, — бояться этой маленькой девочки и ее сестренки, которая только чуть-чуть повыше? — Она также, невзирая на свои метр семьдесят, позабыла про собственный ужас перед Иззи, который время от времени высовывал свою безобразную голову при первых признаках начинающейся истерики.

Луис сглотнул и с готовностью кивнул.

— Вы правы, — сказал он. — Вы правы.

— Естественно, — сказала Софи с некоторой долей надменности, которая почему-то снова вызвала у Луиса его раздражающую милую улыбку.

Когда Софи с Луисом прошли в гостиную, в поле их зрения не оказалось никого, кроме Тесс. Она поднялась и широко улыбнулась ему, с привычной теплотой изобразив свою особую улыбочку, заготовленную для всевозможных случаев — будь то беда или радость.

— Здравствуйте, я — Тесс Эндрю, — сказала она, протянув ему руку. — Детский социальный работник.

Торопливо заготовленная улыбка Луиса слегка померкла, но он тем не менее уверенно и твердо пожал протянутую руку и оглядел комнату. От него, как и от Софи, не укрылся шорох платьица Иззи, которое выглядывало из-за спинки артемидиного кресла.

— О господи, — вслух сказал Луис. — По-моему, наша фея стала невидимой.

Софи с Тесс обменялись взглядами у него за спиной. Софи закатила глаза, а Тесс заулыбалась, и глазки у нее разгорелись. Такое ощущение, будто она уже в него втюрилась, — ей следует быть пообъективней.

— Наверное, наша умненькая фея стала невидимой и улетела обратно в страну фей, — продолжал Луис. — Какая умная маленькая фея.

— А я и есть умная фея! — Иззи выпрыгнула из-за спинки кресла в сияющем облаке своего платьица. — Вот и я! — закричала она.

— О господи! — воскликнул Луис, прижав руки к груди и резко опустившись на диван. — Ты так меня напугала!

Иззи захихикала и подскочила к отцу. Высокий крепкий Луис, казалось, заполнил собой всю комнату, чего не удавалось до этого двум обитавшим здесь девочкам, женщине и социальному работнику. — Я — фея, потому что на мне платьице феи, правда? А вчера я с тетей Софи ходила по магазинам и в кафе, а вон там — моя кошка, только сейчас она убежала, потому что она тебя не любит, но она никого не любит, кроме нас с Беллой, но больше всего — меня, а еще я была в машине, и большой фургон сделал «Бум!», поэтому я не люблю машин, правда? — Иззи передохнула. — Только Фиби, которую я не боюсь, потому что Фиби иногда одиноко, и мы поем ей песню. — Луис улыбался все те двадцать секунд, за которые Иззи пересказала ему историю своей жизни, но Софи показалось, что в его глазах что-то промелькнуло: когда Иззи описывала автокатастрофу, они на секунду потемнели.

Софи сформулировала теорию, согласно которой то, с какой беспечностью Иззи рассказывала про катастрофу, в которой погибла ее мать, вовсе не означало, что она ничего не поняла, что ей не больно и что она не боится. Она вынуждена рассказывать об этом всем и каждому, потому что когда она произносит это вслух, случившееся обретает для нее реальность.

Софи надеялась, что Луис это поймет: он поймет, что Иззи еще очень ранима, невзирая на то, что так беспечно щебечет.

— Ты очень, очень храбрая маленькая девочка, ведь так? — мягко спросил Луис у Иззи. Она подпрыгнула к нему еще на один шаг.

— Да, — сказала она. — И я умею танцевать балет, потому что это очень просто, нужно просто кружиться, кружиться и вставать на носки. А ты — мой папочка?

Луис кивнул, закусив губу.

— Да, — сказал он, как будто этот факт был для него новостью. — Да, я — твой папочка, и я очень, очень рад тебя видеть.

Иззи склонила головку набок и стала его пристально изучать.

— А ты мне нравишься? — спросила она, вытянув руки ладошками вверх — жест, которым она обычно сопровождала каждый вопрос.

— Мне кажется, что ты пока этого не знаешь. И мне кажется, что ты определишься, когда будешь готова. Но ты мне уже очень сильно нравишься.

Иззи кивнула. Тесс сияла. Софи сдерживалась изо всех сил, чтобы не приставить к горлу два пальца.

— Я красивая, — согласилась Иззи. — А сейчас я сделаю тебе чашку чаю. — И она сломя голову бросилась в спальню, где под кроватью Софи лежал ее пластмассовый чайный сервиз. Белла, без сомнения, затаилась сейчас на кровати. Может, стоит пойти и вытащить ее из-под перины? Нет, лучше не надо.