Тайна храма

Пытаясь отвлечь женщину от тревожных мыслей, Дорохов рассказал об истории стены и связанных с ней легендах. В какой-то момент она даже не удержалась и спросила, куда деваются записочки из Стены Плача. Оказалось, записки собирают раз в месяц и закапывают на Масличной горе. Свое название Стена Плача получила потому, что евреи оплакивают здесь Первый и Второй Храмы, разрушенные оба в один день, но в разные годы. Оказалось, что сами евреи называют ее просто «Стена».

В холле отеля расстроенная Эмма попрощалась с Дороховым, а на его предложение встретиться вновь, благодарно кивнула.

Не успел мужчина отойти от гостиницы и на пару сотен метров, как зазвонил его телефон.

— Виктор, у меня в номере кто-то рылся. Я страшно боюсь.

— Ваш номер? — уже на бегу прокричал Дорохов.

— 304, третий этаж!

Перепуганная женщина стояла у открытой двери своего номера. Комната была перевернута вверх дном.

— Надо вызвать полицию, — стараясь говорить спокойно, произнес Виктор.

— Хорошо, — согласилась Эмма.

Переполох, вызванный приездом полиции, вскоре улегся. Из номера ничего не пропало, хотя все было вывернуто наизнанку. Видеокамеры зафиксировали незнакомого человека, но лица его не было видно из-за надвинутой на глаза бейсболки. Полиция сняла формальные показания с Эммы и работников отеля. Менеджер расшаркивался и извинялся перед ней, предлагая бесплатный ужин в ресторане гостиницы.

Оставшись вдвоем с Виктором в комнате, Эмма взмолилась:

— У меня столько неприятностей, мне нельзя оставаться здесь.

— Ну, если все так серьезно, я, пожалуй, смогу помочь.

— Вы не требуете подробностей? — удивилась Эмма.

— Захотите, расскажите, — пожал плечами Дорохов. — Собирайтесь.

Виктор сделал несколько звонков, насколько поняла женщина, он говорил, видимо, на арабском языке.

— Алло, сэр, это вас беспокоит отдел 4268.

— Докладывайте Тейлор, что там у вас стряслось.

Голос Пола Савски на этот раз показался Курту Тейлору дружелюбным.

— Сегодня неизвестный переворошил гостиничный номер Эммы Рунге. Женщина уверяет, что ничего не пропало. Полицейские убеждены, что работал профессионал. Час назад мисс Рунге вышла из гостиницы в сопровождении русского археолога. Мне кажется, что мы ее недооценили. Сначала ей помогает Мартенс, теперь этот русский. Удивительная женщина!

— Но что там искали? — удивился генерал. — Это уже интересно.

— Да, очень странно, сэр, — устало согласился Тейлор.

— Вы говорили, что двое из трех ваших сотрудников посчитали, что за Эммой Рунге надо следить.

— Это Линда Шапиро и Генри Смит.

— И прекрасно, отправьте их в Иерусалим.

— Извините, сэр, я не поспеваю за ходом вашей мысли.

— Я надеюсь, что предатель кто-то из них двоих. Я навел справки о вашем заместителе Патрике Стоуне. У него была блестящая карьера, он был представлен к наградам. Стоун долгие годы возглавлял особую миссию на территориях Ирака, Ирана, Сирии и Турции, работая под прикрытием крупной американской торговой корпорации. Не вдаваясь в подробности, скажу, что он успешно работал с курдскими общинами. Его агентурная сеть трагически провалилась. Напрямую он не виноват, его характеризуют как умного и честного человека. Стоун был настолько потрясен, что готов был уйти в отставку. К вам он пришел по собственному желанию, надеясь найти спокойную аналитическую должность. Вы теперь можете смело отбросить подозрения, павшие на него.

— Это хорошая новость, сэр, он действительно хороший и надежный помощник. Вот только, сэр, вы предложили отправить двоих моих сотрудников в Иерусалим.

— И что?

— Мисс Рунге видела Линду Шапиро, она передавала деньги в аэропорту в обмен на записи.

— Тейлор, я не предлагаю вашей сотруднице прятаться по темным углам Иерусалима, следуя по пятам Эммы Рунге. Дайте этим двоим больше свободы, пусть действуют самостоятельно.

— А что мне сейчас предпринять, просить израильтян найти женщину?

— А зачем? Она и так напугана происшествием в гостинице. Приедут Шапиро и Смит, вот пусть они ее и ищут, а мы присмотрим за ними.

Уже больше часа старенький микроавтобус мчался по дороге на юг Израиля. Дорохов сидел на переднем сиденьи и о чем-то весело беседовал с водителем-арабом. За окном проплывал клонящий в сон, унылый пейзаж.

— Виктор, мы и вправду едем в пустыню?

— Это настоящее приключение, — воодушевился Дорохов. — Ночь в пустыне — мечта любого туриста. Мы едем к бедуинам. Их стоянка находится в окрестностях небольшого городка под названием Арад, расположенного на границе Иудейской пустыни и пустыни Негев.

— Может в гостиницу? — взмолилась Эмма.

— Ни в коем случае, — возмутился Виктор. — Обещаю, вам все понравится.

— Я читала, что они контрабандисты и очень ненадежные люди.

— Самые надежные. Мы едем в рафинированный туристический центр, а глава стоянки — отец молодого человека, работающего в нашей археологической экспедиции. Парень, кстати, — перспективный ученый, закончил престижный университет.

— Виктор, хватит издеваться. Бедуины и университет, разве это возможно?

— Это правда, бедуины давно уже променяли кочевую жизнь на оседлую. Времена меняются. Их дети учатся в университетах, занимаются бизнесом и по желанию служат в армии, и последних немало. Это умные, чувственные люди, воспитанные самой природой. Подавляющее большинство живет в поселках, и лишь незначительная их часть ведет привычный кочевой образ жизни.

— Так мы и правда едем к кочевникам? — ужаснулась Эмма. — Я думала, вы подтруниваете надо мной.

— Это самые продвинутые бедуины. Они, в нашей интерпретации, занимаются туристическим бизнесом. Принимают группы на одну-две ночи. Выгодный бизнес. Сейчас туристов нет. Впрочем, все сами увидите, мы подъезжаем.

Автомобиль съехал с асфальтированной дороги и несколько минут трясся почти по бездорожью, уходящему в пустыню.

— Приехали, — весело продекламировал Дорохов, открывая перед женщиной скрипучую дверь автомобиля.

В сумерках перед Эммой предстала стоянка, состоящая из нескольких десятков палаток темного цвета. Вокруг них бродили козы, и лежали верблюды. Навстречу им выскочил высокий улыбающийся мужчина в черном балахоне и белом платке на голове, перехваченным двумя черными кольцами.

Они дружески обнялись с Дороховым, после чего мужчина, не обращая внимания на Эмму, повел гостя к большой, покрытой черными шкурами палатке. Водитель подхватил вещи, жестами показывая Эмме следовать за ним.

В палатке, устланной шкурами и коврами, горел небольшой очаг, тускло освещая помещение. Дорохов и бедуин о чем-то шептались. Терпение женщины было на исходе, но тут Виктор, жестом показывая на собеседника, торжественно произнес:

— Сагиб, глава этого племени приветствует тебя.

Бедуин слегка кивнул головой и направился к выходу из палатки.

— Сагиб хочет показать свои владения, — шепнул Дорохов, следуя за хозяином и увлекая за собой Эмму.

На стоянке насчитывалось три десятка палаток, и дюжина из них предназначалась туристам. В центре палаточного городка стоял большой навес.

— Здесь проходят концерты для туристов и импровизированные свадьбы, — перевел слова Сагиба Виктор.

Отойдя от палаток метров на двадцать, они подошли к небольшому полотняному укрытию. Откинув покрывало, Сагиб с гордостью зажег болтающийся на веревке фонарь.

— Что это? — изумилась Эмма, разглядывая яму с воткнутой в нее старой корзиной и лежащими на ней двумя дощечками.

— Туалет, — признался Дорохов и тут же добавил. — А два мешочка с разных сторон заполнены камнями, это вместо туалетной бумаги или воды, которая у бедуинов всегда в дефиците.

Не обращая внимания на наступившее полуобморочное состояние женщины, Виктор продолжал:

— Когда все камни будут переложены, второй мешок встряхнут, и он станет выполнять функции первого и так далее, пока племя не выйдет к горным породам, которые позволят пополнить или заменить запас камней. Может быть, есть желание взглянуть на бедуинский душ?