Радужный Феникс

— А ты представь себя в огне. Как он мягко охватывает твое тело. Как ты нежишься в своей стихии, что ласкает и согревает. Представь, что твои крылья исчезают, и ты становишься обычным человеком. Будто пламя смывает с тебя образ феникса.

По мере того, как Бальдр говорил, я представляла. Сначала ничего не происходило, а потом мое тело и вправду охватили языки рыжего пламени, не причиняя боли, а лишь слегка щекоча, вызывая легкую улыбку на губах. Я даже испугаться не успела.

Когда пламя затухло, в отражении передо мной предстала маленькая, хрупкая девушка. Ее золотисто-рыжие волосы крупными кольцами спускались ниже ягодиц, ярко-голубые глаза на половину лица в окружении пышных ресниц широко распахнуты, а пухлые губки сложены в удивленное «О». В росте я явно убавила, где-то метр пятьдесят пять, не больше, перья и крылья пропали совсем. Цвет кожи стал светлее, будто она была покрыта легким загаром. Коготки на руках остались цвета жидкого золота, а вот на ногах стали обычными прямоугольниками, просто золотого цвета. А неплохо. На педикюре сэкономлю. Клыки остались, маленькие и аккуратные, ушки тоже острые, а язык золотой. Хорошо хоть губы стали розовыми. А то блондинка с желтыми губами — это жутко!

Общая картинка вышла симпатична, но на меня мало похожа. А точнее, вообще не похожа.

— Тебе нравится? — спросил Бальдр, с интересом меня рассматривая.

— Нет, — и я не врала. В своей прошлой жизни я была жгучей брюнеткой с черными глазами. И никогда не уважала таких рафинированных блондинок, какой стала сейчас. Я как помесь барби Малибу и Дюймовочки! — Но выбирать не приходиться. Так, Бальдр, расскажи мне про фениксов.

Я больше не хотела смотреть на новую себя. Поэтому отошла от зеркала и присела на траву возле бога. Он взмахом руки убрал зеркальную поверхность, которая осыпалась водными брызгами на траву.

— Есть три вида фениксов, — начал Бальдр свою лекцию. — Ледяные, самые сильные в физическом и магическом плане. Их очень мало, и в основном это императорская ветвь. Не сильно уступают им по силе Радужные. Но у Радужных фениксов, в отличие от Ледяных, другой принцип магии. Они владеют всеми огнями. Золотой, рыжий, красный огонь — это самое обычное пламя. Белый огонь — исцеляющий. Изумрудный — помогает растениям, даря им силу, и помогает расти. Голубой — помогает дышать под водой и не гаснет от соприкосновения с ней. Правда, им также можно и рыбу зажарить, не вынимая из воды. Фиолетовый — помогает в ментальной магии. Черное пламя — это сильное боевое оружие. Все, что соприкасается с черным пламенем, просто исчезает, будто никогда и не существовало. И третий вид — феникс стихии. Самый распространенный. Владеют одним или двумя из четырех цветов пламени. К сожалению, в стихийниках никогда не проявляются черное и белое пламя. Эта привилегия только Радужных.

— А почему Радужный? Цвета ведь не с радуги.

— А что, цветной феникс звучит лучше?

— М-да… Слушай, если я так всесторонне развита, то почему эти Ледяные сильнее?! Только черное пламя чего стоит!

— Лед тоже имеет схожее понятие. И тоже имеет оттенки. Например, в противовес твоему черному пламени, они ставят белую ледяную стену, о которую и разбивается черная волна. Все и всегда имеет две стороны. Нет ничего абсолютного. Запомни это, девочка. На любую силу найдется что-то сильнее.

— А почему огонь имеет такие свойства из-за цвета?

— Огонь феникса — не совсем огонь. Это особая магия, свойственная только фениксам, а форма, которую она принимает похожа на пламя. Так и решили называть. К примеру, если ты хочешь вырастить розу, то вызываешь изумрудное пламя. Но оно не горячее, а скорее слегка прохладное и влажное.

— Понятно, — я подставила лицо солнцу. — А домой я вернуться смогу? — неожиданно для себя спросила я и посмотрела на Бальдра.

— Нет, — и в глазах парня светилось сочувствие. — Там ты умерла. А сейчас стала полностью магическим существом. В том мире ты бы не продержалась и сутки. Теперь твой дом — этот мир — Митраэл.

— А мама с папой?

— Оплакивают тебя. Но ты не переживай. Если боги что-то и забирают, то всегда оставляют что-то взамен. Вскоре твоя мать родит прелестного пацанёнка, в котором души не будет чаять!

Адреналин схлынул, удивление развеялось, а в груди поселилась грусть. Первая слеза скатилась со щеки и упала на грудь. За ней вторая, третья, а потом все резко прошло. Неестественно резко.

— Я притупил твои воспоминания, — сказал Бальдр. — Не стёр, нет. Просто ты теперь чувствуешь их как под слоем многих прошедших лет. И твою эмоциональную чувствительность я тоже снизил. Постепенно с адаптацией это пройдет, и ты снова сможешь чувствовать на полную. А пока так тебе будет легче.

— Спасибо, — прошептала я. Да, грусть осталась, но какая-то теплая и легкая. Я знала, что там, далеко, в другой вселенной, есть люди, которые меня любят и всегда будут помнить.

— Бальдр? А зачем ты меня искал?

— А вот это я тебе сейчас покажу, — грустно улыбнувшись, сказал бог.

*Бальдр (др. — сканд. Baldr), или Ба́льдер (также встречается неправильное написание «Бальдур») — в германо-скандинавской мифологии один из асов, бог весны и света.

Примечание к части

Слишком много «золотистого». В целом, особо заменить-то и нечем. Лучше, наверное, было сделать это слово обобщающим. К примеру, «золотистая кожа, на которой красовались такого же оттенка когти», ну и прочее. А между этим разбавлять чем-то другим. Ну да ладно. Глаза не режет. с:

>

Глава 2

Мы отошли подальше от озера, на зелёную поляну. Бальдр глубоко вдохнул и щёлкнул пальцами. В тот же миг появилось существо, и всё, что с ним соприкасалось, мгновенно чернело и умирало. Я присмотрелась и застыла.

Я смотрела на кентавра! Но выглядел он странно. Да, мужской торс, а в тазе переходил в лошадиную грудь. Но странность не в этом. Он весь был чёрного цвета, на руках до плеча блестящая чешуя, изо лба торчали огромные рога, загибаясь назад, вместо хвоста — зло шипящая змея! А глаза горели неистовой злобой. Их цвет тоже казался неправильным. Радужка вишнево-красная, а белок залит непроглядной тьмой.

Он, связанный магией Бальдра, лежа на боку и, пыхтя как трактор, мог лишь злобно на нас зыркать своими жуткими глазищами да шипеть гадким хвостом.

— Кто это? — шёпотом спросила я.

— Это Зиран, кентавр. Вожак самого крупного табуна в Митраэл. Несколько недель тому назад его заместитель Лоренг заметил некую странность за своим вожаком. Тот начал куда-то пропадать по ночам. Решив проследить за ним, наткнулся на страшную картину: Зиран голыми руками разорвал стаю волков и ел их трупы. Его глаза сияли красными вишнями во тьме. Лоренг перепугался не на шутку. После этого вожак начал меняться еще быстрей. Его окрас сменился на чёрный, а характер стал ещё мрачнее шкуры. Его хотел забить собственный табун. Но я забрал его. И если ты справишься, лучшего спутника тебе не найти.

— Справлюсь с чем?

— Мой мир болен, Ника. И только белым пламенем возможно спасти его жителей, а чёрным — выжечь проходы этой заразы. По всему миру есть бреши, порталы. Из этих дыр в мой мир пролазит какая-то дрянь, паразит. Он ищет носителя для себя и постепенно оттесняет настоящего хозяина тела от управления, а потом и вовсе уничтожает ослабленную душу, поедая её. Зиран ещё держится, но, думаю, до утра не протянет. Ты должна попробовать спасти его своим белым пламенем, Ника.