Страница 2 из 3
Русского текста выступления не сохранилось, а может быть, и не существовало. В архиве С. Я. Маршака хранится ксерокопия на английском языке. Здесь приводится перевод этого текста, сделанный сыном поэта, И. С. Маршаком. Самуил Яковлевич Маршак. О Шекспире
Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6.
М., "Художественная литература", 1971.
OCR Бычков М.Н.
Книги, как и люди, не переходят из класса в класс без экзамена. Даже самым знаменитым книгам приходится держать экзамен у каждого нового поколения в каждой стране. И бывает, что книга, мирно и спокойно стоящая на полке, как-то незаметно теряет свою жизненность и остроту. С ней происходит какой-то невидимый химический процесс. Проступает ее скелет-схема, которая была замаскирована недолговечными покровами. Но, к счастью, есть книги, не поддающиеся разоблачающему воздействию времени.
Столетия, прошедшие со дня смерти Шекспира, - достаточный срок для самой строгой и многократной проверки. И какие столетия это были, как много великих событии уместилось в них. В таком бурном океане времени мог бы потерпеть крушение и пойти ко дну самый устойчивый и хорошо оснащенный корабль. Этого не случилось с Шекспиром. Его чествует весь мир, так сильно изменившийся после него. В праздновании его 400-й годовщины наряду с народами старой культуры принимают участие племена, которые в его эпоху были "dull and speechless tribes" {Непросветленные и бессловесные племена (англ.). Шекспир, сонет 107-й.} и которые наконец заговорили.
Даты юбилеев не назначаются по произволу. Они предопределены. Но для юбилея Шекспира нельзя было бы выбрать более подходящего времени, чем наши дни - время великих подвигов и великих преступлений, время решительной борьбы за гуманизм.
Если многим людям прошлого и начала нынешнего века казались преувеличенными и неправдоподобными характеры шекспировских трагедий и хроник - Калибан {1}, Макбет, леди Макбет, Ричард Третий, Клавдий {2}, Яго и другие, - то последние десятилетия полностью оправдали самую мрачную фантазию великого драматурга. И тем дороже стали человечеству образы Гамлета, Ромео, Джульетты, Корделии {3} - всех тех, кто противостоит людям низменных страстей и темных предубеждений.
Перечитывая Шекспира, с грустью думаешь: как это могло случиться, что до сознания человечества до сих пор не дошли такие простые, четкие, вещественно осязаемые слова о равенстве людей всех рас и национальностей, вложенные Шекспиром в уста Шейлока: {4} "...я жид. Да разве у жида нет глаз? Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то же оружие ранит его, разве он не подвержен тем же недугам, разве не те же лекарства исцеляют его, разве не согревают и не студят его те же лето и зима, как и христианина? Если нас уколоть - разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать - разве мы не смеемся? Если нас отравить - разве мы не умираем?" {Монолог Шейлока в автографе - по-английски. Здесь - в переводе Т. Щепкиной-Куперник. (Прим. ред.)}
Разумеется, эти слова не могут дойти до слуха фашистов или южноафриканских расистов, но они остаются на знамени всего передового человечества и ждут своей полной победы.
И чем больше становится у Шекспира читателей (а число их растет с каждым годом), тем больше основания надеяться, что он дойдет наконец до сердец всех людей на земном шаре, что он не будет только развлекать зрителей в театре и служить материалом исследований и лекций, а будет воздействовать на жизнь всей силой своего светлого и могучего таланта.
Я рад, что в нашей стране Шекспир становится достоянием миллионов зрителей и читателей даже в тех отдаленных краях, где население до революции не умело читать. В наших среднеазиатских республиках его читают и смотрят в театрах не меньше, чем в Москве, Ленинграде, Киеве.
Молодой актер Смоктуновский, которого в Англии и других странах знают по фильму Козинцева "Гамлет", сумел дать в своем Гамлете образ современного молодого человека, не модернизуя этот образ и оставаясь верным стилю подлинника.
Смоктуновский имел на это право. Шекспировские образы потому и живы, что люди каждого поколения находят в них себя.
И не только Шекспир-драматург нашел у нас - можно смело сказать вторую родину, но и Шекспир-поэт, автор поэм и сонетов.
Переводы сонетов, неоднократно издававшиеся у нас, вышли отдельными изданиями, а также в собраниях произведений Шекспира с 1946 года по 1964 общим тиражом девятьсот шестьдесят тысяч экземпляров. Книгу сонетов можно увидеть в руках у рабочего или шофера такси. Такая судьба редко выпадала на долю книги стихов.
Наши виднейшие композиторы - Прокофьев, Шостакович - создали на темы Шекспира замечательную музыку. Достаточно вспомнить балет Прокофьева "Ромео и Джульетта" и музыку Шостаковича к фильму "Гамлет".
Во всех краях Советского Союза так же благоговейно и благодарно чествуют английского драматурга и поэта, как и у него на родине.
На большой карте мира ярко сверкает в эти дни едва заметная на ней точка - Стратфорд-на-Эйвоне.
ПРИМЕЧАНИЯ
О Шекспире . - Публикуется впервые.
В архиве хранится в папке, на которой рукой С. Я. Маршака написано: "".
1 Калибан - персонаж пьесы "Буря".
2 Клавдий - персонаж трагедии "Гамлет".
3 Корделия - героиня трагедии "Король Лир".
4 Шейлок - персонаж пьесы В. Шекспира "Венецианский купец".
Печатается по машинописному автографу 1964 года. Самуил Яковлевич Маршак. О Шекспире
Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6.
М., "Художественная литература", 1971.
OCR Бычков М.Н.
Из незавершенного
"Слова, слова, слова", - говорит Гамлет, отвечая на вопрос, что он читает.
Слова, слова, слова - часто говорим и мы, читая многие написанные до нас и в наше время книги.
Слов, произносимых и печатаемых, становится с каждым веком, десятилетием и даже годом все больше и больше. Кажется, это непрестанно размножающееся говорящее племя грозит утопить нас в море бумаги. Созданные людьми по их образу и подобию, слова, словосочетания и целые книги унаследовали от людей их нравы, повадки и характеры. Есть книги умные и глупые, добрые и злые, тихие и кричащие, скромные и честолюбивые, есть книги - друзья человечества, а есть и враги, даже книги-людоеды. Но, пожалуй, больше всего на свете равнодушных книг, о которых только и можно сказать: "слова, слова, слова".
Люди сыты словами, люди все больше и больше перестают им верить. Происходит обесценение слов, инфляция, подобная денежной инфляции. Однако, по счастью, у этого плодовитого словесного племени наблюдается не только рождаемость, но и смертность. Как и люди, книги стареют, дряхлеют и умирают.
В томах и томиках, мирно стоящих на полках, происходит какой-то непрестанный и незаметный для глаз процесс: во многих из них явственно проступает скелет, обнажаются мелкие, своекорыстные, демагогические, плохо спрятанные побуждения автора, и они становятся неинтересными, а иной раз даже отталкивающими.
Но, пожалуй, еще чаще недолговечность их объясняется тем, что они тонут, как в реке забвения Лете, в массе подобных им книг.
Давайте же сегодня - в дни Шекспировского юбилея - посмотрим свежими и непредубежденными глазами, жив ли, Здоров ли и жизнеспособен ли наш 400-летний юбиляр, или же он остается в музеях и университетах только потому, что был когда-то признан великим, что ему поставлены памятники и что библиотека посвященных ему научных трудов пополняется с каждым годом.
В разные времена бывали люди, которые пытались поколебать авторитет Шекспира, посмотреть, уж не голый ли это король. Как известно, Вольтер и другие французские писатели XVIII века считали его гениальным, но лишенным хорошего вкуса и знания правил. А величайший писатель девятнадцатого и начала двадцатого века, оказавший огромное влияние на умы своих современников и, последующих поколений во всем мире, Лев Толстой - особенно в последние годы своей жизни - попросту не верил; Шекспиру, считал его драматические коллизии неправдоподобными, а речи его героев неестественными, вычурными и ходульными.