Страница 33 из 48
— Рассказывать—то особо нечего, если честно … Просто оказалось, что он …
Меня перебил громкий мокрый шлепок, словно что—то на мгновение упало в воду, а затем ругань, имеющая знакомый женский голос. Одна из кабинок туалета распахнулась, и оттуда вышла Зоя, прихрамывая. Её левая ступня, одетая в красивые замшевые туфли синего цвета, громко хлюпала.
Я хихикнула в кулачок, а Варя и вовсе сложилась пополам от смеха.
— Заткнитесь, идиотки, — сквозь зубы процедила Зоя, проходя мимо нас.
— Прекрасно выглядите, Ваше Высочество, — произнесла я с наигранно серьёзным выражением лица.
Зоя выпрямила спину, поправила сумочку, зажатую под мышкой, и гордо зашагала прочь из туалета. Когда дверь за ней захлопнулась, я обернулась на Варю.
— Она что, подслушивала за нами?
Подруга пожала плечами, смахивая со щёк невидимые слезинки от приступа смеха.
В середине урока истории, последнего в нашем расписании на среду, начался дождь. Сначала в классе резко стало темнее, чем обычно, а потом где—то вдалеке, возможно, в сотнях метров от нас, раздался мощный разряд грома — и спустя мгновение всё за окном заволокло водяной стеной. Я почувствовала такое дикое спокойствие, и, сама не знаю, почему, обернулась на Никиту, застав его неотрывно смотрящим в окно через два ряда. Мне так хотелось позвать его, рассказать ему о том, почему я люблю дождь, или предложить ему рискнуть здоровьем собственных лёгких и прогуляться после уроков. Я была уверена, что ещё три дня назад он бы согласился на подобную выходку, проронив что—то вроде: “Девятова! Ну неужели ты решила развивать в себе стремление к полноценной жизни?”, — но сейчас он выглядел таким отрешённым, словно сам превратился в меня — в стену, которую едва ли можно пробить.
Дождь продолжал барабанить по крышам и тогда, когда мы завалились в актовый зал. Я дала себе ориентировку на плодотворную работу в надежде на то, что смогу найти утешение хотя бы в ней. Ко мне подключился Ян, вызвавшийся добровольцем в мои помощники по протиранию люстр. Это было определённо не то, чем я бы хотела заниматься, но так, по крайней мере, мы абсолютно не пересекались с Никитой, который продолжал копошиться с компьютером и аппаратурой на сцене.
Мы работали молча: я залезала на стремянку и протирала плафоны влажной тряпкой, а когда та становилась слишком пыльной, кидала её вниз, где Ян споласкивал её в мыльном растворе и подкидывал обратно.
До тех пор, пока я не решила заговорить:
— А у тебя когда день рождения?
— Это секретная информация. Даже моя мама не знает, когда у меня день рождения.
Я опустила взгляд вниз на Яна — мне не удавалось понять по его каменному выражению лица, когда он шутит, а когда говорит серьёзно.
— Поинтересоваться насчёт знака зодиака тоже незаконно? — уточнила я, возвращаясь к люстре. — Не волнуйся, я никому не скажу. Или, если хочешь, я буду перечислять все в алфавитном порядке, а ты скажешь, когда я попаду в точку.
— Он скорпион. Как и ты, — ответил мне снизу другой голос.
Я чуть не выронила тряпку из рук. Это был Никита.
— Рит, ты не спустишься на минуту? Нужно поговорить.
Я чувствовала на себе его взгляд. Кожа на руках покрылась мурашками.
— Ладно, — отрезала я и начала спускаться.
Вышло не очень изящно — с последней ступеньки нога соскочила, и я с грохотом приземлилась на обе ступни.
— Я хочу извиниться за субботний вечер, — начал Никита.
— Мне всё понравилось — день рождения прошёл замечательно!
— Я не об этом! — Никита слегка повысил голос, но затем тут же прикусил губу. — Просто выслушай, хорошо? — (Я кивнула). — В том, что ты не чувствуешь того же, что чувствую я, нет твоей вины. Ты же всё ещё не чувствуешь? Ну так, просто удостовериться. — (Я улыбнулась и неоднозначно покачала головой). — Сердцу ведь не прикажешь … Но я не могу не общаться с тобой. Я не хочу потерять тебя и общение с тобой. Ты была права — мы можем стать хорошими друзьями. Ведь ты ещё так думаешь, да? Умоляю, скажи да, а иначе всё это будет выглядеть ужасно глупо.
Я чуть кивнула и растянула губы в улыбке.
— Значит, день рождения у него в ноябре.
— Мм?
— Ян. Если он скорпион, то день рождения у него в ноябре. Считай, тайна наполовину раскрыта!
Я видела, как Никита расслабляется. Его лицо снова приобрело привычное выражение, а брови больше не сходились на переносице. Казалось, даже его спина стала ровнее, а поза увереннее. А ко мне снова вернулось это чувство лёгкого смятения, обозначающее его присутствие рядом.
Никита оценивающе оглядел меня. Его взгляд не задержался ни на чём, кроме лица.
— Ты перестала собирать волосы в хвостик … Выглядит замечательно.
Я пристально посмотрела на него, прищурившись:
— Ты бы не говорил так, если бы не пытался извиняться.
— Ох, да пересиль ты себя и просто скажи “спасибо”!
— Спасибо.
Никита кивнул.
— Как думаешь, — он запустил пальцы в волосы, слегка взлохматив их. — Если я тебя обниму, это будет лишним?
— Если ты меня не обнимешь — я задушу тебя вот этой вот тряпкой для протирания пыли!
Лёд тронулся. Никита Макаров сделал шаг мне навстречу и аккуратно обнял за плечи, словно боялся, что я, как песочная скульптура, могу рассыпаться в его руках.
Комментарий к Глава 11
https://vk.com/club75865569 <3
========== Глава 12 ==========
То, что творилось в школе следующие два дня, едва ли можно было назвать агитационными мероприятиями: скорее, это был просто хаос. Одни пары, как я и предполагала, расклеивали по школе плакаты и носили футболки с изображением собственных счастливых лиц и надписями на спине типа “Мой принц” и “Моя принцесса”. Другие показательно обнимались и целовались каждую свободную минуту, демонстрируя тем самым свою жаркую (жаркую — в прямом смысле, потому что некоторые из них увлекались настолько, что были близки к потере сознания от недостатка кислорода). Такие пары, как Зоя и Дима, ни в рекламе, ни в обсасывании лиц друг друга не нуждались — они знали, что победа итак у них в кармане. Лично я проголосовала за Катю и Стаса — пару из 11 “А”. Они были вместе уже довольно долгое по всем существующим мерам измерения времени и всегда напоминали мне замужнюю пару: спокойные, уверенные друг в друге, и не требующие показательного выражения чувств для того, чтобы им поверили.
— Ты уже выбрал кого—нибудь? — спросила я Никиту по пути в столовую.
По пятницам на завтрак всегда давали наивкуснейшую кукурузную кашу с орехами и сухофруктами. Для Никиты, как оказалось, всегда делали отдельную порцию без орехов.
Ну разумеется, разве кто—то в этом мире мог устоять перед его обаянием?
— Ага, — кивнул он.
Мы заняли столик в самом центре столовой, и это было непривычно и неуютно для меня: со всех четырёх сторон чужие взгляды то и делали, что скользили по моему лицу и спине. Никита принёс две порции ароматной каши, пышущей жаром, и два стакана компота из ягод.
Но мне кусок в горло не лез: я сидела и глядела, стиснув ложку, на Никиту. Мне нравилось, когда он надевал футболку с V—образным вырезом, и я с трудом могла отвести взгляд от его крепкой шеи и того места, где она переходила в плечи.
— Ты будешь смеяться. Я проголосовал за Диму и Зою, — сказал Никита.
Я сфокусировала взгляд на его лице.
— Да ладно? — протянула я.
— Ага. Надеюсь, если она получит свою корону, то перестанет быть такой стервой.
— А не всё ли равно? — я запихнула одну ложку каши в рот и, прожевав и проглотив, добавила: — Последний звонок, экзамены, выпускной — и прощай, школа, вместе со всеми одноклассниками, включая Зою!
— О!
— Так что, считай, ты ей услугу оказал.
— Ну а ты за кого проголосовала?
— За Катю и Стаса.
Никита посмотрела на меня так, как будто я только что совершила гениальное открытие. Он часто так смотрел.