Одна на миллион

Я тоже рассмеялась, хотя это всё ещё давалось мне тяжело и отрывисто из—за сбивчивого дыхания.

— Хорошо, что утром, пока ты спала, я залез в кабинет секретаря и кое—что сделал с камерами наблюдения, — успокоившись, произнёс Никита.

Я только покачала головой.

— Что? — спросил он.

— Ты всегда был таким умным?

— Не тебе одной всё время выпендриваться.

Мы стояли и смотрели друг на друга: раскрасневшиеся, запыхавшиеся, в пропахшей потом и мятой одежде.

— Вот и всё, — сообщил Никита после небольшой паузы.

Я кивнула.

— Да уж …

— Ты не жалеешь?

— Мм? — переспросила я, хотя прекрасно расслышала вопрос.

— Не жалеешь о том, что решила остаться?

Возможно, это были лучшие выходные в моей жизни, подумала я, но вместо этого ответила:

— Нет.

Тогда Никита сверкнул своей белоснежной улыбкой, демонстрируя мне не только ровные зубы, но и милые ямочки на щеках, и сделал шаг мне навстречу. Я не понимала, чего он хочет, пока его рука не указала мне на грудь. Я опустила голову вниз и увидела болтающийся на шее амулет.

— Точно, — выдохнула я, подцепив пальцами чёрную нитку, стянула её через голову и протянула Никите. — Держи.

Он повертел его в руках, прежде чем повесить на прежнее место.

— Ну пока, наверное, — сказал Никита.

— Пока, — ответила я.

Но никто из нас так и не тронулся с места.

— Увидимся в школе.

— Даже и не напоминай, — Никита передёрнул плечами.

Я рассмеялась.

Никита стал первым, кто развернулся и исчез в соседней со сквером девятиэтажкой.

Домой я добиралась непростительно долго для города, где едва ли наберётся двадцать километров общей площади.

Возвращаться в квартиру, где меня не было всего лишь две ночи, было странно — она почему—то казалась мне нежилой и совершенно чужой. Однако, странные мысли тут же исчезли, стоило мне только скинуть одежду и наконец встать под струи прохладной воды. В тот момент я поняла, как сильно мы не ценим то, что имеем, до тех пор, пока не потеряем это хотя бы на несколько дней.

Душ, полный холодильник еды и телевизор — я чувствовала себя так, словно пробыла на необитаемом острове добрые десять лет.

Но всё равно чего—то не хватало, и даже тогда, когда я, укутавшись в махровый халат, забралась на диван с кружкой ароматного кофе и включила канал, где всё время крутили зарубежные музыкальные клипы, мне казалось, словно я потеряла что—то драгоценное, чего у меня, возможно, даже никогда не было. И эта грусть без причины наполняла меня до краёв даже тогда, когда я, без пятнадцати двенадцать, отправилась спать, по пути подбирая наскоро скинутые вещи, чтобы отнести их в ванную комнату и постирать.

Но не сегодня, завтра. Всё завтра.

Я не сразу поняла, что именно так медленно закружилось в воздухе и упало на пол, когда я тряхнула юбку. И лишь тогда, когда записка уже оказалась у меня в руках, я прикусила губу и подумала о том, что это будет подло с моей стороны — прочитать её.

Но ведь я уже её украла.

Это была короткая переписка двух людей: у одного был размашистый почерк, который занимал вдвое больше места, чем почерк второго — сжатый, словно гармошка.

“Может, мне сделать для неё что—то особенное?”

“Например?”

“Ведь она должна прийти на последний звонок, так? В смысле, подумай сам, кто вообще пропускает такие мероприятия?”

“Ну да”

“Я сделаю для неё звёзды. Помнишь, я показывал тебе 3D—модель у меня дома?”

“Помню, выглядело круто. Но, слушай, Кит, как она поймёт, что это всё — для неё?”

“Она особенная, дружище. Она точно поймёт”

Комментарий к Глава 7

http://vk.com/club75865569 <3

========== Глава 8 ==========

Только утром до меня дошло, что я так и не включила мобильный телефон.

Двенадцать пропущенных вызовов.

Пять непрочитанных сообщений.

Одно напоминание из социальной сети: “Сегодня день рождение у Никиты Макарова”.

Как оказалось, лишь один из этих звонков принадлежал матери. Все остальные были от Вари, как и сообщения с практически одинаковым содержанием:

“Рит, ты где?”

“Не могу дозвониться до тебя. Всё в порядке?!”

“Ты хоть напиши, если у тебя просто нет настроения общаться,а то я волнуюсь.”

Набрав абонента, записанного в телефонной книге как “Варвара”, я нажала на кнопку вызова и только когда услышала гудки на другом конце провода подумала о том, что Варя могла ещё спать.

Из нас двоих я была единственной, кто вставал за два часа до начала занятий.

— Я с тобой не разговариваю, — сообщила Варя вместо приветствия.

— Прости … Со мной тут такое приключилось!

— Что же? Воспаление пофигистического отношения к друзьям?

— Прости, — повторила я. — Телефон сел, а возможности зарядить его у меня не было. Ты в школу идёшь?

— Ага, — я слышала, что осуждающий тон её голоса медленно, но верно, сходил на “нет” и уступал место любопытству.

— Тогда встретимся там. Готовься к тому, чтобы быть в шоке.

Я повесила трубку раньше, чем на меня посыпался град вопросов. Я знала, что Варя простила меня уже тогда, когда увидела, что её телефон разрывается от вызова абонента по имени “Ритка”. Она не умела на меня обижаться, и именно поэтому мы до сих пор дружили.

Варя смотрела на меня широко распахнутыми глазами вот уже минут пять и хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Я боялась, что если она не начнёт снова нормально дышать, то попросту задохнётся.

— Варь! — привстав на носочки, я схватила подругу за плечи и с силой тряхнула.

Мы расположились напротив кабинета литературы, где через десять минут должен был начаться урок. Варя сидела на подоконнике, я стояла напротив неё и окна, выходящего во двор. Вокруг нас то и дело шныряли одноклассники, но мне до них не было дела. Единственный, кого я искала глазами, изредка оборачиваясь через плечо, ещё пока не появлялся.

— Я даже не знаю, что сказать, — наконец выдавила Варя.

Она смотрела на меня так, словно я только что сказала ей, что видела единорога.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — я пожала плечами. — Это всё правда. Понимаю, что звучит дико, но … — я подалась вперёд, чтобы Варя могла расслышать меня, и зашептала: — Я практически не спала этой ночью. Просто сидела в кровати и пыталась разобраться в себе и своих чувствах …

— Он тебе нравится! — воскликнула Варя слишком громко, а затем тут же накрыла свой рот ладонью.

— Не знаю, — процедила я сквозь зубы, выпрямившись.

И я правда не знала. Мне казалось это таким странным — чувствовать что—то помимо интереса к учёбе и раздражения к окружающим.

— Я либо ничего к нему не чувствую, — продолжила я после небольшой паузы. — Либо чувствую всё и сразу. И, Варь, я понятия не имею, какой из этих вариантов хуже.

Варя покачала головой.

— Моя бедная девочка, — защебетала она так, словно мне было четыре года. — По крайней мере, теперь я точно знаю, что дружу не с бесчувственным роботом.

Я фыркнула. Варя спрыгнула с подоконника, отряхнула юбку в крупную клетку (которую, если честно, я терпеть не могла) и обняла меня, накинувшись буквально без предупреждения.

— Мы вместе с этим справимся, хорошо? — выдохнула она куда—то мне за спину.

В ответ я кивнула.

— Кстати, ты видела, что творится в другом крыле? — спросила она, резко сменив тему. Я отрицательно махнула головой. — Кто—то разбил все цветы: и те, что висели на стенах, и те, что стояли в горшках на полу. Земля была даже на потолке, представляешь!

Мгновение я молчала, а потом разразилась громким и заливистым смехом, запрокинув голов назад.

— Что? — спросила Варя, ожидая разъяснений, но я не могла выдавить и слова, потому что смеялась как заводная.

Как я и предполагала, Никита Макаров действительно увлёкся, выполняя свою часть плана.

— “То, что мы знаем — ограничено, а что не знаем — бесконечно”, — раздалось за моей спиной.